Воспоминания - Сергей Юльевич Витте
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А.И. Гучков ныне признает, что мои разъяснения в общем изложены правильно, а, следовательно, многие факты в речи А.И. Гучкова, так, как они были переданы в «Новом Времени», не соответствуют действительности. «Но встречаются подробности, – говорит А.И. Гучков, – которые представляют известный интерес и которые запамятованы графом С.Ю. Витте». Какие это подробности?
«Главным пунктом разногласия (в совещании с общественными деятелями), говорит А.И. Гучков, явился действительно вопрос о замещении поста министра внутренних дел. Граф Витте с самого начала высказался, что единственным его кандидатом на этот пост является П.Н. Дурново (тогда товарищ министра внутренних дел, заведывающий полицией)» (sic!). «Главным доводом в пользу этого кандидата выставлялось его близкое знакомство с делами полиции, охраны, борьбы с революционными партиями: „он держал в руках все нити“». «Собеседники графа Витте (кроме князя Урусова), не менее категорически возражали против этой кандидатуры». Далее А.И. Гучков говорит: «Может быть, не изгладилась из памяти графа Витте одна подробность этого эпизода. Был момент, правда, непродолжительный, когда он уступил своим собеседникам и отказался от своего кандидата». «Ему было доложено, что в распоряжении некоторых редакций имеется ужасающий материал из прошлого его кандидата, что громовые статьи готовы в наборе и ждут появления указа о его назначении, чтобы вылить ушаты грязи на него, и на все правительство, принявшее ответственность за такое назначение».
Вот это есть первая подробность, которая мною запамятована…
В совещании с общественными деятелями, как я уже писал, я выставил единственного кандидата (по тому времени) на пост министра внутренних дел – П.Н. Дурново, и высказал тогда же доводы к такому моему бесповоротному решению. Но доводы эти были несколько иные, нежели те, которые изложены выше. А.И. Гучков, или запамятовал, или ему не было известно, что Д.И. Дурново, хотя тогда и был товарищем министра внутренних дел, но не заведовал полицией и не имел к ней касательства, а потому я никак не мог указывать на это обстоятельство в пользу моего кандидата. П.Н. Дурново заведовал полицией в качестве директора департамента при министрах внутренних дел – графе Толстом и Иване Николаевиче Дурново, затем был сделан сенатором. Потом, через несколько лет, он был приглашен на пост товарища министра внутренних дел Д.С. Сипягиным и оставался на этом посту при Сипягине, Плеве, князе Святополк-Мирском и Булыгине, но не при одном из этих министров не заведовал полицией, и не имел в ней прямого касательства, а заведовал почтами и телеграфом. При А.Г. Булыгине всею полицией, на особых правах, заведовал генерал Трепов, а ближайшими его помощниками были директор департамента полиции, ныне сенатор, Гарин, а его действительным помощником – Рачковский.
В это ужасное время смуты и неурядицы, после 17 октября, я и принял пост председателя совета министров и собрал совещание с некоторыми общественными деятелями, которым было предложено войти в мое министерство. Доводы, которые я им тогда представлял в пользу моего решения представить на пост министра внутренних дел П.Н. Дурново, были следующие. Я высказал, что у нас со времени уничтожения при графе Лорис-Меликове третьего отделения, к сожалению, заведование всею, как секретной, так и наружной полицией соединено с обширнейшим министерством внутренних дел. Что на пост министра внутренних дел нашлись бы лица, которые удовлетворили бы всех присутствующих в совещании, но между ними нет лица, которому известны организация и функции русской секретной полиции. В настоящее время, говорил я, разъединить полицию от министерства внутренних дел, что необходимо сделать в будущем, невозможно, хотя бы уже потому, что это даст повод кричать, что после 17 октября прежде всего восстановили ненавистное в свое время III отделение. С другой стороны, смута охватила всю Империю, а потому, по лежащей на мне ответственности за безопасность Царствующего Дома и за жизнь граждан Российской Империи, я считаю необходимым, чтобы министр внутренних дел, вступающей в управление в момент революции, мог бы сразу взять в руки весь полицейский аппарат и с надлежащей компетентностью им управлять: дабы не было Азефов, Богровых и других многочисленных, по выражение погибшего министра внутренних дел, «идейных добровольцев», к которым он причислил также «Казанцева», и которые расплодились тысячами за последнее время. Для того, чтобы назначить на пост министра внутренних дел человека, которому сейчас же придется принимать решительные меры в области полиции, а не учиться и ссылаться на других, мне приходится выбирать, говорил я, или из сотрудников и учеников В.К. Плеве, или из сотрудников генерала Трепова, или предложить пост министра внутренних дел П.Н. Дурново, человеку твердому, решительному и знающему организацию русской секретной полиции.
Вот какие доводы в пользу выбора П.Н. Дурново мною были представлены, – выбора, который мною был бесповоротно решен до совещания, а потому я думаю, что А.И. Гучкову показалось, что во время совещания был непродолжительный момент, когда я отказался от своего кандидата. Но, во всяком случае, был ли такой момент или нет, это такая подробность, которая едва ли имеет какое-либо значение для дела.
В заключении своего изложения рассматриваемого эпизода А.И. Гучков замечает: «Переговоры были прерваны. Кабинет составился при участии П.Н. Дурново. Граф Витте, как видно, остался вполне доволен своим выбором, но и мне не приходится раскаиваться в своем поведении».
Я действительно остался доволен своим выбором в том отношении, что во время полнейшей смуты, когда я находился во главе правительства, не было такой поразившей весь мир своими сказочными особенностями катастрофы, которая произошла в Киеве, не было покушений не только на лиц Царствующего Дома, но и на более или менее видных деятелей и проч. и проч., а между тем в мое время также не было института исключительного порядка смертных казней, установленного и получившего, так сказать, право гражданства во время расцвета третьей Государственной Думы, то есть расцвета «нового политического строя», – по выражению А.И. Гучкова, такого применения смертной казни, о котором не мечтали до 17 октября и во время моего премьерства даже самые крайние реакционеры. Если же замечание А.И. Гучкова о моем полном довольстве выбором относится до течения общей политики того времени, то я разошелся с тем течением политики, которое явилось после некоторого времени моего премьерства и к которому склонился и П.Н. Дурново, а потому, собравши Государственную Думу, я просил Государя Императора оказать мне милость и сложить с меня председательствование в совете министров.
Другая подробность, на которую указывает А.И. Гучков, как на такую, которую я запамятовал, касается того, что в сказанном совещании никто не высказался о предложенном на пост министра
