АНАЛОГИЧНЫЙ МИР – 2 - Зубачева Татьяна

Фредди остановился, уже взявшись за ручку двери.

— Да-да, — кинулась к нему женщина. — Мой мальчик слаб, а они положили его рядом с чёрным. Ведь его могут лишить расы, а он не виноват, это всё русские. Вы видели, этот чёрный, наглый, в такой же одежде, — она испуганно понизила голос, — он… он чуть ли не читает. Одна посуда, одна еда… Я не дам моего мальчика. Подтвердите, что это… это…

— Это русский военный госпиталь, — голос Фредди спокоен до равнодушия. — Не думаю, что они изменят свои порядки ради вас.

— Нет-нет, я не о том, — заторопилась она. — Но вы же подтвердите, что мой мальчик… Ну, скажи сам джентльмену, что ты сделаешь с этим чёрным, если…

Фредди повернулся и вышел, не дослушав. Вернуться к Ларри и предупредить? О чём? Да какого чёрта! Вон же на лестнице парень из общежития моет, надраивает ступеньки. Даже через рабочий халат видно, как мышцы играют. Нет, Ларри ничего не грозит. А если эта идиотка верещит так громко, то это её проблема.

И в кабинет Аристова он вошёл спокойно, но Джонатан, даже не поглядев на него, сразу сказал:

— Проблемы?

— Ещё нет, — Фредди улыбчивым кивком поздоровался с Аристовым, переставил стул к столу и сел верхом, положив руки на спинку. — Кто лежит в пятом боксе, Юри?

Аристов усмехнулся.

— Он не опасен, Фредди.

Фредди покосился на Джонатана и нехотя пересказал разговор.

— Однако, — хмыкнул Джонатан.

— Он не опасен, — повторил Аристов.

— А она?

— Она впадает в панику, завидев, — Аристов задумался, подбирая слово. Джонатан и Фредди ждали. — Кого-то из местных, скажем так. Её мужа убили зимой, два сына погибли на фронте, а этого… его сильно избили на День Империи. И, похоже, за то, что не захотел присоединиться к погромщикам.

— Понятно, — кивнул Фредди. — Сыграно с блеском. Я поверил.

— Почти все верят, — Аристов, улыбаясь, посмотрел на Джонатана. — Как это она вас пропустила?

— Я слишком быстро прошёл, — усмехнулся Джонатан. — А Фредди она уже, похоже, стерегла.

— Похоже, — согласился Фредди. — Ну… её проблема. Как с нашей проблемой, Юри?

— Повторю диагноз. Хронический плеврит травматического происхождения. Общее истощение. Остаточные явления дистрофии. Из самой дистрофии вы его вытащили. Ну, и ещё немного по мелочам. Динамика положительная. Прогноз благоприятный.

— Спасибо.

— Не за что, Фредди.

— Выздоровление полное? — спросил Джонатан.

— Да, — твёрдо ответил Аристов.

— Рецидив?

— В случае повторного избиения и аналогичных условий! Глупый вопрос, Джонатан. Самая залеченная рана не даёт иммунитета от пули.

— Резонно, — Фредди очень похоже передразнил Джонатана, заставив всех улыбнуться. — Юри, эта психа точно не полезет?

— У неё одна забота, Фредди. Чтобы не полезли к её сыну. Да и бывает она нечасто. Ей ехать издалека, а с деньгами там… Я же сказал, Фредди.

— Всё, понял, — Фредди даже руки поднял ладонями вперёд.

— Ты ему скальпель покажи, Юри, — посоветовал Джонатан.

— Обойдётся, — строго ответил Аристов. — А о Ларри что ещё могу сказать? При его болезни важнейший фактор — это желание выздороветь. Он хочет.

Джонатан кивнул и встал.

— К выписке мы приедем, а может, и раньше заглянем.

— Заглядывайте, — кивнул Аристов.

— А может, и ты к нам заглянешь, Юри, — Фредди встал и поставил стул на место. — Занятие тебе мы найдём. Не заскучаешь.

— Конечно. Повторный осмотр в домашних условиях, — невинно улыбнулся Аристов.

— Точно. У каждого на своё дело руки чешутся, — согласился Фредди, выпихивая в коридор онемевшего на мгновение Джонатана. — Всё. До встречи, Юри.

— До встречи, — сказал Аристов уже закрывающейся двери.

Внезапно наступила осень. Как-то сразу в одну ночь натянулись тучи, посыпал мелкий холодный дождь. Эркин теперь начинал день с того, что растапливал печь, а уже потом плиту. Не зажигая лампы, не трогая штор, он босиком в одних трусах возился у топки. И просыпалась Женя теперь не по будильнику, а от пристукивания входной двери, когда Эркин уходил за водой и дровами. Дни шли незаметно, и один был похож на другой. Утренние хлопоты и вечерние рассказы Эркина о Бифпите и олимпиаде, стук пишущих машинок и щебет Алисы, с упоением играющей в щелбаны, мятые замусоленные кредитки, гордо выкладываемые Эркином на комод… И Женя как-то не сразу заметила, что Эркина что-то тревожит. А заметив, решила, что он просто устаёт на работе.

— Эркин, давай тарелку, я тебе ещё положу.

— Я сыт, Женя, правда.

Но Женя отобрала у него тарелку и положила ещё картошки с мясом.

— Вот, ешь.

Он кивнул и углубился в еду. Каждый раз теперь вечером Женя накладывает ему двойную порцию. И вообще… а он… Эркин вздохнул и сразу поймал на себе встревоженный взгляд Жени. Придётся говорить, объяснять. А что он может объяснить? Ведь ничего же нет, так только…

Пока он ел, Женя уложила Алису, налила ему чаю. Эркин выскреб тарелку и отодвинул её от себя, наклонился над чашкой, скрывая лицо.

— Что с тобой, Эркин? Что-то случилось?

— Нет, Женя, — он покачал головой и с усилием поднял на неё глаза. — Пока нет. Но… я не знаю, как объяснить, но… плохо будет, — и опять стал разглядывать свой чай.

— Плохо? — недоумевающе переспросила Женя.

— Да. Я не знаю, я… чувствую. Что-то будет, Женя. И Андрей говорит, — Эркин наконец оторвал взгляд от чашки и посмотрел на Женю. — Может… может, мы уедем, Женя?

Женя медленно кивнула, и он подался к ней.

— Ты согласна, да? Женя?

— Уедем, — тихо сказала Женя. — Но… но ты подумал, куда? И как? Всё бросим?

— Зачем бросать? — удивился Эркин. — Что сможем, возьмём с собой.

Женя вздохнула.

Ой, Эркин, ты думаешь, это так просто?

— Ничего, — Эркин взял её за руки, озорно улыбнулся так, что Женя невольно засмеялась в ответ. — Женя, мы… мы с Андреем всё разузнаем, подготовим. И уже тогда… Андрей тоже поедет, хорошо?

— Конечно, ведь он твой брат.

Эркин молча ткнулся лбом в её руки.

— И куда мы поедем?

— Мы ещё поспрашиваем с Андреем. Надо, чтоб и работа была, и… и чтоб спокойно было, — он рывком поднял голову. — Ты, ты только будь осторожней, Женя. Хорошо?

Женя молча кивнула. Эркин нагнул голову, потёрся лицом о её руки и выпрямился, медленно разжал пальцы.

— Я напугал тебя, Женя?

— Нет, — Женя подвинула к нему конфеты. — Знаешь, Эркин, я два года здесь живу, скоро три будет, а до этого я много переезжала, — она усмехнулась. — Я знаю, что это такое. Всё бросала. Сумку на плечо, чемодан в одну руку, Алису на другую и… вперёд. Куда глаза глядят.