Франсуа Вийон - Жан Фавье

Мы нисколько не погрешим против истины, если скажем, что праздников в году было не меньше, чем воскресений. В январе парижане отмечали Крещение, которое тогда называли Богоявлением и которое превращалось в грандиозный карнавал. Маскарадные шуты там заставляли забыть надолго о волхвах. На Крещение, 6 января, завершалась украшавшая середину зимы целая вереница праздников, начинавшихся Рождеством и продолжавшихся днем Избиения младенцев и Обрезания. В тот день «выводили волхвов», носили свинцовые короны, ели пирожные, танцевали. Причем этот праздник отнюдь не мешал парижанам отмечать и праздник святой Женевьевы 3 января, чествовать святых Фреминия и Гилярия 13 января, а затем святого Маврикия – 15 января, святого Винцента – 22 января и святого Павла – 25 января.

Февраль открывался праздником Сретения Господня. В этот день, 2 февраля, святили свечи, организовывали игры. Перед публикой выступали менестрели. Потом делался перерыв до дня святого Дионисия, который праздновался 24 февраля.

Потом наступал Великий пост. Не полагалось работать в первую среду поста, в так называемую середу поклонения Праху, да и накануне, во вторник, тоже никто не перетруждался, потому что вторник был последним днем Масленицы. А на следующее воскресенье жгли соломенные факелы, так называемые «брандоны». За исключением дня покаяния, каковым являлась середа поклонения Праху, в марте был еще всего лишь один нерабочий день: Благовещение Богоматери, приходившееся на 25 число. Правда, тут же все компенсировала Страстная неделя с ее чередой литургий и праздников: Великий четверг, Страстная пятница, Страстная суббота и так до следующего четверга, когда начиналась Пасха. По существу, Пасха, или Светлая неделя, длилась почти целых две недели, до самого Фомина воскресенья, и в течение этих двух недель благочестие непрерывно чередовалось с весельем. «Короткая проповедь и длинный стол» – такое определение пасхальных торжеств давал в XIII веке сам Робер де Сорбон. Пасхальные лепешки были непременным атрибутом праздника. Их воспел в стихах Эсташ Дешан. Однако лепешками дело не кончалось: специально по этому случаю на улице Косонри готовили телячий паштет.

В следующем месяце приходившиеся на 1 мая праздник святых Иакова и Филиппа, на 6 мая праздник святого Иоанна Евангелиста и на 13 мая праздник святого Георгия как бы готовили людей к Вознесению. Вознесение, отмечавшееся через сорок дней после Пасхи, подводило черту под собственно пасхальными торжествами. В мае прекращали инсценировки «Страстей». Устраивали праздник девушек на выданье, сажали «майское деревце», причем зачастую как раз 1 мая, и пользовались этим предлогом для того, чтобы организовать увеселительные прогулки на лоне природы. Карл Орлеанский запечатлел этот обычай в стихах:

Душа наскучила томиться,То скорбью исходя, то гневом.Пора встряхнуться, пробудитьсяИ, чтя обычай, милый девам,Отправиться за майским древомВ прозрачную лесную сень,Где птицы радостным напевомВстречают первый майский день[54].

Через десять дней после Вознесения шла Пятидесятница с ее тремя выходными днями. Затем в воскресенье отмечали Троицын день. А на следующей неделе в четверг наступала очередь праздника Тела Господня.

11 июня по календарю значился день святого Варнавы, и так вот незаметно приближалось празднество, связанное с открытием ежегодной ярмарки Ланди. Ланди – это была не просто ярмарка, собиравшая по крайней мере на три недели на равнине Святого Дионисия торговцев, прибывших из многих областей королевства. Ланди – это был также всепарижский праздник. Открытие ярмарки заставляло на время закрывать лавочки в самом городе. Ну а те, кому было нечего продавать и кто не мог ничего купить, все равно отправлялись на ярмарки, хотя бы просто для того, чтобы поглазеть, как продают и покупают другие. Вряд ли стоит уточнять, что на ярмарке и много ели, и много пили.

12 июня там открывалась специальная ярмарка пергамента, куда ректор и школяры направлялись торжественным строем с возглавлявшими процессию жезлоносцами. Важно восседавший на муле ректор был облачен в мантию. Его кортеж походил одновременно и на крестный ход, и на фарандолу. Выставленные кожи внимательно рассматривались. Ректор в первую очередь отбирал пергаменты для дипломов, вручаемых студентам следующего выпуска. Потом школяры напивались, а их учителя исчезали. И начинался всеобщий беспорядок.

Приходившиеся на 24 и 29 июня праздник Иоанна Крестителя и праздник святых Петра и Павла завершали список выходных дней первого летнего месяца, вероятно являвшегося для парижан самым праздным из всех месяцев года. Рабочие дни в июне были длинные, но зато редкие.

Все менялось, как только заканчивались торжества «подвижного цикла». Щедростью на праздники следующий месяц не отличался: только праздник святой Магдалины 22 июля и праздник святого Германа – 31 июля. Последний летний месяц выглядел в этом отношении побогаче: день святого Петра отмечался 1 августа, день святого Стефана – 3 августа, день святого Лаврентия – 10 августа, за ним 15 августа следовало Успение Пресвятой Богоматери, а потом 24 августа – день святого Варфоломея, 25 августа – день святого Людовика и, наконец, 29 августа – день усекновения главы Иоанна Крестителя. В сентябре тоже что ни неделя, то праздник: 1 сентября – день святого Льва и святого Жиля, 8 сентября – Рождество Богоматери, 14 сентября – праздник Святого Креста, 21 сентября – день святого Матфея, а 29 сентября – день святого Михаила. Такой же ритм поддерживался и в октябре, где следовали друг за другом день святого Ремигия – 1 октября, день святого Дионисия – 9 октября, день святого Луки – 18 октября и день святых Симона и Иуды – 28 октября.

За праздником Всех Святых и днем Поминовения Усопших 1 и 2 ноября следовал день святого Марсилия, отмечавшийся 3 ноября. Скульптурное изображение выпрямившегося во весь рост святого епископа, находящееся в простенке правого портала Собора Парижской Богоматери, и его лицо были хорошо знакомы школярам. Его день широко отмечался, хотя и не столь пышно, как день святого Мартина. Праздник последнего, приходившийся на 11 ноября, был для виноградарей и виноделов – а их в Париже и вокруг него насчитывалось немалое количество – столь же важным событием, как и день 15 августа для хлеборобов, то есть завершением работ и началом получения заработка. Вместе с приходившимися на 25 и на 30 августа праздниками святой Катерины и святого Андрея последний осенний месяц тоже удваивал количество выходных.

Ну а там уже не за горами было и Рождество. Говорить о нем начинали за четыре воскресенья, сразу как только наступал Рождественский пост. Однако предвкушение и подготовка к Рождеству не мешали отметить между делом праздник святого Николая 6 декабря, праздник Богоматери 8 декабря и праздник святого Фомы 21 декабря.