Смоленское направление - Алексей Борисов

Свиртил не стал упрямиться, согласился сразу помочь выкупить своих собратьев, про то, что сделка не совсем честная, говорить не стал. Волновало другое, не обратят ли против меня свои мечи будущие наёмники. На данном этапе, пленники просто меняли владельца, держать их в крепости было рискованно, да и негде. Строить отдельный лагерь – можно, но накладно. Приходилось всё тщательно подсчитать.

Савелий придерживался несколько иных взглядов. Из его рассуждений выходило, что с сотней воинов можно смело идти против любого среднего города. То есть городок с населением в одну тысячу, как например, Рига – не мог сопротивляться одной сотне бойцов.

– Ты сможешь держать их в ежовых рукавицах? – Разговор с сотником состоялся как раз перед отплытием лодки с 'серебром'.

– Если принесут присягу, то да. – Савелий уже знал, что понимают под рукавицами из шкуры ёжика.

– Старшим поставим над ними Свиртила, он будет подчиняться тебе, но не забудь, они нужны только для ополчения. – Я начал замечать, что сотнику очень хочется власти, почуствовав восхищение горожан Смоленска, Савелию стали слишком тесны штанишки сотника. Требовались шаровары тысяцкого, а может и княжьи.

– Алексий, давай, сначала Свиртил поговорит с пленными, узнает их настроение, расскажет им, зачем их выкупают. Понимаешь, лгать людям и использовать их в тёмную – это не по-нашему. Если мне с ними идти в бой, то я должен им доверять, а они мне, иначе не получается. – Сотник говорил очень откровенно, ни капли, не сомневаясь в своих словах. Как-то я не учёл, что в дружину записывались больше по призванию, чем за деньги.

– Савелий, только чесно, ты хочешь иметь свою дружину, или тебе нужны наёмники, как ты недавно предлагал. – В наших отношениях с Рязанцем начинался новый этап.

– Хочется иметь дружину, но без тебя, Алексий – это невозможно. – Сотник с грустью в голосе проговорил последние слова.

В итоге всех перепятий фальшивые гривны укатились в Суздаль, где их история потерялась на тридцать лет.

Сто два человека надо было разместить, накормить и экипировать. Свиртил почти оправился от ранения и принял деятельное участие в наших делах. Всё происходило в тайне. На поляне, где размещался походный лагерь Ярослава произошол обмен. Наблюдая со стороны, сложилось впечатление, что в этом деянии принимают участие совершенно посторонние люди. Представители Ярослава кудато всё время торопились, нервничали и после взвешивания гривен, погрузив мешки с 'серебром' на ладью, спешно уплыли. Или боялись, что охрана из пятнадцати воинов недостаточна, или мы столкнулись с самыми настоящими мошенниками. По легенде, бывшие пленные отправлялись назад, в столице княжества об этом обмене никто и слыхом не слыхивал. Увели полон, и Бог с ним, меньше людей кормить надо. За время плена дружинники Эрдвила разругались со своим князем, вспоминая неудачный поход и гибедь большинства людей. Сам же Эрдвил повёл себя неккоректно, противопоставив свой гений великого полководца бездарно обученным дармоедам, которые не смогли ничего сделать. После того, как Свиртил пообещал в разговоре, что будет возможность известить родных, что попавшие в плен дружинники живы, а если кто пожелает, то и перевезти семьи в Смоленск, согласие на службу было получено почти единогласно. Двенадцать человек отказались, в основном командиры.

Проблемы с новым отрядом начались на следующий день, использовать обученных конному бою людей в качестве пехоты было неразумно. Приобрести же одновременно сто две лашади не представлялось возможным. Боевых скакунов, которые оставались в Смоленске, Ярослав увел с собой. Если сотню можно было спрятать в лесу, то пасти животных нужно было на открытой местности. По моим подсчётам, табун слопал бы всю траву в округе за три дня, четыреста киллограм овса в сутки ещё было возможно привезти, но с растительным кормом было явное фиаско. Второй проблемой стало вооружение. Литвины предпочитали клинковому оружию топоры и копья. Мечами пользоваться умели, но из-за их дороговизны, вооружались топорами. Арбалеты не признавали, луками пользовались, но по сравнению со степными аналогами, их луки, ни шли, ни в какое сравнение. В лесополосе тугой лук не нужен, с головой хватает простого. Выходило, что в открытом столкновении, лёгкая монгольская конница перебила бы всех литвинов за пару минут. В концепцию боя, которую мы с Савелием намеривались навязать передовому отряду Бату, новый отряд не вписывался. Создалась патовая ситуация, Савелий получал дружину, которуя можно было экипировать, но нельзя было использовать против нашего основного противника.

– Будут сражаться пешими, основное внимание уделяем защите. – Предложил Савелию после обсуждения возникших проблем.

– Без оружия дальнего боя верная смерть. Если только использовать отряд как ядро, а ополчение как стрелков, то может получиться. – Савелий размышлял вслух, сидя на бережке недалеко от палаток нового лагеря.

К нам подошёл Свиртил, немного постоял и присел рядом с сотником. Литвин был мастером засад и всякой диверсионной деятельности. Не просто так, он первым полез в нашу крепость через подземный ход.

– Свиртил, нам с Савелием надо съездить, посмотреть одно место, точнее болото в Долгомостье. Хочешь с нами? – Предложил литвину.

– Поехать то можно, но дружину завтра нужно кормить, а еды уже нет сейчас, нет даже паршивого лука, что б подстрелить утку или кабанчика в лесу. – Свиртил как-то обречённо вздохнул, смотря на Савелия.

С поляны пришлось эвакуироваться, перебравшись на плотах, брошенных воинами Ярослава на другую сторону реки, Савелий с отрядом пешком добрались до крепости. Я уже ждал на месте, воспользовавшись лодкой коробейника, который после того, как довёз меня, укатил по своим делам. Палатки поставили у стены, прямо возле деревьев, где недавно был бой. День ушёл на то, что бы снять размеры с вновь прибывших, и три недели в моём времени, для изготовления досехов и вооружения. Каждый имел бриганту с кольчужной юбкой, каску, наручи и поножи, боевой топор, короткий меч, копьё и пару сулиц. Двенадцать человек, как лучших стрелков вооружили дополнительно луками. Позаботился и о зимней одежде. Исправительное учреждение продало полный комплект лесоруба, для работы в местах, с суровым климатом. Тут-то выяснил, что шапок ушанок на Руси не было, на зиму шили островерхие колпаки из шкур, пуская по краю мех ценного зверя. Кто попроще – носил заячьи, люди побогаче – изощрялись, кто как мог.

Общий вес всего обмундирования составил тридцать восемь килограмм на одного человека. Помимо этого, требовалось запасное оружие, на случай поломки, походная кузница, котелки, ложки, продовольствие и много всякой мелочи, такой как иголки с ниткой. В пересчёте на деньги XIII века, одеть, обуть, вооружить пешего воина – можно было за сорок пять гривен серебра. Напоить и накормить за восемь гривен в год. Итого шестдесят шесть пудов серебра на сто дружинников. Сумма астрономическая по тем временам, сопоставимая с короной герцога, где-нибудь в нищей Франции или Италии.

К концу месяца Ермоген предложил выкупить деревеньку, расположенную недалеко от крепости, которая раньше принадлежала боярину Гвидону. После предательства главы семейства, семью Гвидона не репрессировали, но материальное положение изрядно пошатнулось. За двадцать гривен, восемь домов с шестьюдесятью жителями перешло в мою собственность. Туда и переехал отряд во главе с Савелием. От крепости три с половиной версты, если плыть на лодке. Как раз рядом с Долгомостьем. Фрол с артелью за неделю поставил новый дом, возвёл частокол и принялся к строительству мельницы. Жители деревни состояли в основном из женщин, всего девять мужчин, этим и обуславливалась продажа. Населённый пункт числился за мной, а люди мне не принадлежали. Смерды обрабатывали небольшое поле, но питались в основном дарами реки. Суть хлопот Ермогена состояла в том, что бы из деревни сделать село, то есть надо поставить церковь. У него и священник был на примете, подающий большие надежды батюшка Серафим. Савелий периодически курсировал от деревни к городу, так как Елена боялась переезжать из насижанного места в Богом забытую глухомань. Рязанца в городе помнили, а на подоле ещё и уважали. Основной целью поездки было создание боеспособного отряда из ополчения жителей столицы. Сотник мог рассчитывать на Ваську Щуку, который к тому времени сколотил ватажку в сорок мужиков. Работы на причалах практически не было, речной торговый путь умирал. Всё реже проходили ладьи купцов, караваны из пяти судов расценивались как праздник. Если бы не подогрев продовольствием, то можно было класть зубы на полку. Вот ватажка Васьки и уходила в леса под Смоленском, что бы потренироваться в обращении с оружием, а заодно освоить тонкости боевого построения. Все были вооружены арбалетами, шипастыми палицами и ножами. Кольчуги подвозились по мере их изготовления, подмастерья Данилы, имея на руках готовые кольца, маленькие гвоздики для заклёпывания и нагрудные пластины умудрялись производить одну стальную рубаху в день.