Утраченный покой - Любовь Михайловна Пушкарева

– Увидимся, – отозвалась Эльвиса и пошла к двери. «Она еще пьяна» – с тревогой подумала я.

– Тебе очень повезло, – услышала я ее голос за спиной и обернулась, успев увидеть, как Шон вывернулся и жадно впился поцелуем в ее руку, гладившую его по щеке. Мгновение, и она протрезвела.

– Не наглей, – и, отобрав ладошку, она ударила его по кончику носа, как собаку.

– Я оказал тебе услугу, – буркнул Шон.

– Угу, – бросив на меня последний взгляд, Красная удалилась. А я осталась сидеть с ощущением, что только что еще в разы усложнила свою жизнь. Но если был бы выбор, то я опять поступила бы так же. Поддаваться соблазнам удивительно приятно.

– Ну, может, теперь я пойду? – желчно поинтересовался Болотник.

Это окончательно вернуло меня к реальности.

– Нет. У меня есть вопросы, – ответила я.

– Задавайте.

– Ваш vis в черных пятнах, что это значит?

Он застыл, как загнанный зверь, потом потерянным взглядом обвел всех нас.

– Да чтобы вам всем во Тьму…

– Не смей! – взревел Шон, – Самум! Не смей никого проклинать, кроме меня.

– Тогда чтоб ТЫ провалился во Тьму и Хаос! Чтоб ты истаял, и ничего не осталось от тебя!

Болотник вдруг затрясся в беззвучном плаче, скрутившись пополам и закрыв голову руками.

Я в шоке уставилась на перепуганных девчонок, но они тоже не понимали, что происходит и почему.

– Рассказывай, Самум, рассказывай, – произнес Шон, и я поразилась сочувствию в его голосе, ведь этот гад только что его проклял.

– Что рассказывать, Шхан? Что? Ты сам все понял, – выговорил он. – Это я выдал тебя вампам, а уж они рассказали той грязнуле. Я… Я впустил их во дворец, – произнес он и успокоился, будто сбросил тяжесть.

– Что? – Венди в гневе и ужасе уставилась на него. – Ах ты мразь! – Она замахнулась, собирая силу, но Шон неуловимым движением толкнул ее, да так, что она шлепнулась на задницу.

– Ты! Да как ты смеешь!? – она, казалось, вот-вот взорвется от возмущения. – ПрОклятая тварь! Инкуб убогий!

– Венди! – Мой голос опять прозвучал неожиданно властно, все взгляды метнулись ко мне. – Успокойся. Не ломай свою Долю.

На несколько мгновений в комнате вдруг стало совсем тихо. Полная всепоглощающая тишина.

– Шхан? – вопросительно выдохнул болотник.

– Да, – так же тихо, но твердо ответил Шон на только ему понятный вопрос.

Тем временем Венди чуть пришла в себя и встала с пола, вздохнула, собираясь с мыслями

– Прости меня, младший отец, я произнесла жестокие и глупые слова в гневе, – тон ее не был полон раскаяния, но она честно пыталась извиниться.

– Прощаю, дочь-старшая-надо-мной. Я посмел остановить тебя, потому что… Пойми, Венди, Элейни не должна была его калечить, вернее, отдавать мне этот приказ. Она совершила зло куда большее, чем было необходимо. Да, он угрожал ее власти, но не жизни, а она сломала его жизнь ради своего… комфорта, и это все ей вернулось сторицей.

– А мы? – Венди опять завелась. – Мы все в чём провинились? Он всех нас лишил дома. Всем нам поломал судьбы!

– Изменил, – вдруг тихо произнесла Ники из своего угла, о ней успели все забыть и теперь с удивлением таращились.

– Я… Я просто не думаю, что все изменилось к худшему, – смущаясь, пролепетала она.

– Для тебя – да. А я лишилась матери и старшего отца! – Венди обхватила себя руками за плечи, будто ей было холодно или больно. – Когда я увидела их, искалеченных и пустых, когда они прогнали меня… А ведь могли и оставить при себе, заставить кормить и лечить… Я поклялась, что убью предателя, – тихо закончила она.

– Убей меня.

Меня передернуло от этих слов, Ландыши произносили эти слова так же – просяще.

– Ага, легких путей захотелось, – желчно выдала я. – Ну, уж нет, Самум, наворотил дел, отомстил – теперь расхлебывай. И не смей! Не смей ломать ее! – я ткнула в Венди. – Она белая! И не запятнает себя убийством слабого. Я уж промолчу о том, что убить себе подобного – все равно что проклясть себя. Она ребенок и не понимает этого, а ты понимаешь! И ты действительно мразь, раз подталкиваешь ее к этому.

Болотник опустил голову, ему действительно стало стыдно.

– Но сломанная клятва… – робко произнесла Венди.

– Отдай ее мне, – ласково предложил Шон. Венди смутилась, как смущаются от неожиданно дорогого подарка, а вот я кое-чего не понимала.

– Шон, тебя только что прокляли, а ты собираешься как-то забрать себе сломанную клятву. Ты мне еще нужен, знаешь ли.

– Ах, госпожа, – Шон заулыбался, шагнул ко мне и опустился на колени. Я смотрела на этот цирк в полном недоумении, он взял мою руку и поцеловал, вливая каплю силы.

– Нас, инкубов, выворачивает каждый закат, – капля силы, – Забирает все, – капля силы, – И любые проклятия в том числе, – капля силы. – Так что мы очень полезны, мы чистильщики, так сказать, – капля силы.

– Шон, я не Элейни, прекрати пичкать меня своей силой и встань.

Он, немного смутившись, подчинился.

– Вы чистильщики. И чего вам это стоит?

Шон затравленно оглянулся, не желая отвечать на вопрос.

– Забирается проклятье в полночь, а опустошается он на закате, – ответил Самум. – В эти часы его надо положить куда-нибудь под землю. Чтобы его не было слышно. А после заката забрать и покормить, чтоб не истаял.

Кажется, у меня волосы на голове шевелились…

– Но когда проклинают меня – все намного легче, – поспешил вставить Шон. – Самум сделал мне одолжение, оборвав себя.

– Это он себе сделал одолжение, – мрачно ответила я.

– Да уж, – подтвердил болотник. – Те ночь и день, когда ты валялся за тонкой перегородкой, были самыми длинными в моей жизни.

Я успела прийти в себя от этих новых знаний и выдала:

– Ладно. Я так понимаю, во время следующего заката ты избавишься от проклятия Самума, а через сутки, если ничего непредвиденного не случится, возьмешь проклятие Венди. И знаешь, Шон, ты слишком самостоятелен