Приземленный Ад, или Вам привет от Сатаны - Б. Липов

Якова же благовонный дымок превратил из озорного, отважного черта в описавшегося щенка — квелого задрыгу.

— Накаркал… Зарекался молчать… — Скулеж помощника заставил Ахенэева заозираться по сторонам, попытаться выяснить причину испорченной обедни.

Под потолком, выписывая круги, жужжала огромная оса-дубина, чадящая ладановым шлейфом. Дубина замедлила полет и, изменив траекторию, спикировала на Якова.

Черт вгорячах нырнул под стол, но увесистый сучковатый чурбак с размаху рихтанул его по заду и Яков свечой взвился в воздух. Деревяшка огуливала извивашегося глистом черта без скидок на титулы и положение. Прошлась и по морде, и по рогам, сшибив их напрочь.

Один, с присоской, пришлепнулся к стене, а второй, материнский, родной, расколов вазу, пропал с глаз долой. Черт едва успевал уворачиваться, приговаривая при этом.

— Искренне признателен! Искренне признателен!

Избиение прекратилось так же внезапно, как и началось. Дубина обрела дар речи и, встав на попа, проскрипела:

— Язык, ведьмин выродок, вырву! Понял — не? Гляди у меня! — Затем опять зажужжала и — пропала бесследно.

— Н-нет, босс! Яков ощупал голову и понурился. — Не зря я говорил: с тобой одни неприятности… Офонареть можно в День Ангела и — такой подарок! Это, молю бога, что Он не весь разговор услышал… А то, все косточки, как через мясорубку пропустил бы.

Хранящая во время избиения молчание компания взорвалась хохотом. Смаковали подробности. Киношники затеяли спор — возможно ли скомбинировать кадр с дубинкой или придется доверить мультипликаторам.

— Все, босс. Теперь хочешь — не хочешь, а в шестой круг надо валить без промедления. — Яков никак не мог успокоиться. — И второго рога лишился… И Элочка куда-то запропастилась,… хоть в зеркало глянуть, на кого похож-то стал?

Морда черта действительно оставляла желать лучшего. Мало того, что в прямом смысле, комолый, так еще и с фингалами под каждым глазом…

— Яшенька, откуда эта напасть? — Владимир Иванович пялился на черта и сострадательно дергал бровями.

— Да упади, ты, муха, в тазик! — Черт было полез в пузырь, но, увидев, что Ахенэев не на шутку расстроен, скривившись, ответил, — Дурак, а не лечишься! Откуда же, кроме как не от Сатаны!? Ему одному дозволено открыто с нами расправляться. И попробуй, заартачиться — враз узнаешь, почем фунт изюма!..

Яков встряхнулся, как собака после купания и опять провел лапой по темени.

— Куда же фамильный рог улетел?…

В это время Беспардоннов, рассказывающий что-то приглянувшейся шатенке, аргументировал свою речь, энергично размахивая половником. Шатенка, понятно, уступила натиску осанистого мужчины и половник окунулся в поднесенную Максом супницу с ароматным харчо.

Беспардоннов, проголодавшийся после долгих разглагольствований, с аппетитом набросился на суп.

— Нет, это изумительно! Вольдемар, отведай! Грузинская кухня — не харчо, а симфония! О-о, сахарная косточка! А ля натюрель. Голову на отсечение — барашек еще утром блеял!

Ахенэеву едва удалось поймать черта за хвост. Яков, оскалив крылки, рвался к сценаристу и со свистом сучил кулаками перед его носом, возмущенно голося.

— Я тебе покажу барашка! Ты у меня похлеще козла заблеешь!! Верни мамкин рог!.. Не для того даден, чтобы кто-то обгладывал!

В руках Беспардоннова, не ожидавшего подобной инсинуации, дрожал наполовину обсосанный и обглоданный чертов рог!

«Барашковая косточка» плюхнулась обратно в супницу, но Яков, засучив рукава и, не обращая внимания на исходящее паром харчо, похрюкивая от боли, запустил лапу в фаянсовую посудину.

Не ко времени появившаяся Эльвирочка, увидев обезвреженного черта и непонятную ворожбу с супницей, рассмеялась до слез и в изнеможении упала рядом с Владимиром Ивановичем в кресло. Вволю отсмеявшись и услышав от Ахенэева о Яшиных злоключениях, она проявила милосердие: разорила косметичку, гримируя разуделанного именинника.

От прикосновения нежных ручек черт оттаял, расслабился и потянулся за минералкой.

Беспардоннов полез с извинениями, но Яков отослал его в очень хорошо известное и смертным и бессмертным место.

23

— Хлопну на дорожку! — Яков задумчиво вертел в лапах фужер.

Эльвирочка мягко отобрала у черта «посошок», с отвращением понюхала и подсунула ректификат под морду развалившегося на коленях Ахенэева дракошки. Пушок моментально пробудился, залупал глазенками и расчихался на весь зал, пытаясь одновременно дотянуться до вонючей, испортившей такой безмятежный сон стекляшки, искрошить ее в пыль.

— Вот так-то, братик! — Эльвирочка насилу убаюкала дракончика и безапелляционно произнесла. — Алкоголь — яд!

— Ик! Трезвость — не порок. На Земле. Ик! А что до чертей: нам перегон — основа бытия! Заблуждаешься, ик, если думаешь, что я с кондачка, ик, химичу с «Ессентуками». Не веришь? Тогда, ик, наблюдай. Сейчас дербалызну полбанки спирта и, ик, икоту как рукой снимет. Профилакт-ик, ка!

Против профилактики девушка не нашла, что возразить и черт, не мешкая, загрузился изрядной порцией «Ессентуков». Икота действительно прекратилась.

…Распрощавшись с клевавшим носом Беспардонновым, Владимир Иванович и Эльвирочка встали из-за стола и вышли из зала. Раздосадованный Макс напросился сопроводить и, приотстав с чертом от парочки, что-то невнятно задолдонил, всучил пакет геннзнаков в банковской упаковке.

Проходя мимо одного из залов духовной пищи, до Ахенэева донесся знакомый голос. Он отдернул штору.

— Э-э, мням, ням, ням… Дорогие присутствующие и, э-э, отсутствующие, — говоривший взглянул поверх очков в заготовленную кем-то речь. — Уважаемые и, э-э, неуважаемые. Каждому из нас отмеряна малая толика земли. По заслугам и честь…

Владимир Иванович скоренько отступил от портьеры.

— Не пойму? Недавно в Мафии промелькнул, а теперь в Богеме? Яш?…

Черт отмахнулся.

— Что я тебе, председатель правления Союза писателей? Увидишь Тьмовского, он объяснит, коли есть в том нужда…

Мегаполис снова качнуло и друзья поспешили покинуть «Встречу».

— Яшенька! А почему у тебя оба рога — левые? — Эльвирочка протянула черту зеркальце.

— Вот разиня! — Он раздосадовано отодрал муляжи и, кривляясь на свое отражение, восстановил симметрию.

Построенный в модерновом стиле «Саркофаг» зазывно блестел витринами.

— Мальчики, заглянем в шоп[44]? Косметичку пополню, да и по мелочам кое-что… — Девушка вопросительно взглянула на мужчин.

Однако, пробиться к магазину оказалось не так-то просто. Сомкнувшееся вокруг троицы кольцо озирающихся грешников и грешниц разноголосо затявкало: