Рыбки всегда плавают вправо - Антон А. Гусев

– Клос, друг мой, я ведь с самого начала пояснил тебе, что расскажу только то, что сам вижу. Ты только представь: некоторые жители гостиницы поклоняются стенам и считают их священными! А кто-то пытается проникнуть в подвал, встретиться с Хозяином и рассказать о том, что здесь происходит. Как будто он не знает! Каждый волен думать о чём хочет. А думать о чём хочешь всегда лучше, чем не думать ни о чём.

Клос молчал и думал: это был тот самый момент, когда ты можешь спросить что угодно, но в голову ничего не приходит.

– А кто такой… Некий? Знаешь, это что-то вроде дыма…

– Не продолжай! – перебил его Гетти. – Мы все здесь считаем разговоры об этом… слишком личным. То, как он выглядит, что ты видишь во сне, здесь не принято обсуждать. Если хочешь знать моё мнение, то оно точно не из башни. Из Виры, скорее всего: ему сложно находиться здесь, оно слишком лёгкое для этого, это видно. Оно помогает воплощать наши желания, мечтать, я полагаю. Но я учёный и предпочитаю думать о более… прикладных вещах.

Раздался звон маленького колокольчика. Гетти поднялся.

– До звона большого колокола остался примерно час, друг мой, тебе уже пора возвращаться назад. Я специально настроил свою маленькую клепсидру, чтобы в случае необходимости, – он хихикнул и пошевелил своими голыми пальцами на ногах, – быть внизу раньше других.

– Последний вопрос! – мальчик хотел куда-нибудь поставить чашку, но места не находилось, и он пристроил её туда, где только что сидел. Вопросов было множество, но один волновал его больше других. – Харх как-то сказал мне, что жители гостиницы, как бы это сказать… не могут умереть. Что будет, если гость настолько устанет, что захочет покинуть её, ну… насовсем, понимаешь? Например, заберётся на крышу ночью и… случайно…

– Если случайно, то гостя подберут поутру и отправят крутить педали несколько недель за такую оплошность, я как-то это… ну, в общем, провёл такой эксперимент. Но бывали случаи, когда это делалось специально. Такие люди мигом идут ко дну. Однако в Сплошном Море им всё равно нет покоя. Они кружатся, увлекаемые течениями в бесконечном танце вокруг башни, где-то там, внизу. Ну, это я так полагаю, разумеется.

Гетти потеребил шляпу, которую не снимал даже в собственном номере.

– Признаюсь, – Гетти протянул Клосу коробочку, – ты доставил мне несравнимое удовольствие, заскочив ко мне сегодня. Мсье Ле-Грант иногда преподносит приятные сюрпризы. Я почти всегда нахожусь здесь, только иногда меня за всякого рода провинности отправляют на велосипед. Приняв от меня эту коробочку, ты сокращаешь шансы побывать здесь ещё раз, но, так как ты уже сделал свой выбор, кто я такой, чтобы тебя отговаривать? Только прошу: неси аккуратно и держи её подальше от солнечных лучей. И надень сапоги – простудишься, уверяю, Хозяин гостиницы в такой ранний час крепко спит. В добрый путь! Заходи почаще, друг мой!

Клос, запомнив наставление изобретателя, быстро, но аккуратно спускался по лестнице вниз, держа коробочку на вытянутых руках и недоумевая, почему она может быть столь опасна. Два раза он останавливался на пути и боролся с желанием заглянуть внутрь. Он был уверен, что в ней находится что-то очень важное, то, что, возможно, поможет ему сбежать из гостиницы прямо сейчас. Но слово, данное Человечку, и искреннее желание отдыхать в следующие семь дней останавливали его.

Он тихонько зашёл в номер, разбудил Лаки с Бароном и помог им устроиться в клетках, предварительно заботливо взбив подстилки. С первым ударом колокола он уже стоял у стола Человечка с коробочкой в руках, а клетки были поставлены по обе стороны от стола.

– Нет-нет! – замахал руками Человечек, издали завидев Клоса с коробочкой. – Не хватало ещё в Жалованный День устроить тут переполох! Держи крепче! Ступай за мной! И не подходи ближе чем на двадцать шагов!

Беспокойство мсье Ле-Гранта передалось мальчику: коробочка вдруг потяжелела, а ладони взмокли. Держать её стало гораздо сложнее.

«Да что же такое в этой коробочке? Беспокойство чужое, а коробочка тяжелеет моя. Осталось совсем чуть-чуть, надо успокоиться».

Клос глубоко вдохнул, выдохнул и двинулся вслед за Ле-Грантом. Тот прошествовал к дальнему углу зала, отодвинул одну из белых бархатных штор, за которой обнаружилась небольшая дверка, и поманил мальчика за собой. Клос обернулся – со стороны лестницы уже доносился гул ревущей толпы, наперегонки несущейся вниз.

– Ну, чего встал, живее давай! – прошипел Человечек, и Клос поспешил за ним.

Они попали на узенький подвесной мостик, по которому можно было пройти только в одиночку, – разойтись вдвоём здесь оказалось бы совершенно невозможно. Далеко внизу шумела вода, а по левую руку, поодаль, Клос заметил скопление лодок и большие железные ворота, через которые он сам впервые попал сюда.

«Сколько времени прошло с тех пор? Там ли моя лодка, собранная из шкафа и велосипеда?»

Хлипкий мостик раскачивался из стороны в сторону; мальчик вцепился одной рукой в канатный поручень, а другой что было сил удерживал коробочку. Человечек ловко шагал по деревянным ступенькам далеко впереди и уже приближался к противоположной стороне с небольшой аркой, через которую начинал врываться свет восходящего солнца.

– Поторопись! – коснувшись твёрдого каменного пола, закричал Человечек. – Жалованный День – один из самых желанных дней для жителей гостиницы, не заставляй наших посетителей ждать!

Клос пошёл чуть быстрее, отчего мост закачался, а почувствовав себя увереннее, почти побежал. До конца лестницы оставалось какой-нибудь десяток шагов, когда сапог мальчика соскользнул с дощечки и он чуть было не полетел вниз. Ещё немного – и мост бы совсем перевернулся вверх тормашками, но мсье Ле-Грант своими двумя маленькими ручками удержал его.

Клос вцепился свободной рукой в поручень: жёсткая верёвка больно впилась в ладонь – и начал медленно выпрямляться. Коробочка по-прежнему была при нём.

– Удержал? Вот и славно! – Человечек отпустил лестницу и как ни в чём не бывало зашагал дальше. – Самое сложное в последних шагах по подвесным лестницам – то, что к ним прибавляются все предыдущие!

Они подоспели к арке, разделяющей темноту внутреннего коридора башни и яркий свет деревянного плавучего парапета верфи. Арка была пару метров толщиной, начиналась семью ступенями, уходящими вниз, и заканчивалась семью ступенями, уходящими вверх. Прямо из стен сочилась вода, и невозможно было пройти её, не замочив ноги.

– Мсье Ле-Грант! А зачем эти ступени вниз и тут же опять вверх? Ровный пол был бы гораздо удобнее!

Человечек был теперь лишь тёмной фигуркой впереди на фоне яркого, нестерпимого для глаз солнца. Клос привык к мрачному, тусклому мерцанию электрических ламп башни и теперь жмурился, едва поспевая за Человечком. На мгновенье у него в памяти мелькнула сцена блинного завтрака – там свет так