Вермахт и оккупация - Норберт Мюллер

Сопротивление населения депортации нашло свое отражение и в донесениях оккупационных органов. Так, начальник оперативного тыла группы армий «Центр» докладывал в начале декабря 1942 г., что мероприятия по вербовке населения на работу в Германию приводят к массовому уходу жителей из деревень к партизанам, а завербованные сбегают еще по дороге на сборные пункты[169]. Большая часть их вступала бойцами в партизанские отряды. Но и в тяжелых условиях рабского труда в самой Германии многие советские патриоты, как известно, зачастую совместно с немецкими антифашистами, продолжали борьбу с нацистским режимом принуждения.

В связи с этим следует указать на то обстоятельство, что даже среди представителей фашистского государственного аппарата, учитывавших это положение, стали раздаваться голоса, требовавшие изменения методов набора рабочей силы и положения «восточных рабочих» в интересах дальнейшего их привлечения к работам и в целях «оптимального использования» в военной экономике. Типичным для понимания сути выступлений большинства таких критиков и их якобы человеческого подхода к этим вопросам является опасение, высказанное Бройтигамом еще осенью 1942 г. (он являлся в то время уполномоченным Розенберга в штабе группы армий «А»), того, что продолжение подобной практики и методов может оказаться чреватым опасными последствиями и привести к такой ситуации, когда вследствие непрерывного роста партизанского движения Украина, и не только одна она, перестанет быть поставщиком продовольствия, снабжение войск будет парализовано, положение их самих станет критическим, возникнет опасность военного поражения Германии. Другую сторону проблемы показал сам Заукель, заявив, что и машина может работать бесперебойно лишь в том случае, если будет своевременно обеспечиваться горючим и смазочными материалами и иметь необходимый технический уход. Что же касается человека, пусть даже он является представителем примитивного типа расы, он требует большего внимания, нежели машина. Но даже и эта пропитанная фашистской идеологией «низшей расы» рабовладельческая точка зрения оставалась на практике при использовании советских рабочих на принудительных работах без всякого внимания.

Для удовлетворения постоянно растущих потребностей в рабочей силе оккупационные органы с осени 1942 г. стали использовать своеобразные методы «вербовки». Если до этого они руководствовались принципом ликвидации наряду с попавшими в их руки партизанами и всех «подозрительных», то теперь большая часть работоспособного населения партизанских районов начинает вывозиться на принудительные работы. Широкое применение этого метода было предписано в указаниях Геринга об усилении борьбы с партизанами от 26 октября 1942 г., которые касались всех действующих на оккупированной советской территории органов и были дополнены и конкретизированы в приказах оккупационных властей по реализации этих указаний. Они стали осуществляться с такой интенсивностью, что начальник оперативного тыла группы армий «Центр», например, в специальном приказе указывал на необходимость за «ловлей людей» не забывать и об уничтожении самой основы существования партизан[170].

Этот метод был, однако, вскоре отменен. Примерно уже с начала 1943 г. оккупационные органы стали направлять захваченных в партизанских районах лиц главным образом в концентрационные лагеря. Согласно договоренности между Гиммлером и министром юстиции Тираком, достигнутой ими 18 сентября 1942 г., вопросы, связанные с евреями, поляками, цыганами, русскими и украинцами, подлежали впредь рассмотрению не на заседаниях обычных судов, а органами рейхсфюрера СС. Эта договоренность была направлена главным образом против представителей «восточных народов» в соответствии с генеральным планом «Восток». Тем самым мероприятия, проведение которых было начато в 1942 г. и которые преследовали цель использования концентрационных лагерей в деле роста производства военной продукции, а вместе с тем и широкого осуществления принципа «уничтожения трудом», нашли широкое применение в отношении населения оккупированных советских районов. Таким образом, в распоряжение военных монополий была предоставлена очень дешевая рабочая сила, которую они эксплуатировали беспрепятственно, вплоть до ее физического уничтожения.

Об отношении высших военных руководящих органов к этому возведенному в степень массовому преступлению свидетельствует запись в военном дневнике Верховного главнокомандующего вермахтом от 14 марта 1943 г. Если начальник тыла сухопутных войск по согласованию со штабом экономического руководства «Восток» предложил вначале использовать население партизанских районов «в целях трудового воспитания» в «своих областях» и направлять его в концентрационные лагеря лишь в отдельных случаях, то Верховное главнокомандование вермахта (штаб оперативного руководства) приказало, ссылаясь на соответственное указание Гиммлера службам СС, СД и полиции, передавать помощников партизан и лиц, подозреваемых в связях с ними, в случае если они не были расстреляны или повешены на месте, ближайшим старшим эсэсовским и полицейским начальникам для последующего их направления в концентрационные лагеря. Для этой цели были определены лагеря в Аушвице (Освенциме) и Люблине. Однако значительная часть советских граждан, по-видимому, переправлялась оттуда в другие места заключения, о чем свидетельствует скачкообразный рост их численности в целом ряде лагерей.

И этот приказ Верховного главнокомандования вермахта выполнялся скрупулезно. Особенно отчетливо это видно на примере 3-й танковой армии, которой командовал генерал-полковник Ганс Рейнхардт. В конце июля 1943 г. в штабе армии состоялось совещание, на котором было дано указание брать на учет для направления на работу в Германию всех родственников лиц, уклоняющихся от насильственной мобилизации, «невзирая на их личные взаимоотношения», в случае любого невыполнения немецких распоряжений передавать нарушителей органам службы безопасности для направления в Люблин. В середине августа командование армии приказало эвакуировать целый район под Витебском и направить его население (около 2500 человек) в тот же концентрационный лагерь. Еще 500 человек было набрано с этой же целью 2-м полевым авиационным корпусом, приданным армии, в районе Суража. В течение последующих месяцев из армейского района в концентрационные лагеря Люблин и Аушвиц было направлено еще несколько таких эшелонов.

Об одной из акций, проведенной в октябре — ноябре в районе Витебска под кодовым названием «Хайнрих», в военном дневнике армии записано, что по докладу начальника «группы труда» 206-го экономического управления района Витебска Бениша все работоспособное население, выявленное во время ее проведения, должно было быть направлено в концентрационные лагеря Люблин и Аушвиц. В качестве сборных пунктов наряду с лагерями СД использовались еще и 230-й и 125-й пересыльные лагеря для военнопленных. Наряду с этим армия выделяла и персонал для сопровождения эшелонов.

В обнаруженных в концентрационном лагере Аушвиц документах точно прослеживается прибытие туда лиц, направленных упомянутой танковой армией, в том числе младенцев. Первая их партия поступила в лагерь 9 сентября 1943 г. Следующие — 10 и 24 сентября и т. д. По армейским документам значится, что до марта 1944 г. ею было насильственно вывезено почти 25 тыс. человек. Часть депортированных лиц была помещена в Аушвиц-Биркенау, в «русский семейный лагерь Витебск» (30 бараков без окон, полов и водопровода, обнесенных колючей проволокой). Их число в результате варварских условий жизни и работы быстро уменьшалось. Осенью 1944 г. последние из оставшихся в живых заключенных этого «семейного лагеря» были отправлены в газовые камеры.

Наряду с пополнением концентрационных лагерей проводились и другие полицейские и военные «специальные акции» по принудительному вывозу рабочей силы из оккупированных советских районов. Так, для выполнения принятой в июле 1943 г. дополнительной программы по добыче угля, необходимого для увеличения выплавки чугуна и стали, в германскую каменноугольную промышленность необходимо было срочно направить 300 тыс. военнопленных. Поскольку из новых поступлений покрыть эту потребность было невозможно, Верховное главнокомандование вермахта отдало 8 июля 1943 г. приказ о направлении в последующем всех лиц мужского пола в возрасте от 16 до 55 лет, которые попадут в руки немцев во время боев с партизанами, на принудительные работы в Германию в качестве главным образом военнопленных. Что же касается членов их семей, то в соответствии с приказом Кейтеля Цайтцлер (бывший с сентября 1942 г. по июль 1944 г. начальником Генерального штаба сухопутных войск) договорился с Гиммлером о том, что молодые работоспособные женщины будут передаваться генеральному особоуполномоченному для направления на принудительные работы в Германию, а дети и старики — помещаться в особые лагеря в поместьях и на границах эвакуированных районов и использоваться на работах.