Новое назначение - Андрей Александрович Васильев

— Ага, как же. Ты, Олежка, не ту службу выбрал, тебе следовало бы с таким сном в пожарные идти. Полгорода сгорит, а ты разве что на другой бок перевернешься. Давай дуй в ванную, нам через полчаса выходить.

Несмотря на то что пробуждение оказалось не самым приятным, в целом Олег чувствовал себя прекрасно. Он принял душ, побрился, как следует позавтракал и, самое главное, в его жизни появилась хоть какая-то, но стабильность, которой вчера в это время даже и не пахло.

Плюс новые коллеги, которые ему очень нравились. Казалось бы — меньше суток он их знает, а вот, как-то прикипел душой. Почему, отчего — Ровнин даже сам себе ответить не смог бы. Ясно, что не из-за того, что приняли хорошо, без насмешек и розыгрышей, или потому, что Баженов его к себе переночевать пустил. Тут было нечто другое, такое, что Олег и сформулировать бы не смог. Он просто знал — сейчас он свой среди своих. Вот так.

Ну и конечно, новая одежда Олега очень радовала. Сильно он себе в ней нравился, даже в зеркало перед выходом вроде как невзначай еще раз глянулся.

В отделе все было так же, как и вчера, только Францева на крылечке не оказалось. Но зато внутри, в дежурке, обнаружился незнакомый Ровнину мужчина лет тридцати, невысокий, круглолицый, со светлыми, почти белыми волосами.

— Здорово, Савва, — поприветствовал его Славян, и Олег сообразил, что видит того самого Свешникова, которого вчера несколько раз поминали его коллеги в разговорах. — Чего, разобрался с проклятием?

— Молчи, грусть, — отмахнулся тот. — Хуже нет, когда некоторые молодые ведьмы думают, что уже все знают и умеют, а потому лезут туда, куда не нужно. В результате и им хреново, и нам работы подваливает. Всех плюсов только то, что Фомина, зараза старая, у меня в долгу теперь. Договорились все спустить на тормозах, причем с ее подачи.

— С паршивой овцы, — покивал Баженов, а после пояснил Олегу: — Людмила Николаевна Фомина — глава ковена, под ней… Ладно, потом объясню. Да! Савва, это Олежка. Новенький. Олежка, это…

— Савва, — вместо него продолжил оперативник, пожимая Ровнину руку, — Свешников. Я про тебя уже знаю, мне Тит Титыч доложил.

— Доброе утро! — подал голос последний, выплывая из-за шкафа. — Как есть рассказал.

Хлопнула дверь и в отдел вошел Францев, окинул всех взглядом и произнес:

— Всем привет. Через пять минут — у меня.

Оперативники разноголосо его поприветствовали, но начальник отдела, не слушая их, отправился к себе, наверх.

— Сдается мне, денек будет еще тот, — поглядев ему вслед, нараспев произнес Савва. — Главное, понять — мы напортачили или кто-то другой?

— По Командору поди пойми, — вздохнул Баженов. — Ну чего, перекурим, и на разбор? Олежка, ты с нами?

Глава 11

— Угощайся. — Свешников протянул Олегу раскрытую пачку сигарет, и тот, подумав, вытянул из нее одну. Во-первых, было неудобно отказываться, во-вторых, глупо стоять, когда все курят, а ты нет.

— О, Ревина чешет, — сообщил коллегам Славян, щелкнув «зипповской» зажигалкой. — Все прямо как у Юры Хоя — «сверкают ноги в солнечных лучах». Так бы глядел и глядел. А еще лучше — пощупал.

Правды ради Елена, сменившая брючный костюм на короткую, сильно выше колен юбку и светлую блузку, выглядела на самом деле здорово, Олег даже на нее загляделся.

— Слюну подбери, — посоветовал Баженову Савва, усаживаясь на верхнюю ступеньку небольшой лесенки. — Сто раз говорил — ничего тебе тут не обломится. Прими как факт — встречаются в жизни женщины, которые, как ни бейся, твоими не станут. Можно даже не пытаться.

— А я тебе в сто первый раз повторю — терпение и труд все перетрут. Здорово, Ревина. Соскучилась по мне?

— Уж-ж-жасно! — не скрывая ехидства, ответила Елена. — Доброе утро, мальчики. О, Олежка, да ты приоделся? Красивый какой стал! С тобой теперь, если что, в приличное место сходить не зазорно. Или на вечер встреч выпускников, чтобы одноклассницы обзавидовались.

— Да ладно тебе! — чуть смутился Ровнин, который с радостью осознал, что может курить без особого отвращения. Не то что в прошлый раз, ночью, у автобуса.

— Серьезно говорю. — Лена взяла его под руку, при этом парень ощутил тонкий цветочный запах духов, исходящий от нее. — В следующий раз пойду, тебя с собой возьму. Ой, да ты еще и краснеть не разучился? Какая прелесть!

— Не сбивай мальчонку с верного пути, — приказал ей Славян. — А ты, Олежка, ее не слушай. Она тебя плохому научит!

— Ну, вообще все ровно наоборот, — философски заметил Свешников, ловко выпуская сизоватые кольца дыма.

— В смысле? — уточнил Баженов.

— Плохому, скорее, ты его научишь. Водку пить, сквернословить, шляться, где не нужно, и сначала делать, а потом думать. А Ленуська другое дело. Она даст новенькому тот опыт, который называется приятным.

— И ты козел, и ты козел, — наманикюренный пальчик девушки по очереди показал сначала на одного оперативника, потом на другого, — а ты, Олежка, прелесть. Одно плохо — пара-тройка месяцев, и ты от этих оглоедов ничем отличаться не станешь. Жаль!

— Как говорил Блез Паскаль, «мы должны питать жалость друг к другу, но к одним жалость должна рождаться из нежности, к другим — из презрения», — произнес Савва. — У тебя к Олежке какое чувство из перечисленных сильнее?

— Пока никакое, — было заметно, что Ревина начала злиться, — но вот ты — бесишь. Такое утро было хорошее, блин! Эрудит хренов!

И девушка зашла в здание, громко хлопнув при этом дверью.

— За что ты ее так? — поморщился Баженов. — Какая между вами кошка пробежала?

— Никакая. Просто не люблю, когда она начинает перья распускать, дабы себе самой доказать, что лучшая и все ей должны восхищаться. Ладно где-то в кабаке или, там, в театре. Желаешь приключений на свою пятую точку — пожалуйста. Тут-то зачем? К чему парня с панталыку сбивать? А если Олежка в нее втрескается? Как тогда?

— Не собираюсь я, — заявил Ровнин, понявший, куда гнет белобрысый оперативник. — Зачем? У меня девушка есть.

— Девушка в… — Савва пощелкал