История Африки с древнейших времен - Теа Бюттнер

Руанда и Бурунди известны своей последовательной кастовой системой. В период перехода от первобытнообщинного строя к раннеклассовому обществу, унаследовавшему многие пережитки деления общества по родству и по этническим признакам, кастовая структура помогала правящим группам сохранять свои социальные и политические преимущества. Это отразилось и в юридических привилегиях или запретах, распространявшихся на касты, которые в идеале представляли собой замкнутые группы, образуемые на основе этнической принадлежности или рода деятельности. Однако утверждавшиеся на протяжении XVIII и XIX вв. отношения эксплуатации подорвали кастовую систему. Кастовое право превратилось в правовые нормы постепенно формировавшегося раннеклассового общества, сметавшего на своем пути этнические ограничения.

Уже король Кигери I Мукобанья (XV в.) с целью упрочения своей власти повелел собирать и хранить мифы и легенды о приходе тутси и их деяниях при основании Руанды. С течением веков в Руанде и особенно в Бурунди стали возникать, а потом и вовсе не прекращались конфликты между центральной властью, стремившейся путем назначений обеспечить свои наследственные права, и рвавшейся к власти аристократией тутси. Начиная с XVIII в. последней удалось добиться того, что правителем становился несовершеннолетний принц. Это усиливало влияние королевы-матери и ее фамилии. Кроме того, аристократия осуществляла свое влияние через государственный совет. Он играл особенно важную роль в Бурунди, в Руанде же оставался совещательным органом, лишенным исполнительных прав.

В XIX в. как Руанду, так и Бурунди раздирали династические распри, высшая знать проявляла все более сильные тенденции к партикуляризму. Правители пытались использовать военачальников в борьбе против губернаторов провинций, но не могли поколебать некоторые их наследственные привилегии, в частности право собственности на скот и землю. Территориальное управление ослабло. В конце XIX в. некогда могущественное государство Бурунди производило впечатление конгломерата независимых мелких княжеств, враждующих между собой. Мвези II Гисабо (1852–1908) предпринял еще одну попытку разбить наиболее крупных вельмож, которые к этому времени уже владели двумя третями крупного рогатого скота и огромными земельными площадями, но успеха он не имел. В конце XIX в. центральную власть в Бурунди охватил глубокий политический кризис. Он не был преодолен даже тогда, когда аристократия на время объединилась для отпора арабскому предводителю мародеров Румализе.

Напротив, Руанда при Кигери IV (1853–1895) достигла апогея своего могущества. Частые войны, в том числе против Бурунди и Анколе, приносили королю богатую добычу в виде скота и военнопленных. Стремясь укрепить центральную власть, Кигери IV ввел принцип назначения и смещения административных чиновников, отменил передачу собственности по наследству и создал новую категорию преданных чиновников из низших слоев населения. Он упорно боролся с сепаратизмом высшей аристократии, даже своих родных сыновей, и реорганизовал армию. Однако после его смерти в 1895 г. возобновившаяся борьба за власть сделала Руанду, как и Бурунди, легкой добычей подступавших к ней немецких колониальных захватчиков.

Убедительным опровержением «хамитской теории» является-то обстоятельство, что параллельно государствам, где преобладала скотоводческая знать бахима или тутси, к северу и северо-западу от озера Виктория возвысилось крупное государственное объединение явно негроидного характера, которое ни разу за всю свою историю не было покорено скотоводческими племенами, — государство Буганда[81].

Основное население Буганды составляли земледельцы баганда. Конечно, и они начиная с XIV в. испытали на себе последствия переселений народов, и здесь происходило смешение различных этнических слоев, в том числе и с родовыми группами скотоводов, но последние очень быстро ассимилировались и утрачивали специфику своего социального и экономического уклада. Насколько известно, они обогнули Буганду в западном направлении и обосновались в Торо, Анколе и Руанда-Бурунди. Берега озера Виктория, покрытые густыми лесами и большими болотами, служили естественным препятствием скотоводству. Период образования государства на территории Буганды сопровождался глубинными процессами экономической, социальной и политической перестройки внутри баганда и постоянно связанных с ними родовых и племенных групп.

Из устных преданий встает в общем довольно туманная картина начального периода конфедерации. В XIV–XV вв. на территории, где впоследствии находилась Буганда, вернее, на части этой территории сложился союз разрозненных прежде родовых групп. К объединению их толкала необходимость обороны от внешнего врага — Буньоро. Возглавлявшая конфедерацию династия во главе с правителем — кабакой — первоначально была неправомочна вмешиваться в дела кровнородственных групп и их родовой верхушки. Функция правителя ограничивалась соблюдением внутреннего порядка и организацией общего отпора внешним врагам. Однако со временем власть кабаки, его чиновной и военной знати возросла.

К XVII в. непрочная ранее конфедерация окрепла и с середины этого столетия встала на путь завоеваний, что, в свою очередь, оказало большое влияние на консолидацию центральной государственной власти внутри страны. С тех пор Буганда систематически раздвигала границы своих владений. В XIX в. ей удалось покорить и обложить данью многие соседние области, в частности Бусогу, Анколе, временно Буньоро и Торо, а на территории современной Танзании — Кизибу и Карагве. Флот кабаки контролировал почти все озеро Виктория и берег, где находилась Буганда. В начале XVIII в. был нанесен смертельный удар уцелевшей родовой организации внутри государства. Родовая конфедерация уступила место централизованному государству.

Таким образом, в XVIII и XIX вв. в Буганде была создана прочная система управления и власти, равных которой не знал район Межозерья. По данным устной царской хроники, в XVIII в., начиная с третьего кабаки, Кимери, была введена передача трона по наследству. В длинном списке правителей XVIII в. особенно выделяется кабака Кьябагу, правивший с 1763 по 1780 г. По примеру своих предшественников он продолжал воевать на северо-востоке против Бусоги, что была расположена на берегу озера Киога, и захватил ее. Второй сын Кьябагу, Семакокиро (1797–1814), жестоко подавил междоусобия претендентов на трон и тем утвердил абсолютную власть правящего дома. Кстати, и он и его преемник будто бы убили нескольких своих сыновей. В правление Семакокиро были установлены, в основном через суахилийских купцов, торговые связи с побережьем по маршрутам, проходившим к югу от озера Виктория.

Преобладание правителей Буганды в Межозерье особенно сильно возросло при Суне II (1836–1868) и Мутссе Мукабья (1868–1884).

Кабака Калема (Суна II) подавлял внутри страны тенденции к децентрализации и с этой целью ограничил власть крупных чиновников. При нем армия была полностью реорганизована и заново вооружена. Через султана Занзибара и проникавших теперь далеко в глубь суши арабских купцов он обменивал слоновую кость и обращенных в рабство военнопленных на огнестрельное оружие и порох. Война стала прибыльным делом для правящей верхушки Буганды, и ее войска то и дело нападали на соседей, начиная от Буньоро и кончая Руандой.

Следующий кабака, Мутеса I, также придавал большое значение организации войска и флота. В числе его важнейших заслуг — создание постоянной армии. Ее части размещались во всех десяти провинциях страны, продовольствием их обеспечивали специальные деревни, располагавшиеся вдоль границ. Военно-организационное руководство армией осуществляли по назначению самого кабаки офицеры, образовавшие особую воинскую знать и получавшие за службу ленные владения. Эта новая форма организации войска явно уходила своими корнями в прошлое, когда воинскую службу несли способные к ношению оружия крестьяне каждой деревни во главе со своим старейшиной, тогда как аристократы, они же военачальники, были ответственны перед самим кабакой за то, чтобы пригодные к службе жители от нее не отлынивали.

Переход от всенародного ополчения к постоянному войску имел важные последствия. Отныне кабака располагал сильной армией, которую можно было в кратчайший срок привести в состояние мобилизационной и боевой готовности. Ее боеспособность и при обороне и при наступлении на соседние племена и государства значительно возросла. Кроме того, солдаты постоянной армии были по возможности вооружены огнестрельным оружием. В 1872 г., когда войска в целом еще сражались копьями, специальные полки, своего рода лейб-гвардия кабаки, имели тысячи ружей и успешно пользовались ими. Постоянное войско служило одной цели — расширению власти правящей верхушки, особенно кабаки, осуществлению ее экономических и политических чаяний.