Четыре фигурки на свадебном торте (СИ) - Лемармот Соня

«ЗА» явно перевешивали.

Он мог бы ее принудить, не силой конечно. Он видел, в каких условиях она живет, ей нужны деньги, нужна эта работа. Она не откажет ему, у нее просто не будет выбора. Она ведь не хочет, чтобы ее уволили? От этих мыслей ему стало гадко. Шон никогда не был плохим человеком, он бы правильным, принципиальным (за что Стив его часто дразнил), но делать гнусности всегда считал ниже своего достоинства. А тот выход, который он только что придумал для себя, был ни чем иным как принуждением. Да и будет ли он счастлив, зная, что она легла к нему в постель из-за денег, что она улыбается ему, а сама подсчитывает прибыль. Да как же мерзко!

А Джил… Он вдруг понял, что она возненавидит его за это. Но он не мог допустить, чтобы она отвернулась от него! Слишком мало на свете людей, с которыми ему действительно было хорошо, с кем он мог просто поговорить.

А ведь он хотел совсем другого. Он хотел видеть, как зажигаются любовью ее глаза, когда она смотрит на него, еще он хотел видеть маленького рыжего младенца на ее руках. Их сына. Или дочку, без разницы. А лучше двух младенцев. Или трех! В его мечтах у Джил вырос огромный живот, а на руках она держала трех рыжих курносых младенцев. Джил выглядела довольной. Нет, пожалуй, она троих сразу не удержит, да еще с таким животом, месяц девятый не меньше. О! Он купит для них колыбельки! Золотые!

От этих приятных размышлений его отвлек стук в дверь. В кабинет вплыла Джил, без детей, без живота и явно чем-то расстроенная. Вместо детей в руках она держала тонкую синюю папку.

***

Хотя босс и ждал отчет по «Весту», но Джил очень не хотелось его делать. Ну, вот не лежала у нее душа к запутанному отчету и все тут. Поэтому она тянула до последнего и постоянно откладывала его на потом. Именно поэтому она не сразу обнаружила пропажу, а лишь на следующий день. Она обыскала свой кабинет несколько раз, она даже в приемной пошарила, пока местный Цербер (так она Эву про себя именовала) выходил по делам. Отчет исчез.

Теперь Джил не знала, как сказать о пропаже Шону. Давно у нее не случалось промахов, работа ладилась и она подозревала, что босс ее за потерю важных документов просто прибьет. У него давно руки чешутся.

Она подошла к его столу, нагнулась и положила перед ним папку. Шон уставился на ее грудь, ожидая, когда пуговичка расстегнется — рефлекс выработался весьма быстро. Оставалось вывалить изо рта язык и тяжело часто дышать.

Но Джил была слишком взволнована пропажей отчета, поэтому забыла установить пуговицу в нужное положение и она не расстегнулась.

Шон обиженно посмотрел на пуговичку, но та крепко держалась в петельке. Наконец, он перевел взгляд с помощницы на папку, которую она принесла. Скорчив деловую мину, он схватил папку.

— Что здесь?

— На подпись, — ответила Джил убитым голосом.

Повертев документы в руках, Шон окончательно пришел в себя и теперь стал замечать некоторые странности в ее поведении. Она все так же продолжала стоять и не уходила. При этом она выглядела так, будто добровольно пришла на собственную казнь. Ему показалось, что Джил даже молится про себя. В довершение всего вышеперечисленного, она схватила карандаш, лежавший перед ним, и стала нервно стучать им по столешнице. Не трудно было догадаться, что случилось нечто страшное. Шон тут же выкинул из головы все глупости и собрался, как всегда в сложной ситуации. Но первым делом он отнял у нее карандаш, этот стук действовал ему на нервы. Он весь подобрался и выдохнул:

— Говори. Я готов.

Он ожидал услышать, что она нашла труп Гудвина в шкафу или пять килограммов тротила в своей маленькой дамской сумочке, поэтому она его слегка ошарашила своим вопросом:

— А вы отчет по «Весту» не брали?

Шон выдохнул, но тут же рассвирепел: этот отчет, будь он не ладен, он ждал уже черт знает сколько времени, а она все не могла его сделать!

— Нет, я его не брал.

— А то я его что-то найти не могу, — пробормотала она себе под нос и с надеждой спросила: — А, может, его Гудвин взял?

— Зачем ему отчет по «Весту»? Там все прозрачно до неприличия! — процедил он сквозь зубы, пытаясь успокоиться, но заводясь еще больше. В последнее время у него что-то нервишки пошаливают, то он на Стива кидается, то на Алекса. А кто виноват? Это Джил его довела. Больше некому.

Джил переминалась с ноги на ногу.

— Я жду его уже неделю, а ты его еще и потеряла! Нельзя же быть такой безалаберной! — рявкнул босс, он поднялся и навис над ней.

Джил виновато опустила глаза. Она никак не могла вспомнить, куда положила документы, хотя прекрасно помнила, как держала их в руках.

— Как можно быт такой?! Объясни мне! Ты еще голову свою не теряла? Как ты умудряешься выживать-то? — продолжал бушевать босс.

— Я стараюсь, — буркнула Джил, не поднимая на него глаз.

— Ты меня в могилу сведешь, честное слово. Ты меня доведешь. Я еще такую, как ты, не встречал!

Джил сильно сомневалась, что последнее утверждение было комплиментом в ее адрес.

— Я найду отчет. Я лишь зашла спросить, не вы ли его взяли.

— Мне все равно найдешь ты отчет или сделаешь новый, но чтобы через два дня он был у меня на столе. Два дня, понятно?

— Да, сэр! — отчеканила она и вылетела из кабинета, оставив босса злым сверх всякой меры.

Эва ликовала. Праздновать победу было еще рано, вот когда Джил Харт с позором выгонят с работы, тогда она и отпразднует.

***

Шон медленно опустился в кресло и откинул голову назад. Как же она его разозлила.

Может, ее уволить? Это решило бы проблему, Джил больше не будет маячить у него перед глазами и дразнить его. Но нет! Он скорее руку себе отгрызет, чем подпишет приказ об ее увольнении!

Ну почему он не встретил ее раньше? Сейчас все было бы по-другому. Чем больше он об этом думал, тем отчетливее понимал, что он не может жениться на Энджи, когда любит другую женщину.

Да, любит! Он любит Джил, даже, несмотря на то, что она безалаберная. И как он с ней жить будет? Но без его чуткого руководства она никак не обойдется, она слишком беспечна.

Он поморщился от своих невеселых дум и закрыл глаза. Перед внутренним взором встала Энджи, и он вдруг испытал сильнейшую ненависть к невесте, которую, как он еще недавно считал, любит. Любит?! Да что он знал тогда о любви?

Теперь, когда он разобрался в своих чувствах, настало время расставить все точки над «и». Итак, у него есть невеста, с которой у него скоро свадьба, но он полюбил другую и хочет быть с ней. Даже если они поженятся с Энджи, ничего хорошего из их брака не выйдет. Он лишь будет мучить ее, да и себя. А, значит, для всех будет лучше, если свадьба не состоится.

Конечно, для Энджи разрыв помолвки станет сильным ударом. Очень не хотелось ее расстраивать ведь она, по сути, совсем еще ребенок, наивная девчонка, милая, ранимая, хорошая. Проклятье! Какой же он подонок! Но Энджи придется пережить их расставание. Прямо перед свадьбой… Шон почувствовал, как уверенность в правильности решения тает.

И тут он представил себе лица ее родителей, когда он сообщит о своем решении (и о кредите можно сразу забыть). А что скажут его родные? И пойдут слухи — на свадьбу приглашено огромное количество людей! Нет, он не может так опозорить бедную девушку, это просто не по-человечески. Но вдруг он сможет найти какой-нибудь выход, отсрочить свадьбу, придумать весомую причину, почему они не могут пожениться именно сейчас. А потом он будет вести себя так, что Энджи сама не захочет выходить за него и расторгнет помолвку. Вот только какую бы причину отсрочки найти? Как назло ничего в голову не приходило.

Тут он почему-то вспомнил, как Энджи назвала его Стивом. Поначалу его это задело, но сейчас его мало волновало то, что его невеста проводит время с его братом. Пусть общается хоть с самим дьяволом, правда, Стив не сильно от него отличается.

Странно это все же, Энджи ведь терпеть не могла Стива. И почему она скрыла факт их общения? Хотя он сам ей запретил. Что-то здесь не чисто, или он надумывает себе?