Битвы Третьего рейха. Воспоминания высших чинов генералитета нацистской Германии - Бэзил Лиддел Харт

А тем временем другие позиции Великобритании на Средиземном море также подвергались угрозам, хотя об этом и не было широко известно. Соответствующие факты тщательно скрывались. Много интересного я узнал от генерала Штудента, главнокомандующего парашютно-десантными войсками Германии.

Самой серьезной была планируемая немцами атака на Гибралтар, которая, в случае успеха, могла закрыть доступ в Западное Средиземноморье. Штудент рассказал, что в январе 1941 года ему было поручено составить план захвата Гибралтара парашютным десантом. Он изучил вопрос и пришел к заключению, что задача слишком велика, для того чтобы быть выполненной только силами парашютистов. Заключение было таково: «Гибралтар не может быть захвачен, если мы будем соблюдать нейтралитет Испании».

Далее Штудент рассказал следующее: «После моего доклада план был изменен. Он стал более масштабным и предусматривал захват Гибралтара атакой с материка. Из Франции через Испанию должны были пройти восемь дивизий, конечно, если испанцы согласятся их пропустить. Гитлер не хотел рисковать, вступая с Испанией в военный конфликт. Он попытался убедить Франко пропустить немецкие войска добровольно, но не сумел. Дискуссии продолжались довольно долго, но не привели к нужному Гитлеру результату. Поэтому от плана захвата Гибралтара пришлось отказаться».

После этого Штудент сообщил мне удивительный факт. Оказывается, Гитлер не проявлял повышенного интереса к операции, результатом которой явился захват Крита и шок, в который оказались ввергнутыми англичане. «Он хотел прервать кампанию на Балканах после того, как мы вошли в Грецию. Услышав об этом, я отправился к Герингу и предложил ему план захвата Крита силами только воздушного десанта. Геринг, всегда с энтузиазмом относившийся к подобным идеям, сразу же увидел открывающиеся при этом возможности и отправил меня к Гитлеру. Я встретился с ним 21 апреля. Выслушав меня, Гитлер сказал: «Звучит заманчиво, но я не думаю, что это выполнимо». В конце концов мне удалось убедить его. В операции была использована одна парашютная дивизия, одна планерная дивизия и еще одна горная дивизия, ранее не имевшая опыта перевозки по воздуху. 22-я дивизия, участвовавшая в голландской операции, была доставлена в Плоешти еще в марте для защиты румынских нефтяных месторождений – фюрер очень боялся саботажа. Он настолько был озабочен этой (действительной или мнимой) опасностью, что наотрез отказался освободить дивизию для участия в Критской операции».

Поддержку с воздуха обеспечивали истребители и пикирующие бомбардировщики 8-го воздушного корпуса Рихтгофена, которому в свое время пришлось сыграть очень важную роль в обеспечении вторжения в Бельгию и Францию. Штудент сказал: «Я просил, чтобы их отдали под мое командование, как и воздушных десантников, но получил отказ. Общее руководство операцией было доверено генералу Лору, который командовал всеми воздушными силами, участвовавшими в Балканской кампании. Между тем я успел разработать все подробные планы операции и получил свободу действий. 8-й воздушный корпус оказался выше всяких похвал, но я считаю, что его действия могли быть более эффективными, если бы его отдали под мое непосредственное командование.

По морю войска не прибыли. Первоначально такое подкрепление планировалось, но единственными морскими судами, доступными для нас в тот момент, оказались греческие каики. Было решено, что конвой, составленный из этих небольших судов, доставит на остров тяжелое вооружение – зенитные и противотанковые орудия, артиллерию и танки, а вместе с ними два батальона 5-й горной дивизии. Они должны были отправиться на Мелос и ожидать там, пока не будет выяснено местонахождение британского флота. По прибытии на Мелос была получена информация, что британский флот все еще стоит в Александрии – а на самом деле он уже находился на пути к Криту. Конвой вышел в море, наткнулся на британские корабли и был рассеян. Люфтваффе удалось воспользоваться моментом и «выдернуть немало волос из шевелюры» британского ВМФ. Но наша операция на Крите оказалась затруднена из-за неприбытия тяжелого вооружения, на которое мы очень рассчитывали.

Хотя нам удалось взять остров, потери были тяжелыми. Мы потеряли 4000 человек убитыми и пропавшими без вести, кроме того, было много раненых. Из 22 000 человек, доставленных на остров, парашютистов было 14 000. Остальные были солдатами горной дивизии. Немало потерь было связано с тяжелой посадкой – на Крите было слишком мало подходящих площадок, а преобладающее направление ветров – в сторону моря – также оказалось неблагоприятным. Опасаясь сбросить парашютистов в море, пилоты сбрасывали их слишком далеко в глубине острова. Некоторые попадали прямо на британские позиции. Контейнеры с оружием нередко падали в труднодоступные места, что явилось еще одной причиной больших потерь. Немногочисленные британские танки, находившиеся на острове, изрядно потрепали нас в самом начале операции – нам еще повезло, что их оказалось не больше двух дюжин. Пехота, в основном новозеландцы, несмотря на внезапное нападение, оказала упорное сопротивление.

Фюрер был очень расстроен большими потерями в парашютно-десантных войсках и пришел к выводу, что их атаки лишились элемента внезапности. Впоследствии он нередко повторял: «Дни парашютистов-десантников уже прошли».

Он не желал верить докладам о том, что и англичане и американцы много внимания уделяют развитию своих воздушно-десантных сил. Тот факт, что они не использовали их в рейдах на Сен-Назер и Дьеп, укрепил фюрера в этом мнении. Он говорил: «Вот видите, они не используют такие войска. Значит, я был прав». И только после захвата союзниками Сицилии в 1943 году он изменил свое мнение. Явно впечатленный эффективными действиями воздушных десантников союзников, он приказал принять меры по расширению аналогичных войск и у нас. Однако было уже слишком поздно. Вы уже обладали господством в воздухе, а воздушно-десантные силы не могут использоваться эффективно перед лицом превосходящих воздушных сил противника».

Вернувшись к событиям 1941 года, Штудент сказал: «Убедив Гитлера принять план Критской операции, я предложил в дальнейшем продолжить ее и захватить с воздуха Кипр, а уже оттуда совершить прыжок к Суэцкому каналу. Гитлер вроде бы и не возражал, но вместе с тем не слишком увлекся этой идеей – его ум был полностью занят предстоящей войной с Россией. Так и не оправившись от шока после тяжелых потерь на Крите, он отказался рассматривать вопрос о еще одной крупной воздушно– десантной операции. Я неоднократно возвращался к этому вопросу, но тщетно.

Годом позже его удалось убедить санкционировать план захвата Мальты. Это было уже в апреле 1942 года. Атака должна была выполняться совместно с итальянцами. Мои воздушные десантники совместно с аналогичными итальянскими подразделениями должны были быть сброшены на остров и захватить плацдарм, который в дальнейшем будет укреплен крупными силами итальянцев – шестью или восемью дивизиями, доставленными морем. В моем распоряжении была одна парашютная дивизия, еще три полка, пока еще не организованные в дивизию, и итальянская парашютная дивизия.