Шаг в палеолит - Сергей Николаевич Быков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– У вас так только таких вот ловят или ещё кого можно? – разглядывая висящего в петле крота, поинтересовался он.
– У нас так много кого ловят. Лису, зайца – легко. Косулю небольшую вполне по силам. И вообще… Конечно, проволока для этого – лучший вариант, но у нас её мало. Ремни – не то, а вот волосяные петли – самое оно. Я сколько раз тебе говорил: увидишь остатки лошадиных хвостов или гривы – забирай. И копыта, кстати, тоже.
– Ты прям думаешь, всё это валяется на каждом шагу? – Хатак посмотрел на меня, как на человека, который чего-то в этой жизни не «догоняет». Хотя почему «чего-то»? Много чего… – Чтоб ты знал, о Великий шаман, лошади пасутся в степи, а не в лесу. А в степи поди-ка догони их. Твои копье – металки хороши, спору нет, но вдвоём с Хватом нам лошадь не добыть.
– Не бухти, старый. Я ж тебя не виню. Дай срок, и однажды ты сможешь выйти один на один если не с мамонтом, то уж с быком – точно.
– Да ладно, – засмущался Хатак, – это я так… Ты, Пётр, как и обещал, показал столько всего нового… За эти несколько лун я узнал так много, о чём не только не знал, но даже и не подозревал…
– Нет, старый, в чём-то ты прав. Нужно больше думать головой, хотя и невозможно объять необъятное, и всё же.
Заговорили о верёвках, а я ведь знаю, из чего можно делать замечательные верёвки. И кстати, не только их.
– Скажи, ты знаешь такое растение, у которого листья жгутся, и после них чешется и вскакивают волдыри? Оно у нас называется крапива.
– Эта хрень? Да её полно! – Хатак махнул рукой куда-то по направлению малой реки. – Заросли выше твоего роста.
Каюсь, слово «хрень» во всех его вариациях – это моё тлетворное влияние. Пару раз вырвалось, по делу, меня спросили, что это значит, а я сгоряча возьми да и растолкуй в подробностях. Оч-чень товарищам кроманьонцам понравилось. У них, по бедности языка, такие вещи очень ценятся. Я всё время стараюсь, как говорят, фильтровать базар, но куда русскому без Великого и Могучего! Особо если молотком по пальцу… Ребятам-то я уши за повторение таких перлов, если что, накручу, а вот Хатак и Хват копил очку выражений скрупулёзно пополняют.
– Вот видишь, что бывает, когда Великий шаман вам жрать готовит или кротов ловит, а не размышляет о высоком. О крапиве только сейчас вспомнил.
– Хочешь, я могу готовить… что-нибудь?
– Да упаси все духи разом нас от такой беды! – в притворном ужасе схватился я за голову.
– Эта по-русска шута называется? – криво ухмыльнулся Хатак.
– По-русскИ шутКа Называется. Ну и произношение у тебя, старый. Но в данном случае о крапиве никаких шуток, и набрать её нам нужно как можно больше.
Наконец настал момент, когда можно было приступать к обжигу моей посуды. Я решил использовать технологию постепенного поднятия температуры до самой высокой с обратным постепенным понижением. Примерно полусуточный цикл. Сам загрузил печь, сам зажёг, сам поддерживал огонь – никому не доверил. И старшие, и младшие прониклись серьёзностью момента. Ещё бы, такое было лицо у Великого шамана – явно творит что-то великое. Сами под руку не лезли, но всё время были на подхвате. А когда, уже ночью, процесс перешёл в стадию остывания и шаман перестал бестолково носиться вокруг печки, они подтянулись поближе и расселись вокруг, вопросительно глядя на меня. Я ведь всегда старался объяснить, что и как и для чего я делаю.
Умотался я прилично, но что делать. Вздохнул и…
– Наш мир состоит из четырёх главных стихий: огня, воды, воздуха и земли. Они не злые и не добрые, они просто могучие силы, в окружении которых мы живём, и всё подчинено их воле и влиянию. Они постоянно соединяются и разделяются, – я сцепил и расцепил пальцы, – перемешиваются и взаимодействуют. Всё, что есть в этом огромном мире, – их дети. Нельзя указать на что-то и сказать: это от земли, а это от воздуха. Даже самый простой камень – дитя земли и огня. Дерево – воздуха, земли и воды. Почти всегда огонь не может жить без воздуха, а воздух без огня может. Тоже Дневное Око – это стихия огня, без него на Земле не было бы жизни. Но и без воды жизни тоже не было бы. Хотя эти две стихии напрямую и не дружат, а всё в этом мире живёт только благодаря им. – Я усмехнулся, глядя на внимающих каждое моё слово соплеменников. – Видите, как всё просто и как всё сложно. Человек – дитя всех стихий сразу. И нам очень важно знать, – я поднял брусочек камня, – из каких стихий состоит, например, этот камень. И если мы будем точно знать, какие стихии создали его и почему он получился таким, то, пользуясь силами стихий, и мы сможем создавать что-то новое, что-то, чего раньше никогда не было. Вот я взял глину, добавил воды, основу жизни, поместил всё это в стихию огня и воздуха. Что получится, мы увидим завтра.
– Но откуда ты знаешь, что должно получиться, учитель? – почтительно задал вопрос Хват.
– Потому что я пользуюсь знанием, которое мне передали мои предки.
– А как предки получали знания? – Это Соле.
– Так же, моё Солнце, как можешь получить и ты. Сначала думаешь, потом берёшь и делаешь, смотришь, что получилось. Если не получилось, опять думаешь и снова берёшь и делаешь. Если не получилось, опять всё по новой. Это называется – экспериментировать и накапливать опыт. Так, например, родился рукопашный бой. В общем, рано или поздно получается то, что ты хочешь, или не получается совсем. А бывает и так, что получаешь совсем не то, что хотел, но тоже любопытное и полезное.
– У-у, долго… – протянул Белка.
– Зато очень интересно, ты уж мне поверь. Но не переживай, боец, того, что находится у Великого шамана вот здесь, – постучал я пальцем себе по лбу, – вам, друзья мои, хватит надолго, очень-очень надолго.
– И это хорошо, – удовлетворённо прикрыл веки Хатак…
С утра я слегка поиграл у всех на нервах. Мы не спеша провели обряд умывания, потом неторопливо отведали холодного мяса, запив
