Я буду любить тебя вечно - Сергей Пономаренко

Ты не против этого предложения?

О’кей! С чего начнем? - весело подхватила Маринка, в очередной раз бросив на Романа восторженно-влюбленный взгляд.

- Сегодня будем знакомиться с тем, что у нас, можно сказать, под боком находится.

При этом никуда не надо ехать. Лысая гора! Прибежище нечистых сил по соседству с этим общежитием. Слабонервных и несовершеннолетних с собой не брать! У вас с возрастом и нервами все в порядке? - сладостно прошептал Роман и, взяв руку Маринки, прижал ее к сердцу.

- Сами вы черти! Когда, наконец, отвалите отсюда, в любом направлении, только бы побыстрее!? - взмолилась соседка по комнате Валя. - У меня завтра зачет.

- Я надену кроссовки, там будет явное бездорожье, - сообщила Маринка, пропустив реплику Вали мимо ушей. - А в состав нечистой силы кто входит?

- Ведьмы, колдуны, черти и прочая нечисть, - сообщил Роман.

- Ничего такого на горе нет, я там пару раз была на шашлыках. Просто природа, - проинформировала Валя и поинтересовалась. - Кроссовки - это надолго?

- Это насколько нужно будет! - отрезала Маринка и начала не спеша краситься.

На Лысой горе было тихо и спокойно, городской шум сюда еле доносился. Капризное весеннее небо, грозившее с утра разрешиться то ли дождем, то ли запоздавшим мокрым снегом, не выполнило свою угрозу и неожиданно дало возможность выглянуть солнышку, периодически неплотно прикрывая его грязной тучкой. Роман с Маринкой бегом поднялись по крутой деревянной лестнице на самый верх, и остановились, пытаясь отдышаться.

- Ты здесь до этого был? - тихо спросила Маринка.

- Нет, - тоже шепотом ответил Роман. - Хотя по истории знаю, что в этом районе находилось легендарное Бусово поле. Его связывают с именем предводителя союза славянских племен Буса, Божа, который вместе в восьмидесятью другими вождями был здесь распят во время знаменитого похода гуннов, опустошившего Европу. Возможно, мы стоим как раз на этом месте.

Они попытались было представить себе эту трагическую картину, но кругом все выглядело так обыденно, просто и мирно, что сила их воображения забастовала, возвратив к действительности. Поэтому Роман поднапряг свою память, и вновь вернулся к истории.

Лысая гора в буквальном значении этого слова - это гора, вершина которой не занята лесом. Таких гор в Киеве и его пригороде насчитывалось немало, поскольку в домашних печах сжигалось множество дров, а вершины гор считались хорошим местом для садов, полей и огородов.

Но гор, с которыми история связывает шабаши нечистой силы, имелось четыре: гора Юрковица, Замковая гора, гора на Черторое у Вигуровщины, и гора над устьем Лыбеди, возле Девич-горы, где мы сейчас находимся.

Такие горы в Германии называют «брокены» - места сборищ ведьм на свои шабаши.

В европейских странах таких мест насчитывается несколько, ну а все славянские Лысые горы, связанные с нечистой силой, находятся в Киеве.

Впрочем, людская молва раздула из огородного пугала черта. Ведь сборища «ведьм», в основном, были всего лишь профессиональными собраниями врачевателей того времени - знахарок-ведуний, которые не имели в городе своего цеха.

Однако вскоре гора разочаровала Романа и Маринку, - на ней не было ничего загадочного. Вершина ее была плоская, заросшая кустарниками, деревьями, и терялась вдали, что говорило о ее значительной протяженности. В том месте, где они находились, один склон, полностью поросший деревьями, выходил на Столичное шоссе, Теличку, а другой, голый после зимы, с небольшими темными пролежнями - на Стратегическое шоссе.

А куда тянется гора, и как далеко, они решили выяснить сами, и вскоре вышли на извилистую грунтовую дорогу. Она была довольно широкая, и исчезала, как им показалось, вдали, за горизонтом. От этого гора казалась необъятной, без начала и конца. Несмотря на то, что дорога была вся в рытвинах, буграх, ямках, на ней виднелись множественные следы протекторов шин легковых автомобилей. Слева виднелись антенны военного хозяйства, не так давно безраздельно властвующего на этой горе, а сейчас прятавшегося за длинным кирпичным забором. Когда забор закончился, метрах в трехстах от дороги открылся голый после зимы лесок, бесконечно тянувшийся вдоль нее. Дорога круто пошла вверх. Когда они поднялись и случайно оглянулись назад, то невольно замерли, зачарованные открывшейся с горы чудной панорамой города.

Хорошо был виден Печерск, с его золочеными куполами Лавры, невдалеке от него теснились башни современных высотных построек Липок, вдали, почти на горизонте, в призрачной дымке облаков чуть угадывался старый город - Гора с гордыми шпилями древней Софии. У самого подножия горы, за скоростным шоссе, раскинулся промышленный район Телички, весь покрытый трубами, затянутый смогом, из которого вырисовывалась свинцовая лента Днепра, изрезанная островами, а в нее вонзалась спицей некогда могучая река Лыбидь.

Обменявшись восторженными фразами, они продолжили путь.

Дорога ныряла вниз, затем карабкалась вверх, снова вниз-вверх и, казалось, не было видно ей конца. Слева от дороги они заметили чудное дерево. Оно было не очень высокое, метра четыре-пять, но голое, совсем без коры, с небольшим редким частоколом острых обрубков, в прошлом ветвей.

- Мне, кажется, идем целую вечность, - пожаловалась Маринка. - И кроссовки жмут. Надеюсь на сочувствие!

- Смотри, козы! - вдруг радостно завопил Роман, словно обнаружил доисторического динозавра. А это был всего лишь дед с двумя козами - одна черная, другая белая. Дед стоял, козы тоже стояли, словно привязанные, видимо недоумевая, зачем их сюда пригнали, когда освободившаяся от снега земля была голой и неуютной.

- В этом парадоксы Киева, - напыщенно провозгласил Роман, - где островки природы, почти дикой, как здесь, и окультуренной, как в других местах, сводят воедино дыхание большого индустриального города и отголоски села. Ведь если задуматься, всего в нескольких сотнях метров внизу бушует жизнь большого города, стоят многоэтажные здания, мчатся тысячи автомобилей, а здесь тишина и дед с козами, - объяснил он свой восторг, но, не дождавшись поддержки от Маринки, которая хмуро рассматривала свои кроссовки, решил переключиться на деда и направился к нему. Маринка, вздохнув, засеменила следом.

- Привет, дед! Козы молоко дают? - Роман дружелюбно раскрыл рот в белозубой улыбке со свежей пломбой.

- Кому дают, а кого бодают! - хмуро прищурился дед - А один все-таки козел…

- Кто козел, дед!? Козел-то кто? - Роман притворно обиделся и стал шутливо напирать на деда, но тот ни капельки не испугался. - Мы являемся студентами-исследователями сих диких краев. Коз видели только на картинках, а козьего молока никогда не пробовали.

Мы жертвы урбанизации, а молоко, говорят, у коз сладкое. Дашь попробовать?

- Козел не ты, - не без ехидства заметил дед, ни капельки не смущаясь, - а вот он, точнее, не козел, а цап Люцифер, - и дед показал на черно-смоляного, с густой жесткой шерстью, длинными рогами и злыми глазами козла.

- А вот эта козочка Чернушка, молоко фабрика, - ласково заметил он. - Домой приду - подою, но ее молока не советовал бы вам пить. Это будет молоко с Лысой горы.

Колдовское это место, нехорошее, разные травы здесь растут, кабы чего с вами не вышло.

Дед говорил вроде доброжелательно, но змеилась у него на губах ехидная улыбка, да и черные глаза смотрели пусто, без выражения. Да и не дед он был, быть может, а просто опустившийся мужчина среднего возраста с густой проседью в бороде. Засаленный пиджак неопределенного цвета, такие же, пузырящиеся на коленях штаны, несвежая косоворотка когда-то белого цвета, потертые китайские кеды с веревочками вместо шнурков, сам небольшого роста, щупловатый, а говорит с издевкой, важно, протяжно, как человек, знающий себе цену.

Веселья у Романа поубавилось, неприятно стало, но он продолжал держать марку перед Маринкой, которая судорожно вцепилась в его руку.

- Наверное, вы этим молоком цветы поливаете, раз его пить нельзя. Хорошо растут цветы-то? - продемонстрировал Роман уровень знаний историка по технологии выращивания цветов.

- Не-а! Не поливаю молоком цветы. Мочой поливаю, а молоко я пью, но мне можно, - дед ответил невозмутимо, но с прежней ехидной улыбочкой. - Мне пить его можно, даже полезно. Меченный я, и здесь всю жизнь прожил, - и он показал кисть левой руки, на которой не хватало двух пальцев.

Молодой парочке, конечно, в с е сразу стало ясно и понятно: почему, если не хватает пальцев, можно пить молоко с Лысухи, а если все на месте, то нельзя.

- Дед, а почему эту гору Лысой называют? Ведь здесь деревьев целый лес? - полюбопытствовал Роман.

- Было время, и не было столько деревьев, меньше было. Шабаши ведьмы здесь справляли в первую ночь мая, на Иванка Купалу, на Коляду. Опасно в такое время здесь было появляться, особенно если сердце раненное, можно без него остаться, а то и совсем сгинуть. Да мало ли чудес и таинств происходило в те времена! Казнили здесь раньше. По разному казнили в древние времена: князя здесь между двух берез напряженных привязали и отпустили. Из двух половинок тела душа вылетела и до сих пор мается, горемычная, к какой половинке пристать, а в полнолуние человеческий облик приобретает, - зло творит. Здесь и повешением казнили в царские времена, поэтому корень мандрагоры цветет, попадается и плакун-трава - царь всем травам.