Ночная (СИ) - Ахметова Елена

- Шагай, — равнодушно посоветовал лейтенант, не дав мне закончить. — Твой пособник уже в темнице. Заодно и увидитесь поскорее, хе!

Я окончательно перестала что-либо понимать. Как Раинер мог угодить в темницу, если я своими глазами видела, как он пошел в храм? Или… стоп.

Рэвен не стал бы шататься по городу в одиночку. Без Оберона он рисковал застрять здесь, как и я когда-то, — просто потому, что не умел телепортироваться. И если Рэвен рискнул расстаться с младшим братом, значит…

- Оберон в темнице?! Как…

Не дослушав, Рэвен ввернул простенькую конструкцию, которой Раинер имел обыкновение отвечать на вопрос «как?», когда думал, что я не слышу. И подтолкнул меня вперед — куда осторожнее и бережнее, чем это проделывал гвардеец.

Я недоверчиво обернулась через плечо и, наткнувшись на предостерегающий взгляд, все-таки пошла вперед. Молча. Хотя мне очень хотелось спросить (возможно, не в тех выражениях, которые выбирал при дамах Раинер), не нашлось ли способа попроще, чтобы попасть в чертов графский замок!

В графской темнице было немногим суше, чем снаружи, зато не дуло. На этом плюсы заканчивались.

Разделением камер на мужские и женские тангаррцы не заморачивались, поэтому передо мной гостеприимно распахнули единственное помещение — как полагается, темное, с земляным полом и единственным окошком шириной в мою ладонь — под потолком. В дальнем углу кто-то надсадно кашлял, и Оберон, благоразумно занявший место поближе к двери, обреченно тер глаза.

Рэвена во внутренние помещения замка не впустили, развернув еще на воротах, и до места меня провожали гвардейцы — без комментариев и насмешек подсадного «помощника» изрядно расслабившиеся. Потому в темницу я буквально влетела, подбодренная очередным тычком и скабрезным замечанием. Оберон нехорошо сощурился, и гвардейцы поспешно захлопнули тяжелую дверь, громыхнув засовом — кажется, определенную репутацию младший Гейб уже заработал.

- Цела? — поинтересовался лейтенант, дождавшись, когда затихнут шаги в коридоре.

Я потерла лицо руками и села, где стояла, сжавшись в комочек.

Вымокшее в жидкой грязи платье холодило и липло к животу, саднили колени, ныл свежий синяк на спине и еще один, чуть пониже, — его я получила, когда гвардейцы обсуждали, на что может быть годна ведьма без своих волшебных монеток. Не то чтобы мне было привыкать, но за последние дни я успела подзабыть, какое место отводилось женщинам без мужа и родственников мужского пола в тангаррском обществе. Напоминание не то чтобы шокировало — за два года к таким вещам либо привыкаешь, либо ломаешься — но получать его лишний раз я определенно не хотела бы.

- Цела, — соврала я, обхватив себя руками. — А… — я неопределенно кивнула в сторону кашляющей кучи тряпья в углу.

- Познакомься с госпожой Жизель, — мрачно предложил Оберон. — Госпожа Жизель — это госпожа… Бланш.

Пауза перед моим прозвищем была едва заметной, но старухе, выглянувшей из тряпья, она сказала о многом.

- Да она такая же госпожа, как и я, — хмыкнула та, и я подскочила — узнав не ее, но голос.

Надтреснутый, много раз сорванный, — я слышала столько нотаций и поучений, высказанных им, что помнила его лучше, чем свой.

- Мамаша Жизель?!

- Ведьма Жизель, — хрипло каркнула бессменная врачевательница Нищего Квартала. — Ты-то здесь, небось, из-за того же? Не смогла вылечить графа, тхе-хе… — то ли рассмеялась, то ли закашлялась она.

- Даже не пыталась, — медленно ответила я, подняв взгляд на насторожившегося Оберона. — А чем он болен? Я не слышала, чтобы в городе об этом говорили.

- Еще б об этом говорили! — Вот теперь она определенно рассмеялась, но надолго ее не хватило. — Кто рискнет повторить, что сам граф подцепил веселую болезнь накануне помолвки, мигом окажется там же, где та девка, что его заразила!

Я потеряла дар речи.

- Мы с Рэвеном напоили помощника палача в таверне, — вставил Оберон. — Он сказал, что неделю назад казнили гонца, доставившего какую-то весть от будущего тестя графа. Палач-то подумал, что с невестой что-то случилось, но, скорее всего, письмо было о расторжении помолвки. Из-за… — он развел руками. — Госпожу Жизель потребовали к графу три дня назад, и последние два она заперта здесь.

Я прикусила губу. Постоянная сырость, сон на земляном полу и отсутствие еды не пошли Мамаше Жизель на пользу. Чахоткой она болела уже давно, и граф, кажется, сделал все, чтобы из темницы почтенная врачевательница так и не вышла.

- Не реви, — коротко посоветовала Мамаша Жизель, за месяцы практики изучившая меня, как облупленную. — Я-то еще тут, а предыдущие семеро целителей — кто в петле, кто в пепле. Глядишь, и графа переживу…

- Погоди, — нахмурилась я. — То есть после тебя к графу уже никого не звали?

- Так меня потому и приволокли, что целители в городе кончились, — хмыкнула Мамаша Жизель. — Стал бы иначе граф перед собой нищенку терпеть!

- То есть он перебил всех целителей в городе, — медленно сказала я, — но остался болен. А два дня спустя вдруг отдал свою сестру новому советнику и приказал устроить празднование…

- И если ты прольешь свет на тайну этого самого советника, то все наверняка станет на свои места, — поддакнул Оберон.

Я передернула плечами и, покосившись на Мамашу Жизель, перешла на унилингву:

- Его зовут Тегиль Айвенна. Это он пытался восстановить мой главный магический канал. Я не интересовалась, что с ним случилось после того, как заклинание сбойнуло, и меня выбросило на Тангарру, но чисто логически… не может быть, чтобы отдача от неудачного плетения ударила только по мне. Вполне возможно, что его тоже переместило. Но тогда непонятно, что ему помешало найти меня и телепортироваться обратно? В плане трудоустройства ему, конечно, определенно повезло больше…

Но вряд ли сразу. И вряд ли настолько, чтобы ради этого стоило оставаться на чужой планете, не зная языка, посреди эпидемии чумы, когда весь город яростно и отчаянно ищет козлов отпущения среди травниц и стариков, называя их колдунами.

И он даже не пытался найти меня!

- Экие тайны, — хмыкнула Мамаша Жизель, насупившись.

Я почувствовала себя виноватой, но стоически смолчала. Если бы почтенная врачевательница Нищего Квартала услышала мою историю про разорванный магический канал и хелльского профессора-фанатика, то я не попала бы даже на ночные улицы.

- Да он вообще кругом устроен, — сказал Оберон, проигнорировав нищенку. — Тегиль Айвенна считается пропавшим без вести, не то его бы давно объявили в розыск. Ты в курсе, что он не имел права ставить те эксперименты?

- Я сама согласилась стать подопытной, — напомнила я.

- И на твоем месте я бы об этом помалкивал, потому что запрета на магические эксперименты на живых людях никто не отменял, — заметил Оберон. — Впрочем, в суде это, скорее всего, спишут на посттравматический синдром. На тот момент ты вряд ли в полной мере осознавала, что делаешь и чем рискуешь — в отличие от профессора Айвенна. Ему закрыт ход на любые планеты Альянса. Стоит ему где-нибудь засветиться — и хелльское правосудие тут же лишит его магии вообще. Не думаю, что он этого не понимает.

- Значит, ему повезло вдвойне, — признала я. — Думаешь, он телепортировал леди Эмори для графа, чтобы заполучить звание советника и знатную невесту?

- Если найдешь здесь кого-то еще, способного дистанционно телепортировать Мелкую против ее воли, я сожру свой значок, — торжественно пообещал Оберон. — Единственное, чего я до сих пор не могу понять, так это откуда он знал, когда ее похитить? Он же фактически заперт здесь. Малейший проблеск его магии — и вся хелльская полиция встанет на уши, разыскивая безумного профессора. Твое исчезновение, как ни крути, — резонансное дело, и на Айвенна ополчился весь Альянс…

- Тогда почему именно леди Эмори? Никого попроще не нашлось? Ему бы сидеть тише воды ниже травы, а не похищать принцесс! — проворчала я и умолкла, когда Мамаша Жизель попыталась обругать непонятных чужаков и раскашлялась.