Его моя девочка - Эльвира Владимировна Смелик

Она где стояла, там и села – на пол – съёжилась, обхватила себя за плечи, качнулась, разрываясь между стремлением беспомощно заскулить или надрывно заорать.

Ну как же так?!

Глава 31

Первый раз Никита просто послал Наденьку и почти сразу забыл о случившемся. Хотя всё-таки немного удивился, когда она даже не опечалилась, не устроила трагической сцены, а как-то слишком картинно надула губы, сделала брови домиком и спросила обиженно:

– Ну, почему?

Ну и смысл такой дуре что-то объяснять? Он и говорить больше ничего не стал, обогнул её, отправился дальше, проигнорировав прилетевшее в спину имя. А в тот вечер он слишком разозлился и испугался за Лизу, чтобы соединить вместе два события.

Подозрения возникли лишь тогда, когда на следующий день Наденька попалась на пути и опять улыбнулась, наклонив к плечу голову и уставившись пристально. Даже не подозрения, а какие-то неприятные предчувствия.

Наверное, он просто слишком привык ждать плохого. Жизнь любила время от времени ткнуть его мордой в дерьмо. Чтобы слишком не расслаблялся. Чтобы знал своё место. Поэтому и не стало такой уж большой неожиданностью, когда Наденька опять подвалила спустя пару, но не начала, как прошлый раз «Ты мне нравишься, бла-бла-бла», а сразу заявила полуутвердительно-полувопросительно:

– Пошли.

Никита глянул на неё с сочувствием, поинтересовался:

– И почему я должен с тобой идти?

– Я объясню, – негромко заверила Наденька, моргнула, чуть выпятила губки, протянула просительно: – Ну, пойдём. Пожалуйста. Ник.

– А не… – он опять хотел её послать, но запнулся, внезапно обнаружив откровенную самоуверенную насмешку в её невинно-голубых глазах, и Наденька успела опередить, спросила мягко и вкрадчиво с демонстративной заботой:

– С ней ведь всё в порядке? С твоей бывшей девушкой.

С «бывшей»? Вот же сука.

– Ты же не хочешь, чтобы с ней опять что-то случилось?

И что ни скажи, ни сделай в ответ, всё будет выглядеть беспомощно и глупо. Кроме правды, что он действительно не хочет, чтобы с Лизой что-то случилось. Но её Наденька и так знала – поэтому всё так сейчас и происходило – и с нескрываемым любопытством и торжеством наблюдала за его реакцией, хотя, скорее всего, именно на подобную и рассчитывала. А чтобы занять себя чем-то на время вынужденного ожидания теребила длинную прядь, наклоняла голову то к одному плечу, то к другому, и каждое её действие невыносимо раздражало, и руки чесались – ударить.

Да, он девушек не бьёт, а также стариков, детей и животных. Но, похоже, стоящее перед ним милое создание – та ещё тварь. И о репутации её папаши он наслышан. От того же Алика. Да и показательное выступление получилось впечатляющим, и эту избалованную самонадеянную дрянь нисколько не смущало, что она творила. А ведь всего несколько минут назад он чувствовал себя счастливым, до одури счастливым. Но, видимо, всё, хватит, больше не полагается. Да?

– Пойдём, – так и не ответив на заданные вопросы, согласился Никита, насколько мог спокойно и бесстрастно.

Они не направились в какое-то более укромное место, типа свободной аудитории, а спустились вниз по лестнице, вышли на улицу.

Стоящий перед зданием университета большой чёрный кроссовер со здоровенным мужиком за рулём ещё сильнее подтвердил подозрения. Да и какие уже нахрен подозрения, когда всё яснее ясного?

При их приближении, из машины выбрался водила, распахнул задние двери.

– Садись, – произнесла Наденька. Нечто среднее между распорядилась и пригласила. – А то холодно. – И сама первая забралась в салон, уставилась с ожиданием.

Он, конечно, тоже сел, захлопнул дверь, а водила остался стоять возле машины, развернувшись в пол-оборота, чтобы краем глаза наблюдать за происходящим внутри.

– Чего тебе надо? – не глядя на Наденьку, поинтересовался Никита. Предполагал, но особо не верил – бредово выглядело. Но та подтвердила:

– Ты же знаешь, я уже говорила. Хочу быть твоей девушкой. Будем жить у меня.

– Жить? – повтори он с насмешливым недоверием.

Сразу так?

– Ну да, – опять подтвердила Наденька, невинно округлила и без того большие глазки. – Тебе ведь всё равно негде. А у нас большой дом, комнат много. Но, если хочешь, можешь прямо в моей. Со мной. Я не против. Так даже лучше. Никуда ходить не придётся.

Она его покупала, просто покупала – хоть и не за деньги – не спрашивая согласия, как самый обычный товар.

Пришла в магазин, выбрала, ткнула пальчиком – «Мне вот это. Заверните и отнесите в машину». И надпись на ценнике значения не имела. Для неё. Она даже сама её назначила – просто бросила на прилавок толстую пачку купюр, не считая. Потому что ей плевать, как, главное, получить, что захотела. А у него, как у игрушки на витрине, выбора нет.

– Ты сейчас у неё живёшь? – не останавливалась Наденька. – Или всё-таки у Алика? Тогда поедем, заберём твои вещи. Да?

Никита не торопился с ответом. Слово совсем короткое, всего два звука, а не выговорить. Хотя уже давно очевидно, что без вариантов, что придётся. А Наденьке, видимо, не терпелось услышать – наклонила голову, глянула пронзительно, уточнила многозначительно:

– Её ведь Лиза зовут?

– Да. – Помогла, сучка, заставила сказать, и не осталось смысла тянуть дальше. – Поедем.

Наденька приоткрыла дверь, махнула водиле, тот сразу послушно полез на место, завёл мотор – машина стронулась с места. И даже не спросил, куда ехать, заранее знал. И адрес знал, потому что уже бывал там. Вчера.

Когда оказались в квартире, в его комнате, Наденька сразу направилась к окошку, глянула вниз, помахала ладошкой. Показала, где в случае чего её искать. Всё-таки не слишком была уверенна, что Никита её не прибьёт, когда они окажутся наедине. Она ведь наверняка понимала и легко замечала, каких усилий ему стоило сдержаться, сохранять мнимое спокойствие и безразличие.

Тогда чего вообще потащилась с ним, если так страшно? Сидела бы в машине. Или слишком любила ходить по краю, убеждённая в