Полный цикл мести - Евгений Ткаченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Анну позабавил тот факт, что именно этот человек вспомнил Моисея.
– Любое колдовство или магию можно сравнить с огнем, – продолжал священник, размахивая рюмкой. – Вопрос лишь в том, кто этот огонь принес. Бог, чтобы осветить наш путь и обогреть теплом? Или же дьявол, чтобы сжечь наши дома и пастбища? От себя замечу, что я не сталкивался ни с первым, ни ос вторым. Я лишь молю Бога, чтобы, когда я столкнусь с колдовством, мне хватило мудрости поступить разумно и правильно.
– Должна заметить, говорите Вы вполне разумно. Но разве разумно было так открыто противостоять судье? И, что если он окажется прав? Что в этих краях завелась ведьма и она опасна?
– Может и не разумно. Но, точно, правильно. Не хочется этого говорить. Но судья – плохой человек. Он опьянен властью настолько, что путает ее со вседозволенностью. Кто-то должен был встать у него на пути. И так уж вышло, что это я. Что касается ведьмы, то тут в первую очередь должно подумать о спасении ее души, а не умерщвлении тела.
– Не всех можно спасти.
– Но можно же хотя бы постараться.
– Не все это заслужили.
– А кто мы такие, чтобы это решать? Знаете, в чем разница между грешниками и праведниками? Одни поддаются своим демонам, другие с ними борются.
Сказав это, священник ухмыльнулся, поставил рюмку на стол и демонстративно отодвинул подальше.
– И не забывайте: гнев один из семи смертных грехов.
– И как же с ним бороться?
– Прощением.
– Разве? А как быть с «только Бог простит»?
– Как и все Вы превратно понимаете эту фразу. Она вовсе не означает, что человек лишен силы прощать, и лишь Богу эту сила дана. Нет, сила всем дана в равной степени. Вот только человек, прошу прощения за тавтологию, слишком слаб, чтобы ее использовать. И тогда остается лишь Бог, который в мудрости своей способен ее проявить. Эта фраза не о силе Бога, а о слабости человека.
– Как Вы можете так говорить? Как же можно простить ужасного человека, творившего чудовищные вещи?
– Нужно помнить, что мы не судьи и не палачи. В первую очередь нужно научиться прощать себя.
– А если этот ужасный человек – я?
– Путь к прощению будет долог и тернист, но вполне преодолим. Если я понадоблюсь, сможете найти меня в церкви, – священник покосился на рюмку и с улыбкой добавил. – Или же здесь. Никаких проповедей! Я лишь хочу Вам помочь и предостеречь от необдуманных поступков.
Анна не верила своим ушам. Неужели перед ней действительно Божий человек, а не религиозный фанатик? Он предлагал прощать, а не карать, бороться или мстить. Тем удивительнее, что именно Судью наградили эпитетом «Справедливый», а не этого человека. А может, за маской приличия скрывается мерзкий лицемер?
Анна не удержалась и заглянула в душу священника. Покой. Зеленое поле. Несколько обветшалых надгробий. Гроза уже виднеется на горизонте, но пока еще далеко. Там же в поле стоит дом. Он еще не достроен, но вполне может защитить от надвигающейся непогоды. Невероятно! Честный человек, живущий в гармонии. Его внутренний мир резко контрастировал с миром Судьи. Да и от мирка обычного человек он тоже разительно отличался. Ни к чему было копаться в его душе дальше. Он явно не занимался развращением служек, монашек и наивных деревенских дурочек. Не пытался выслужиться перед кем-либо. Нет, этот человек искренен в своих намерениях и от всей души пытается помочь всем и каждому. В том числе и Анне. Анна лишь на минуту допустила, что он прав: спасение в прощении, а не в тотальном уничтожении зла. И эта минута перевернула ее представление о мире и жизни. Конечно, она не отказалась от идеи спалить к чертям этот гадюшник вместе с обитателями. Но вместе с тем, она решила хотя бы попытаться простить этих людей. И может быть, если она сможет простить их, то и себя тоже? Эта идея ей казалась безумной. Но, чем Бог не шутит! Кто знает, может и Судье удастся избежать ее гнева? Правда, этому еще предстоит научиться.
Священник, не дождавшись от Анны никакой реакции, встал и поклонился. Когда он уже развернулся уходить, Анна перехватила его за руку и сжала так нежно, как только могла. В ее глазах дрожали слезы, готовые вот-вот скатиться по щекам.
– Спасибо, – прошептала она. А потом добавила, слегка покраснев и потупив взор: – Пожалуйста, останьтесь! Мне тоже кажется, мы можем помочь друг другу…
XXIII
Все утро Форд потратил на разговоры с друзьями Красавчика, в ожидании Луны. И все это время размышлял о верности предположения: «скажи мне кто твой друг, и я скажу тебе кто ты».
Родственники жертвы даже на похоронах появились для галочки. И по окончании процессии тут же ретировались, не проронив ни слова, ни слезинки. Они не стали разговаривать с лейтенантом, в попытке помочь найти убийцу. Человек, лежащий в гробу был мертв для них во всех отношениях. Потому Форду оставалось довольствоваться только друзьями. Все были сплошь жалкими личностями. И как такой успешный, довольно симпатичный, богатый мальчик мог связаться, а уж тем более водить дружбу с подобными людьми? Это риторический вопрос, тем не менее, опровергающий утверждение, которое занимало разум лейтенанта все утро.
«А что можно сказать обо мне, на основе знаний о моих собственных друзьях?»
Форд напряг память и осознал, что друзей у него не так уж мало. Были среди них рокеры, рэперы, даже любители классической музыки. Прекрасные семьянины и бесстыдные распутники. Мужчины, женщины. Кое-кто мог даже рыгнуть за столом, чего сам Форд не мог и в мыслях допустить. И при этом никто не обладал таким взрывным характером, как сам Форд.
«Да, прав был Хемингуэй: „У Иуды друзья были безукоризненны!“»
Приди эта мысль на несколько часов раньше, и ему не пришлось бы тратить время на местных идиотов. Идиотами были поголовно все. Особенно выделилась одна парочка. Сложно сказать, состояли они в отношениях более близких, чем дружеских, но дополняли они друг друга отлично.
Он – богатенький папенькин сынок. Хоть и одет в дорогую брендовую одежду, выглядел как бомж. Волосы не расчесаны, изо рта – вонь. Форд и так с подозрением относился к представителям мужского пола, у которых плечи уже задницы. А этот, едва открыв рот, показал все свое бескультурье вкупе с желтыми зубами и
