Мертвоград - Алексей Калугин

– Вариант А. – Ржаной показал напарнику указательный палец. – Один из патрульных пронес с собой запрещенный или не прошедший надлежащую проверку носитель, который и стал источником мемвируса. Вариант Б. – Ржаной показал еще и средний палец и стал похож на празднующего победу Черчилля. – Мемвирус был занесен извне кем-то посторонним.

– Вероятность случайного, не спланированного заражения мы, понятное дело, исключаем?

– Увы, друг мой, ни о какой случайности и речи быть не может, – скорбно склонил голову Ржаной.

Ему и самому хотелось бы списать все на случай и забыть о том, что произошло. Потому что в противном случае – противном во всех отношениях этого слова – вырисовывалась крайне неприятная, запутанная схема, в начале которой они сейчас находились, а конец уходил в такую беспросветную тьму, что при одном только взгляде туда становилось тошно. Говоря просто, для того, чтобы понять или хотя бы приблизиться к пониманию того, что же произошло в особом отделении больницы номер одиннадцать, криминалистам предстояло проделать путь, почти каждый шаг по которому не приближал, а все дальше уводил от цели. На жаргонном языке чистильщиков это называлось инверсивным драйвом. Одно название чего стоит. Словом, никто не горел желанием браться за подобную работенку. А все равно, кто-то ведь должен ее делать. Так что можно сказать, что Ржаному с Беккером не повезло. А можно сказать иначе – что им выпала особая честь. Суть-то от этого не менялась. Каждый чистильщик должен выполнять свою работу, нравится она ему или нет. Так было всегда. Так уж заведено. И спорить с этим бесполезно. Да, впрочем, никому и не приходило в голову. Никогда.

– Самоуничтожающийся мемвирус, программирующий выполнение сложной, многофункциональной задачи, это, безусловно, ручная работа. И выполняли ее руки истинного мастера. Я бы даже сказал – ювелира. Тут ведь надо было совместить несколько задач, каждая из которых сама по себе непроста. Во-первых, мемвирус должен быть очень компактен, чтобы его можно было незаметно поместить на любой, самый неожиданный носитель. Во-вторых, его эффективность должна быть поистине феноменальной – он должен моментально внедряться в сознание. Промедли он самую малость, и антивирусная защита успеет среагировать и создать новый мемплекс, который непременно прихлопнет активный мемвирус, потому что, как уже было сказано, он очень маленький. В-третьих, его принцип действия. Исходя из того, что мы видели в записях камер наблюдения, я могу нарисовать примерную картину случившегося. Патрульные отвечали на команды, которых на самом деле не было. Понимаешь, в чем тут фокус?

– Заставить человека слышать несуществующие голоса не так уж сложно. – Беккер заложил руки за спину, прижав ими полы пиджака так, что стала полностью видна наплечная кобура с торчащей из нее рукояткой пистолета. – Однако патрульные не станут слушаться абы кого. И все же они четко и слаженно исполняли несуществующие приказы. Которые должен был отдавать хорошо знакомый им голос. И каждая фраза должна быть выстроена совершенно определенным образом. Мало того, что это практически невозможно воспроизвести на уровне быстродействующего мемвируса, так еще и никто посторонний не мог знать, как именно нужно отдать приказ, чтобы у патрульных даже сомнений не возникло в том, что это не обман. Они ведь ребята тренированные и неплохо представляют, к чему следует быть готовыми. И все же их провели. Причем как-то очень уж подозрительно легко и просто. Исходя из всего этого, я бы рискнул предположить, что мы имеем дело с мемвирусом, который, внедряясь в сознание, не создает новые мемплексы, а каким-то образом вызывает точечную злокачественную мутацию уже существующих.

– Точно! – щелкнул пальцами Ржаной. – Патрульные сами себе отдавали приказы! Мемвирус лишь задал им конечную цель – уничтожить все живое, что есть в особом отделении!

– Это что-то невероятное, – с сомнением покачал головой Беккер.

– Другого объяснения я не вижу.

– Чтобы создать такое…

Беккер запнулся, не найдя нужных слов. Если они были правы в своих выводах – а Беккер, так же как и Ржаной, почти не сомневался в том, что найти другое объяснение случившемуся невозможно, – это означало переход на новый этап мемреволюции, грозящей обернуться мемкатастрофой. И тогда те твари, что сейчас терроризируют жителей мегаполисов, покажутся не более чем забавными зверушками. Чебурашками и покемонами со съехавшими набекрень мозгами. Скорее смешно, хотя отчасти и страшно.

– Кто вообще мог подобное сотворить?

Он так и сказал – не «сделать», а именно «сотворить». Потому что это уже было не ремесло, а истинное творчество. Которое восхищало и ужасало одновременно. Как «Герника» Пикассо.

Ржаной не то хмыкнул, не то сдавленно кашлянул. Весьма двусмысленно и более чем неопределенно. Опершись широкими ладонями о псевдокожаный диван, так, что гладкая синтетика скрипнула, он поднялся на ноги, подошел к напарнику и, глядя ему прямо в глаза, произнес тихо-тихо, так, будто боялся, что кто-то может подслушать:

– Если хочешь знать мое мнение, то этот мемвирус не что иное, как весточка ОТТУДА. С той стороны. Вот так-то, дружище. – Он легонько похлопал Беккера по плечу и брызнул настороженным взглядом по сторонам. – Мы должны быть готовы к тому, с чем нам предстоит иметь дело. Мемвирусом, которым патрульных пришибли, нас с тобой не возьмешь. Но кто знает, на что ОНО еще способно.

Ржаной быстро подмигнул Беккеру и направился к стенному шкафу, в котором находилась система видеонаблюдения. Как будто ничего и не произошло. Как будто он спокойно и невозмутимо продолжал заниматься своим делом. Как будто он и не понимал вовсе, что ОНО уже рядом. Притаилось где-то неподалеку и ждет.

Рядом с ними находились только мертвые.

Они это знали.

На дороге. No future!

Машина едва вписалась в поворот. Ее выбросило на встречную полосу, и благо, что других машин на дороге не было. Пропев тормозами «Марш Макгрегора» для роты шотландцев с волынкой, машина просела на рессорах так, что ударилась бампером о бордюрный камень. И остановилась. Но тут же снова рванула с места, пересекла по диагонали проезжую часть и затормозила возле тротуара на противоположной стороне. Старенькая, помятая и поцарапанная «Вольво» с треснувшим лобовым стеклом и зияющей дырой на месте заднего могла похвастаться разве что только своей вместительностью. Число людей, которое она способна была заглотить, варьировалось в зависимости от обстоятельств и степени необходимости. Вес и габариты пассажиров тоже имели значение, но сказывались они в основном на удобстве и комфортабельности поездки. О последнем имело смысл говорить, если забыть о выпирающих из продавленных сидений пружинах. Зато магнитола в машине работала – ночную тишину в клочья рвало энергичное, но какое-то уж очень нетрадиционное исполнение «No Future».

– Могвай! – заглушая безумствующего вокалиста, заорал высунувшийся по пояс в окно парень с водительского места. – Ты че тут делаешь?

– Патрульных жду, – машинально ответил он.

И только после этого внутренне содрогнулся.

Могвай – это его имя. Вернее, прозвище. А парня, что торчит в окне машины, зовут Вадиком. Это тоже кликуха, потому что настоящее его имя Сидор. По мнению Могвая, имя как имя, не лучше и не хуже других. Однако самого Сидора это имя почему-то категорически не устраивало. Поэтому он всем представлялся как Вадик. Ну и трель с ним! Хочет быть Вадиком – пусть будет! Мы живем в свободной стране! Пока что.

– Ты че, Могвай, с дубу рухнул? Зачем тебе патрульные?

– Да, понимаешь, здесь гаст людей пожрал…

Круглая физиономия Вадика вытянулась, когда он увидел разбросанные по асфальту мертвые, окровавленные тела.

– Ох и ни фига себе! Полный пентакль!

– Чего там? – выглянул из другого окошка парень по прозвищу Альпачино. Именно так – в одно слово.

– Могвая гаст чуть не сожрал! – объяснил ему Вадик.

– Правда, что ли?

– Да вон, гляди, повсюду трупаки лежат!

Из-за надрывающейся музыки им приходилось орать друг на друга. А вот приглушить звук почему-то никому не приходило в голову. Наверное, так было надо.

No future! No future! No future! For me!..

Никто не знает, что он собирается делать до тех пор, пока не сделает это. Но тогда уже будет поздно. Слишком поздно.

– Могвай! Могвай!

Он тряхнул головой. Мысли разлетелись мелкими крошками, вспыхнули и замерцали, словно искры в ночи. Глухой, непроглядной.

No future! No future! No future! For you!..

– Ну что, так и будешь стоять? Забирайся в машину! Живо!..

Альпачино распахнул заднюю дверцу:

– Давай, Могвай, поехали с нами! Прыгай!

Он знал этих ребят. Они вместе учились в школе. Друзьями никогда не были, но, встретившись на улице, здоровались. Случалось, курили втихаря вместе, травили анекдоты про баб. Парни из одного двора – свои в доску.