Высшая милость - Даниэла Стил

Сара мучилась. Спасти Сета было никак невозможно. Его преступление было слишком уж возмутительным. Видно было, что даже агенты ФБР стали испытывать к нему известное отвращение, особенно когда увидели его ни в чем не повинных детей, которых он обрек на смутное будущее. Сара в своей жизни никого еще не теряла при трагических обстоятельствах. Ее дедушки и бабушки умерли до ее рождения, просто от старости, а не от неизлечимых болезней. Все, кого она любила, до сих пор были рядом с ней. Ее детство было счастливым, ее родители – добропорядочными гражданами. Парни, с которыми она встречалась до Сета, остались в ее сердце ее приятелями. Ее дети были чудесные и здоровые. То, что с ней случилось, было самое ужасное в ее жизни. Никто из ее друзей не погиб в автомобильной катастрофе и не умер от рака. Все свои тридцать пять лет она прожила без серьезных потрясений. А теперь на нее упала ядерная бомба. И тот, кто сбросил эту бомбу, был тот мужчина, которого она любила и который был ее мужем. Как уложить это в голове? Большую часть времени сейчас она находилась в состоянии оцепенения и не знала, о чем говорить, особенно с ним. Ни он, ни она не знали, с чего начать, чтобы как-то улучшить положение. Его адвокаты постараются сделать все возможное. Он выложил им все отвратительные подробности. Но в итоге ему все равно придется принять лекарство, независимо от того, насколько горьким оно будет. Ей этого тоже не избежать, хоть она ни в чем не виновата и ничем не заслужила позора. Это было частью клятвы «в радости и в горе». Она будет гореть от стыда вместе с ним.

В воскресенье Сара позвонила Мэгги, и они несколько минут проговорили. Мэгги уже видела статьи в газетах и всем сердцем была вместе с Сарой – и даже с Сетом. Какую же высокую цену они платили за его грехи!

– Может быть, они отнесутся к нему снисходительно, – с надеждой сказала Мэгги. – А вы молитесь…

– Они дадут ему от двух до пяти лет. В самом худшем случае – тридцать, ничего пока не изменилось в прогнозах, со слов адвоката.

– Не думайте сейчас об этом. Просто верьте и продолжайте держаться на плаву. Иногда это лучшее, что можно сделать. – Сара выключила телефон и тихо прошла мимо кабинета мужа, поднялась на второй этаж, чтобы искупать детей, – Сет уже поиграл с ними. Сейчас они все делали по очереди и редко оставались одни в комнате. Даже просто находиться вдвоем было для них мучительно. Скоро они разъедутся по разным квартирам. Принесет ли это им облегчение? Или станет только хуже? Сара не переставала думать об этом. Скорее всего, в чем-то будет лучше, а в чем-то хуже.

В тот день вечером Эверет позвонил Мэгги, чтобы обсудить новость, касающуюся Сета, – он узнал обо всем из лос-анджелесских газет. К этому моменту новость уже облетела всю страну. Он был ошарашен тем, что узнал, тем более что он считал Сета и Сару безупречной молодой парой. Это напомнило ему давно известную истину, что никто не знает, что может скрываться в сердце человека. Как и всем, кто прочитал об этом, ему было очень жаль Сару и их детей и совсем не жаль Сета. Если судебные обвинения соответствуют истине, то он получал то, что заслужил.

– Но она! В какое положение попала она! Я только мельком видел ее на благотворительном вечере, но она производит впечатление очень достойной женщины. Впрочем, он тоже казался нормальным… И кто бы мог такое подумать? – Он вскользь видел ее в полевом госпитале, но почти не разговаривал с ней. Она выглядела очень расстроенной, и теперь он знал почему. – Если вы увидите ее, то передайте, что я очень сочувствую ей, – искренне сказал он. Но Мэгги пока не знала, передаст ли его слова. Она сохраняла верность Саре и тем отношениям, какие у них завязались. Она хранила все ее секреты и никому не говорила, что они иногда встречаются.

У Эверета, напротив, дела шли хорошо. У Мэгги тоже. Она была рада слышать его, но, как и прежде, расстроилась, когда повесила трубку. Звук его голоса смутил ее сердце. Она искренне молилась об этом, когда после их разговора, уже в наступивших сумерках, пошла прогуляться вдоль пляжа. Она металась в сомнениях, стоит ли ей отвечать на его звонки. Находившись до изнеможения, она сказала себе, что у нее хватит сил, чтобы справиться с этим. В конце концов, он просто мужчина, а она – Христова невеста. Какой мужчина может соперничать с Ним?

Глава 15

Концерт Мелани в Лас-Вегасе имел оглушительный успех. Том прилетел на свидание с ней, и она опять пела для него его песню. Зал ликовал, аплодировал стоя, подпевал особенно полюбившиеся строчки, хотя все знали наизусть все ее шлягеры. Шоу, представленное ими в Вегасе, тоже отличалось многочисленными спецэффектами, и они произвели на публику сильное впечатление, однако размер площадки и зрительного зала были куда как скромнее, нежели на предыдущем концерте. Мелани, выходя на бис, садилась на край сцены, и Том мог протянуть руку со своего первого ряда и дотронуться до нее. Плотной толпой ее окружали фанаты. Охрана едва сдерживала их натиск. В финале загорелись яркие огни, и Мелани на подвесной платформе неожиданно для всех взмыла высоко вверх, продолжая петь. Голос ее звучал мелодично и выразительно, поток звуков с высоты завораживал, зал замер: казалось, люди – и Том вместе с ними – забывали дышать, захваченные представлением. А закончилось оно прозаическим образом. Завершив номер, Мелани, соскакивая с платформы, повредила себе лодыжку. А ей предстояло дать еще два концерта на следующий день.

В назначенное время она продолжила выступления – в серебряных босоножках на каблуке, притом что щиколотка была опухшей и при каждом шаге отзывалась нещадной болью. После второго выступления Том отвез ее в отделение «Скорой помощи», Джанет они ничего не сказали. Врач сделал ей обезболивающий укол с кортизоном, чтобы она могла продолжить работу на следующий день. В оставшиеся три дня в Вегасе у нее были запланированы более скромные шоу. Концерт, который она дала в первый день, был самым значительным. Они с Томом провели вместе чудесные выходные, правда, большую часть времени она или репетировала, или выступала. В первую ночь им удалось попасть в казино. В отеле номер Мелани был выше всяких похвал. Он занял в нем вторую спальню, и первые две ночи они были очень осторожны. И только в ночь перед его отъездом поддались зову природы и силе чувств, которые испытывали друг к другу. Они долго ждали этого мига и теперь знали, что все делают правильно. Сейчас, когда он уезжал, он стал ей еще ближе. А что касается щиколотки, то Мелани была вынуждена опираться на костыли, чтобы не травмировать лишний раз ногу, а дать ей прийти в норму.

– Мелани, береги себя. Ты работаешь слишком много. – Он не скрывал огорчения. – Если ты не притормозишь, еще неизвестно, чем все обернется. – он говорил о травме, и в душе она была с ним согласна. Но контракт есть контракт. И с ней команда, перед которой у нее тоже есть свои обязательства.

– Завтра сделаю еще укол кортизона. – Это не первая травма, которую она получила на сцене, – были ушибы о реквизит, она им и счет потеряла и всегда продолжала выступать, не придавая значения боли, и еще ни разу не отменила ни одного концерта. Она профессионал. Поступит так и на этот раз.

– Мелани, я хочу, чтобы ты берегла себя, – с нажимом повторил Том. – И кстати, нельзя так часто принимать кортизон. Ты же не футболист. – Он видел, что припухлость щиколотки и не думала уменьшаться, и нога явно сильно болит, раз Мелани взялась за костыли. Вчерашний укол не помог радикально, он только позволил ей собраться с силами и заставить себя вновь выйти на сцену в босоножках на «шпильке».

– Отдохни вечером. – Он знал, что завтра утром она уезжает в Феникс с очередным концертом.

– Спасибо, – отвечала она, ласково улыбаясь ему. – Никто никогда не беспокоился обо мне так, как это делаешь ты. Все только ждут, когда я выйду на сцену и буду выступать, живая или мертвая. Я поняла, что платформа неправильно закреплена, когда взошла на нее. Какая-то из веревок лопнула, когда я уже сходила на сцену, из-за того и упала. – Оба прекрасно понимали, что, оборвись веревка чуть раньше, она упала бы с высоты и могла бы разбиться насмерть. – Ну вот, теперь ты увидел изнанку прекрасного шоу-бизнеса… – Они стояли, тесно прижавшись, в ожидании, когда объявят его рейс. Она привезла его в аэропорт на громадном белом лимузине, который отель предоставил в ее распоряжение на все время пребывания певицы в Вегасе. Бонусы в Вегасе были сказочные. Но в турне – десять недель по разным городам – такого комфорта уже не будет, десять недель колесить по разным городам она будет скромнее. Том пообещал ей, что встретятся они гораздо раньше начала сентября, когда наступит конец турне, – он выберет время и прилетит к ней. Оба уже с нетерпением ждали этого счастливого часа.

– Непременно сходи к врачу, – дал он ей последний наказ. Объявили его рейс, и ему пора было уходить. Она стояла, опираясь на костыли, он бережно обнял ее и поцеловал. У нее перехватило дыхание. – Я люблю тебя, Мелли, – нежно прошептал он. – Помни об этом все время.