Хочу тебя себе - Надежда Мельникова

Меня глушит чёрная тоска, самое противное и гадкое, что может случиться с человеком. Вот кажется: я здоров, раны зажили, у меня есть деньги, бизнес, не пострадавший от нападок Попова, Лев предлагает расширение, всё встало на привычные рельсы, и даже смерть сестры теперь не загадочная тайна, требующая мести, — а я не могу продолжать жить, ничего не радует. Меланхолия убивает, она та ещё сука. Пьёшь, пьёшь, трезвеешь, и всё возвращается по новой. Огни клубов, вонь ресторанов.

И кабинет Бельского, в котором — я точно знаю — есть информация о том, где скрывается Лена.

— Ты просто зациклился, Саш, вряд ли это любовь. Первая баба, которая тебя бросила, и ты не можешь успокоиться. Найди другую и не дури мне голову. Всё равно ты неспособен на нормальные отношения, у тебя такая функция напрочь отсутствует. — Перекладывает бумаги Бельский, выводя меня из равновесия окончательно.

В его кабинете вечно кто-то трётся. Шум и звонки раздражают. А я и так на грани.

— Не говори так, Антон, ты ничего об этом не знаешь. — Поднимаюсь я с места и, взяв мента за грудки, приподнимаю над полом.

Вчера мы с ним мутузили друг друга в зале, я победил, придавив его к мату, но он так и не сказал, где сейчас Лена. Бельский устал от меня. Поэтому, недолго думая, тянется к своему поясу.

Дальше следует щелчок, и нечто холодное упирается мне в висок.

А может, и правильно. Сдохну, и перестанет жечь в груди. Станет тихо, спокойно, приятно. Может, Лена даже явится на мои похороны.

— Сядь, Глазунов, на место, пока я тебе любилку не отстрелил. — Давит он на бошку сильнее.

Страха нет, одно сплошное упрямство. Сжав зубы до скрипа, я отступаю, плавно опускаясь на задницу. Мне нужна Лена. Я с ней ещё не закончил. Я так много всего в этой жизни попробовал. Пресыщенный удовольствиями и похотью, я сам не понял, как попал в её сети. Ведь всё это было и не раз, а вот странное давление в груди, необъяснимая серость перед глазами и тяга к одной-единственной девушке… Это впервые. И я не знаю, куда себя деть, меня будто качает из стороны в сторону.

— Бабы не так устроены, у них всё на эмоциях. — Поправляет полы пиджака Бельский и прячет служебное оружие. — Они, если влюблены, всё простят и будут искать встречи с любимым, могут немного поныть, выпендриваться, но, в общем, всё по стандартной схеме. Лена встречи с тобой не ищет от слова совсем. Пора перестать бить копытом и успокоиться. Не все бабы в тебя влюбляются, Глазунов. Вернее, все, кроме неё. Не расстраивайся, Саш, найдешь другую. Хочешь, тебе путёвку в санаторий достану по профсоюзной линии? Это не частный буржуйский курорт с излишествами. В нашем санатории строгие правила, процедуры сто пятьдесят раз в день и непробиваемый тренер по ЛФК. Тебя так там дисциплинируют, что ты станешь нормальным. Могу вместе с Инной путёвку выбить, заплатишь и отдохнешь. Она девочка хорошая, души в тебе не чает. Раны залижет, душу заштопает. Отпустит тебя, Сань, время надо. Всех отпускает.

Я ничего не отвечаю. Безразлично изучаю его стол, особо не цепляясь за детали. Что он там навалил? Какая мне разница?

— Просто дай мне поговорить с Леной, Бельский.

— Разговаривай, кто ж тебе мешает?

Действительно. Кто это мне препятствует? Прибить бы его. Но Антон на меня не реагирует. Бельский опускает голову, возвращаясь к протоколам допроса. Если я ещё раз встану на дыбы, то он и его дружки закинут меня в обезьянник по полной программе.

Из кабинета я выхожу привычно рассерженный и злой. Спускаюсь вниз, на улицу, следую к стоянке. Здесь уже все меня знают, и, обменявшись несколькими рукопожатиями, насупившись, жму на брелок, открывая свою дорогую и отныне на хер мне не упавшую машину. Ничего не хочу. Делаю деньги по инерции. Сросся с этим чумным состоянием и просто плыву по течению.

Возвращаюсь в офис и сижу там до глубокой ночи, занимаюсь якобы неотложными, дико «важными» делами. Так легче, когда много работы. Хотя я не слишком понимаю, куда и зачем зарабатываю все эти деньги. Какая разница, если меня фактически ни черта не радует?

Выслушав целый ворох насущных проблем от секретарши, я вдруг вижу Лену перед собой.

Настоящую, живую. Такую же нежную, строптивую и красивую.

Но нет… Не то. Просто ко Льву пришёл новый архитектор, какая-то похожая по комплекции блондинка.

Опускаю голову и начинаю чертить таблицы вручную. На компьютере быстрее, но так проще избавиться от наваждения. Лена же поклялась забыть меня, чему я удивляюсь?

И Бельский прав. Вполне может быть, когда я её найду — а это рано или поздно случится, я в этом уверен — встречу в её глазах безразличие.

И что я сделаю? Заставлю её полюбить себя?

Конечно! Это даже не обсуждается. Я не могу остановиться. Я хочу её. Хочу её себе! Хочу её сладкие сочные губы. Желаю трогать шелковистые светлые волосы. Облизывать грудь и шею. Кусать, оставляя на коже сладкие отметины. Мне это нужно. Чувствовать её вкус и видеть свои же следы. Пройтись языком по всему телу, спускаясь всё ниже и ниже, и, зарывшись лицом между ног, лизать её, удерживая бёдра силой. Не давая отстраниться, не разрешая вырваться. А потом, измучив оргазмом, долго драть, иметь до изнеможения, намотав волосы на кулак. Потому что хочу наказать за то, что сбежала от меня. Должен наказать. Так проучить, чтобы после меня она не смогла ходить.

А потом пусть будут разговоры. Бессмысленные, пустые, бабские, о какой-нибудь ерунде, которые так нравятся ей и вроде бы безразличны мне. Отчего-то хочется ей угодить. И подарки. Потратить бы свои чёртовы деньги так, чтобы они достались ей и заставили улыбаться, хоть как-то порадовали.

Лена меня ненавидит, уверен, и я её тоже не выношу, потому что жить без неё не могу… Как ни стараюсь, не получается.

Глава 51

Так проходит несколько месяцев. Необъяснимо тоскливых, беспросветных и бессмысленных. Иногда я путаюсь в днях, порой не замечаю целые недели. Мне нужен смысл жизни, и я цепляюсь за работу, она единственное, что может хоть как-то отвлечь меня. В некоторых случаях я ночую в офисе, тут же принимаю душ и завтракаю. Не мигая смотрю на собеседника и принимаю какие-то решения, которых потом не помню. Подписываю