Синтез - Токацин

— Вот холера… — пробормотал он, собирая с земли снег и прикладывая к ноге; потом, сплюнув, сунул ступню прямо в заснеженную кочку. — Эй! Эми! Дэвид! Кто-нибудь!

Гедимин вжался в землю, прислушиваясь к звукам вокруг, но в лесу было тихо. Вдали, на главной улице, просигналил глайдер.

— Да где вы?! Э-эй! — крикнул курсант, натянул с размаху сапог, вскочил с бревна и, пробежав пару шагов, тяжело осел в снег. Обратно он возвращался почти ползком, еле слышно подвывая. Вокруг по-прежнему было тихо.

— Вот холера… — почти всхлипнул человек на поваленном дереве, держась двумя руками за повреждённую ногу. Гедимин не мог издалека понять, что с ней не так, — ничего, похожего на перелом или сквозное ранение, он не видел.

«Безоружный?» — сармат посмотрел на пустую расстёгнутую кобуру. Ни в руках, ни на дереве, ни в снегу станнера не было. «Не помню, чтобы я с ним сталкивался. Хотя… я их всё равно не различаю.»

— Эй, там! — Гедимин, уже не скрываясь, поднялся во весь рост. — Ты что, ранен?

— Теск! — выдохнул курсант, хватаясь за пустую кобуру. Сармат недовольно сощурился.

— Не бойся, не трону. Что с ногой? Идти можешь?

— Подвернул, теперь не наступить, — человек медленно убрал руку с бесполезной кобуры. — А тут ещё ты…

Гедимин усмехнулся.

— Могу довести до шлагбаума. Своих ты здесь долго будешь звать.

— Ну да, — вздохнул курсант. — Я уже глотку надорвал. Что, правда доведёшь?

— Донести будет проще, — хмыкнул сармат, окинув щуплого человека оценивающим взглядом. — Сиди тихо, я сам подойду.

Он успел сделать всего два шага — обогнуть кустарник и выйти на открытую местность. В следующую долю секунды что-то с двух сторон ударило его под лопатки и превратило мышцы в дрожащий ком Би-плазмы. Сармат ничком рухнул в снег.

С двух сторон зашуршали под ногами остатки растительности, с третьей — захрустело ветками поваленное дерево: кто-то встал с него и подошёл к упавшему, и никаких стонов и подвываний Гедимин не услышал.

— Да! — над телом сармата кто-то хлопнул в ладоши. — Мы его взяли! Хендрикс, тебе бы в кино сниматься. Я чуть сам не поверил!

Другой курсант смущённо хмыкнул. Он стоял совсем рядом с Гедимином и теперь наклонился над ним. Сармат почувствовал, как его голову поворачивают набок, а лицо — отряхивают от снега.

— Бёрд от зависти повесится, — хихикнул третий — судя по голосу, самка. Она держала Гедимина за руку и, оттянув рукав, привязывала что-то к запястью.

— Может, обменяться? Три жетона… — задумчиво сказал первый.

— Облезет, — буркнул Хендрикс. — Во-первых, нет у него трёх жетонов. Во-вторых, эту мишень взяли мы. Но вы молодцы, кануки! Как теперь из-под него жетон вытаскивать?

Он попытался просунуть руку под грудь Гедимина, но не смог приподнять его.

— Дай сюда палку, Чарли, — сказал он, выпрямившись. — И вот этот сук… Ну вот, теперь просунь под него и дави.

Гедимин почувствовал, как под него проталкивают мягкий конец палки — его бывшего «оружия». Тело сармата приподнимали рычагом; сквозь размякшие мышцы он, казалось, упирался прямо в рёбра, и Гедимин отполз бы, если бы тело ему подчинялось. Под его грудь быстро просунули руку, сдёрнули жетон и опустили сармата обратно в снег. Он услышал удаляющиеся шаги.

«Ловко…» — сармату было слегка досадно. «Откуда они знали, что я на это поведусь?»

Через несколько секунд бесполезных размышлений в мозгу немного прояснилось — заодно тело начало отходить от воздействия двух станнеров, и сармат смог открыть глаза. «Хендрикс? Видимо, тот, который подстрелил Иджеса на аэродроме. Тогда он мог меня запомнить. И кое-что сопоставить. За двое-то суток…» — Гедимин досадливо сощурился и попытался привстать, опираясь на руку. Лежать в снегу было неудобно, и холод вместе с талой водой начинал просачиваться под комбинезон. «Чем-то не тем я занимаюсь,» — заключил сармат, укладываясь обратно в ожидании, когда судороги прекратятся, и можно будет встать.

… - А! Знаю, Хендрикс уже приходил, — ухмыльнулся капитан, забирая у Гедимина чёрную ленту. — Приходи вечером. Нам нужны сложные мишени.

— Некогда. Работать надо, — буркнул Гедимин, разворачиваясь к выходу. Под лопатками уже не жгло, и ноющая боль в груди унялась, но неприятная слабость во всём теле ещё чувствовалась. Выйдя за пределы базы, он сел на миниглайд — стоять всю дорогу не хотелось — и полетел к АЭС. В памяти снова всплыла картинка, увиденная как бы со стороны, — сармат на пересечении двух разрядов, сходящихся в одной точке. Он потёр грудину и задумчиво сощурился на дорогу. «Два луча… А интересно, кто-нибудь сводил вместе два пучка омикрон-излучения? Или сигма-лучей? С мишенью или без неё… Там нет частиц, которые могли бы столкнуться. Только кванты. Что будет? Интерференция? Или… там не только кванты? Было бы неплохо проверить. Я ведь ничего толком не знаю об ирренции. Никто не знает. А туда же — строить реактор…»

— Что, сбили на лету? — Константин посмотрел на угрюмого Гедимина и усмехнулся. — Ничего, ты к станнерам привык.

Ремонтник не обратил внимания на поддёвку — то, что виднелось на экране телекомпа за плечом командира, заинтересовало его куда больше дежурных острот. Это напоминало лазерную установку — или бластер в разрезе, но выглядело немного не так…

— Что ты проектируешь? — спросил Гедимин, подходя к телекомпу. Константин хмыкнул.

— Не один ты работаешь над проектами, да?.. Ведомство хочет получить проект омикрон-излучателя. Что-то вроде бластера на ирренции. Проект секретный, так что держи язык за зубами.

— Помощь нужна? — спросил ремонтник, пристально глядя на экран. «Бластер» уже отпечатался в его памяти намертво. «Надо же, у Константина бывают удачные проекты,» — слегка удивился он, запомнив расчётные параметры. «Это устройство выглядит рабочим.»

— Иди лучше к Хольгеру, — отмахнулся Константин. — Твоя смена на подходе.

Реактор работал, как и раньше, требуя лишь минимального присмотра; Гедимин расстелил на свободном участке пульта лист ежедневника и начертил излучающую установку — немного не такую, какая была у Константина, но вполне удобную для новых опытов. «Странное ощущение — когда для работы всё есть,» — хмыкнул он, прикинув, что понадобится для её сборки. «Хоть сегодня приступай.»

Когда дежурство Гедимина закончилось, и он вернулся в «чистую» лабораторию и сел к верстаку, Константин не сразу его заметил, но заметив — удивился так, что даже поднялся из кресла.

— Ты что, не на тренировке?

— Хватит ерунды, — сердито сощурился ремонтник. — Есть два-три опыта, которые надо поставить.

— Интересно, — Константин насторожился. — Расскажи больше. Появились идеи насчёт синтеза?

— Хочу столкнуть лучевые пучки, — ответил Гедимин. — Два омикрона, две сигмы. Помощи никакой не нужно — установка простая, опыт недолгий.

Константин странно всхрюкнул.

— Ну да, недолгий, — покивал он. — Установку можешь собирать. Но запуск отложишь до января.

Гедимин мигнул.

— Почему?

— Реактор работает. В конце декабря надо будет выгрузить плутоний и обработать его. И кто этим займётся, если тебе оторвёт голову?

«Не оторвёт,» — хотел сказать Гедимин, но осёкся. Об омикрон-излучении он знал недостаточно — лучше было не давать преждевременных обещаний.

— Идёт, — буркнул он. — Запущу в январе.

Гедимин вернул рычаг в исходное положение, и массивная крышка реактора сомкнулась. Теперь шум охлаждающих насосов заглох — только через стены и пол ещё передавалась вибрация от непрерывной прокачки дезактивирующих растворов. На три метра глубже, в ответвлениях канализации, сейчас активировались меевые и сольвентные ловушки, очищающие сточные воды, — ни уран, ни плутоний, ни облучённый графит не должны были выйти за пределы научного центра. «Нас тут нет, парни,» — сказал Константин, с сосредоточенным хмурым лицом обходивший с утра все помещения, где шла работа. «Это официальная версия. В ваших интересах её поддерживать.»

В коридоре загудело — Линкен и Хольгер возвращали Гедимину электрокран, по совместительству отработавший разгрузочной машиной для реактора. Теперь его работа была закончена, и сармат загнал его на обычное место над реакторной шахтой и отключил. Туннель из защитного поля, соединявший реактор с «разгрузочной машиной», разделился на две полусферы — одна прикрыла шахту, вторая — кран. Сквозь матовый кокон были видны детали конструкции, густо вымазанные меей. Этот способ дезактивации не создавал шума и не заставлял пол вибрировать — но только он, как знал Гедимин, и был действенным; прокачка раствора сквозь реактор в лучшем случае могла успокоить Константина, — для серьёзной дезактивации всю установку пришлось бы, как минимум, разобрать и частично утилизировать.