Путь эльдар: Омнибус - Энди Чемберс

Перед внутренним взором Эла возник Эгеарн, протягивающий к ней руку среди догорающих руин древнего зала. Что-то в этой сцене было не так, но тогда она просто не обратила внимания, а теперь не могла дать этому точного названия. Или вот когда он уводил ее из Круга Совета. Что-то странное в изгибе сморщенных старческих губ и темном блеске зубов. Она припомнила прикосновение его холодной руки и внутренне поежилась.

По краю ее комнаты одна за другой зажглись и угасли вспышки света, заставив девочку распахнуть глаза, но при этом она не переменила позы, в которой медитировала. Она сразу поняла, что происходит.

— Адсулата, — произнесла Эла, вновь закрыв глаза, словно ее это нисколько не заботило. — Давно не виделись.

Ей не были нужны глаза, чтобы знать, как сейчас ведут себя давние знакомые. Порой она даже задавалась вопросом, а нужны ли ей вовсе эти глаза. Кто еще, кроме Пауков Варпа, мог так легко пройти мимо охраны башни и подобно новым звездам вспыхнуть посреди ее потайной комнаты для медитаций?

Ей не ответили, но внутренним взором Эла видела, как арахнир и отряд подчиняющихся ей Пауков Варпа склоняются в глубоком поклоне древнего церемониального приветствия, которого обычно не удостаивался никто, кроме самого великого провидца.

— Великая провидица Ашбель, — спустя некоторое время произнесла Адсулата, — мы прибыли освободить вас из заточения.

— Вы заблуждаетесь, арахнир Адсулата. Я вовсе не великая провидица, а это — не тюрьма.

— Как скажете, великая провидица, — вновь склонилась командир Пауков, и голос ее явно свидетельствовал, что она вовсе не собирается соглашаться ни с одним, ни со вторым утверждением. — Тем не менее мы прибыли освободить вас. Кэлор в опасности. Вы видели корабль мон'ки, вошедший в Вихрь?

— Да, Паук Варпа, видела. Как и многое другое… связанное с кровопролитием. Будущее обещает многие опасности и невзгоды, Адсулата.

— И все же совет Ривалин ничего не предпринимает?

— Я рассказала им все, что видела.

— А они в ответ заперли вас здесь?

— Чтобы защитить меня и помочь обрести душевный покой, — произнесла Эла, понимая, что эти слова не способны убедить даже ее саму.

— Не так много дней прошло с тех пор, как Пауки Варпа прикрывали вашу спину во времена Войн Пророчеств, Эла Ашбельская. И мы останемся с вами сейчас. Приказывайте, и ваша воля будет исполнена. Скажите, великая провидица, что вам явилось?

— Я не ваша великая провидица, арахнир Адсулата. — Эла смущало и раздражало упорство, с которым предводительница Пауков использовала столь высокий титул. — Но я видела кровавые водопады, обрушивающиеся со стен величественных храмов, и возносящийся к затянутому багровыми тучами небу дым жертвенных костров, посвященных Великому Врагу. Видела человеческого псайкера, сговорившегося с демоническими силами, внушающими ужас моему сердцу. Адсулата, мне явилось падение Кэлора… конец наших дней.

— Вы видели Тирайн, великая провидица? Планету мон'ки, угодившую в западню ужасного варп-шторма? Если лживый Совет не собирается ничего делать, этим займутся Пауки — мы готовы сопроводить вас на Тирайн и сделать все возможное, чтобы ваши видения не воплотились в жизнь. Если на то будет ваша воля, мы исполним ее.

На несколько долгих мгновений Эла погрузилась в молчание. Она не открывала глаз, перебирая представшие перед ее внутренним взором варианты будущего, взвешивая последствия своего решения. Давно знакомая с Адсулатой, она знала ее как честного и самоотверженного воина аспекта великого экзарха Паучьего Храма, а кроме того, арахнир была предана Кэлору. Ее намерения были безупречны, а чутью всегда можно было доверять. С другой стороны, вызывал беспокойство Эгеарн — великий провидец и карадок самой Эла. Перед глазами девочки неожиданно вновь предстали воспоминания об усмешке старика и прикосновении его руки. Почему он ничего не замечал?

Впервые в своих мыслях Эла допустила еще одну возможность: вероятно, великий провидец прекрасно все понимал, но сознательно решил ничего не предпринимать. От этого предположения бросало в дрожь. Неужели Совет и в самом деле пал столь низко?

— Да, такова моя воля.

Круг Ривалин был разрушен, но не уничтожен. Вырезанные из кости духа троны, расставленные по краю широкого кольца и пережившие тысячелетия, стояли растрескавшимися и разбитыми, но далеко не пустовали; значительному числу придворных повезло выжить в безумии Войн Пророчеств. И все присутствующие видели, как их древние и славные земли — великий искусственный мир Кэлор — погружаются в пучину отчаяния. Мало кто из лордов воссоединился со своим домом и взял в руки оружие, чтобы участвовать в борьбе, но большинство предпочло укрыться за стенами Высокого Совета, считая себя выше бессмысленной жестокости своих обезумевших собратьев. Из всех драчунов один только престарелый и циничный Уиснех Анионский вернулся, чтобы вновь занять свой узорчатый, украшенный рунами трон. Дом его значительно пострадал и был разорен войной, но все же до последнего ее дня отважно сражался во имя великого провидца.

Ярость недавнего мятежа прошла мимо отдельных потайных, скрытых от посторонних глаз помещений огромного здания, и многие советники продолжали вести привычную им жизнь в привилегированных роскошных условиях. Одной их тех, кому так повезло, оказалась и провидица дома Юфран, Мэвех, которая взирала теперь на объятый пожарами Кэлор и все более убеждалась в том, что ее презрение к воинственным сородичам более чем оправдано.

— Поверить не могу, что старый кнавир вообще согласился пустить эту дочь слигра выступить перед советом, — Мэвех осклабилась, вставляя в свою речь древние, еретические словечки. Глаза ее пылали словно у разъяренной змеи. Едва великий провидец потащил мелкое отродье в ее башню, как Мэвех вольготно развалилась в своем троне, и то, как она теперь держалась, могло бы заставить стороннего наблюдателя подумать, будто весь Совет подчиняется ей.

Остальные засмеялись, и в их голосах были хорошо различимы и радость, и нетерпение, и даже страх. У многих непочтительность молодой провидицы вызывала одновременно и восторг, и тревогу.

— Не следует употреблять такие слова в этом зале, Мэвех Юфранская. Не подобает члену Совета говорить столь дурно ни о великом провидце, ни о сделанном им выборе. Упомянутое дитя еще может сыграть свою роль в том, что нас ожидает. И хотя бы благоразумия ради, вам следует научиться сдерживаться. — Уиснех поднялся с трона. Он был единственным, кто вообще смел перечить юфранской ведьме, но даже и его одного обычно хватало, чтобы заставить все прочие голоса умолкнуть. — Кроме того, мон'ки и в самом деле объявились на границе этого сектора: судя по всему, речь идет о каком-то ударном крейсере… быть может, принадлежащем Адептус Астартес. Провидица Мэвех, видения Эла'Ашбель могут оказаться не столь уж и далекими от истины.

— Разумеется, не следует сбрасывать со счетов то, что мон'ки появились именно сейчас, — надменно улыбнулась Мэвех, даже не делая попыток подняться с трона в ответ на вызов Уиснеха. Она лишь перекинулась взглядами с молодым Келиддоном Озианским, чьи золотые глаза идеально гармонировали по цвету с роскошными, яркими одеяниями, которые были безупречно вычищены и наглажены, невзирая даже на беды, что обрушились на Кэлор. Лишь свежее пятнышко крови на подоле его экстравагантного плаща служило напоминанием о том, какие сейчас стоят времена.

— Согласен, — кивнул Келиддон, и под его ухмылкой, казалось, одновременно скрывались мириады различных эмоций.

Уиснех перевел взгляд с Мэвех на Келиддона и с нескрываемым раздражением покачал головой. Уже само по себе мало хорошего было в том, что этим юнцам вообще дозволили участвовать в Совете — они попали сюда только потому, что главы их домов преждевременно сгинули при непредвиденных и трагических обстоятельствах еще в самом начале Противостояния Пророчеств. В обычаи Совета Ривалин не входило даровать столь важные посты неоперившемуся молодняку, даже если речь шла о таких почтенных семьях, как Юфран и Озиан; могущество, влиятельность и образ жизни двора великого провидца легко могли навсегда изменить разум впечатлительной души. Вот и эта парочка очевидным образом наслаждалась предоставленными им привилегиями, забыв даже о том, какие сложные проблемы поставил перед ними этот день.

Уиснех устал от их нахальства и ничтожных, мелочных секретов. Они никогда и ничего не делали, только чесали языками, да хихикали. Когда войска великого провидца держали оборону из последних сил, и сам Уиснех во имя Эгеарна отважно шел под вражеским огнем, Мэвех и Келиддон хлестали эдресианский эль и наслаждались постановкой «Рождения Великого Врага» в исполнении заезжей труппы Арлекинов.