Топить в вине бушующее пламя печали - Priest P大
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ну, уж нет… Большое спасибо, — отозвался Шэн Линъюань, погрузившись в чтение мелькавших на экране субтитров, обращая особое внимание на написание упрощенных иероглифов и произношение диктора.
— Я боялся, что ты будешь сожалеть о произошедшем. Я не собирался тебя обманывать… — после непродолжительного молчания внезапно обронил Его Величество.
Но сказав это, Шэн Линъюань задумался и прикусил язык.
«Плохо дело», — мелькнуло у него в голове.
За столом воцарилась тишина.
Пару мгновений спустя зависшие в воздухе палочки с громким стуком рухнули в чашку.
Сюань Цзи поднял на Шэн Линъюаня мрачный взгляд.
— О, скажите-ка мне, Ваше Величество, о чем именно я должен сожалеть?
Шэн Линъюань не ответил.
Он так долго спал, что, если верить рекламе… у него понизилось мозговое кровоснабжение.
— Ни о чем… Ох, гуаньхуа1 так сильно изменился за прошедшие годы, что теперь он кажется сложнее, чем язык клана шаманов… — Шэн Линъюань делано кашлянул и на мгновение снова замолчал. — Я не это имел в виду. Не принимай мои слова слишком близко к сердцу. Я хотел сказать, что стоило быть готовым к любому развитию событий, ведь, по чистой случайности, у тебя мог остаться неприятный осадок…
1 官话 (guānhuà) — уст. гуаньхуа, мандаринское наречие (старое название китайского общегосударственного языка).
Как назло, жившая наверху парочка только усугубила ситуацию. Недовольные своим ужином, они снова начали ссориться, и по всей квартире эхом разнеслась фраза: «Зато ты отлично подготовился!»
Только этого не хватало. Шэн Линъюань не желал, чтобы какой-то фоновый шум подливал еще больше масла в огонь. Его Величество вскинул руку, намереваясь при помощи темной энергии создать звукоизолирующую печать.
Но Сюань Цзи тут же прижал Шэн Линъюаня к себе, не дав остаткам демонической силы покинуть его тело.
— Жить надоело?!
— Я ведь говорил тебе, вражда между мной и Дань Ли началась много лет назад. За это время мы научились понимать друг друга без слов, мы не нуждались в пояснениях. Ты… — терпеливо уговаривал Шэн Линъюань.
Однако Сюань Цзи решительно прижал его руки к столу.
— Что ж, а вы со стариком и в самом деле родственные души. Сдается мне, что между вами вообще не должно было быть противоречий!
Шэн Линъюаню нечего было на это ответить.
Верно. Единственный раз выступив против Дань Ли, он тут же пожелал умереть. До тех пор их отношения можно было назвать образцовым союзом учителя и ученика.
В конце концов, Сюань Цзи впервые оказался в ситуации, когда он мог высказать Его Величеству все, что думает.
— А я-то все гадал, почему ты вдруг стал так внимателен ко мне. Потому что это изначально не несло в себе ничего хорошего. Я прошел с тобой путь от «духа меча» до «мертвого духа меча», я был рядом с тобой в общей сложности тридцать лет. И за все это время я ни разу не видел, чтобы ты погружал кого-то в иллюзию. Не реши ты поставить на карту все и отрезать себе пути к отступлению, стал бы ты тратить так много сил на все эти трюки? Похоже, ты и не собирался покидать Бицюань! — ругался Сюань Цзи.
Шэн Линъюань продолжал хранить молчание.
Вопреки ожиданиям, это были вполне разумные упреки.
Он был демоном небес, но его воспитывали как потомка знатного рода. К тому моменту, как он узнал свою судьбу и сломал воздвигнутую Дань Ли печать, он уже стал императором. Демону небес не нужны были иллюзии. В те годы император только и делал, что занимался своими важными делами, не обращая никакого внимания на смену дня и ночи. У него попросту не было возможности научиться всем этим трюкам. То, что он продемонстрировал в бронзовом треножнике, было вершиной его возможностей.
Решив прекратить этот бессмысленный спор, Шэн Линъюань попытался отвлечь Сюань Цзи. Он медленно переплел их с Сюань Цзи пальцы и притянул новоявленного старейшину клана Чжу-Цюэ к себе.
— Сяо Цзи… Ты правда считаешь, что раньше я плохо к тебе относился? В будущем брат Линъюань обязательно исправит это, хорошо?
Его голос становился все ниже и ниже, слова звучали все неразборчивее. Его Величество намерено мешал собеседнику расслышать то, что он говорил. Все, чего он на самом деле хотел — это привлечь внимание Сюань Цзи к своим губам. И стоило Сюань Цзи опустить глаза, как Шэн Линъюань медленно облизнулся.
Взгляд Сюань Цзи затуманился, у него тут же перехватило дыхание.
— Позволь прошлому исчезнуть. Посмотри на меня. Неужели ты намерен и дальше обсуждать эти неприятные дела? — мягко поинтересовался Шэн Линъюань и осторожно поднял ресницы. В глубине его зрачков клубился черный туман, всем своим видом предупреждая о смертельной ловушке. — Сяо Цзи…
Как раз в этот момент живущая наверху склочная парочка превратилась в его невольных «переводчиков».
«Еще одно слово, и ты доиграешься, ты понял?!», — донеслось откуда-то с потолка.
Шэн Линъюань обижено затих.
Вот уж спасибо вам, дорогие соседи!
Сюань Цзи резко очнулся и осознал, что почти купился на эти речи. Вдруг, некоторые части его тела начали вести себя крайне странно. Еще больше разозлившись, Сюань Цзи в смущении оттолкнул Шэн Линъюаня.
— Да у тебя просто талант все портить. Не можешь даже на ноги встать, но до сих пор практикуешь на мне свои иллюзии. Ты ненормальный!
Осознав, что его план провалился, Шэн Линъюань не проронил ни слова.
Недолго думая, Сюань Цзи выскочил из-за стола и быстро зашагал прочь. Пылая от гнева, он ворвался в свой кабинет и с силой захлопнул за собой дверь. Но не успел Шэн Линъюань и глазом моргнуть, как Сюань Цзи вылетел оттуда, словно цунами.
— Сяо Цзи, я действительно не хотел… — потерев переносицу, начал было Шэн Линъюань.
Не дожидаясь, пока он договорит, Сюань Цзи схватил с тарелки жареную рыбу, вынул из нее все кости, сунул угощение под нос Шэн Линъюаню и снова исчез.
— Прибегать к иллюзиям… — закончил Его Величество.
Шэн Линъюань редко чувствовал себя «несправедливо обиженным». Но новый жизненный опыт оставлял за собой странное послевкусие. Опустив взгляд в тарелку с рисом и хрустящей жареной рыбой, Его Величество не спеша съел половину и, подняв глаза на закрытую дверь кабинета, не смог удержаться от улыбки.
После этого «слишком слабый, чтобы вставать» Его Величество поднялся на ноги, наспех убрал посуду, протер стол и начертил рядом с едой заклинание,
