10 безумных лет. Почему в России не состоялись реформы - Борис Федоров

ВЫБОРЫ В ГОСДУМУ

После роспуска в сентябре 1993 года Верховного Совета были назначены выборы в первую Госдуму. О досрочных выборах президента речь уже не шла.

В начале противостояния Верховного Совета и исполнительной власти Б.Ельцин обещал одновременные выборы и президента и парламента. На Совете безопасности я был единственным, кто сказал, что народ может почувствовать себя обманутым. Все остальные говорили, что досрочно выбирать президента нет смысла.

В 1993 году я гордился тем, что не занимался политической деятельностью. Когда весной 1993 г создавался «Выбор России», меня не было в Москве, но моя подпись оказалась под заявлением о его создании. Е.Гайдар потом удивленно сказал: «А ты что — против?» Я только равнодушно пожал плечами, хотя ничего не подписывал и никогда не входил в это движение, а потом партию.

Точно так же и перед первыми выборами в Госдуму я ничего специально в этой области не делал. Однако меня пригласили на съезд тогда еще движения «Выбор России» и в результате свободного рейтингового голосования я попал в конец первой десятки предвыборного списка.

Позже — в самый последний момент — меня попросили выставить свою кандидатуру в промышленном московском округе (Юго-Восток), где депутатом Верховного Совета был раньше С.Филатов и который никто из демократов не хотел брать. Я опять пожал плечами, практически ничего не делал, кроме одной общей встречи в ДК «АЗЛК» — в ней участвовал и Г.Каспаров. И неожиданно для себя оказался выбранным в депутаты.

Тогда я впервые услышал о проблеме финансирования выборов, но, слава Богу, не имел к этому никакого отношения, так как потом были скандалы и разборки. Мне тогда еще не приходилось общаться с банкирами по политическим вопросам и просить у них деньги. Только позднее я стал понимать, что на самом деле стоит за любой предвыборной кампанией.

Формально «Выбор России» набрал на тех выборах 15 процентов, а с одномандатниками первоначально сформировал самую большую фракцию в парламенте. Однако после неожиданного успеха жириновцев всем стало ясно, что демократы на самом деле проиграли, и это стало сигналом для охлаждения Президента и В.С.Черномырдина к Е.Гайдару и ко всем демократам. Сейчас бы демократам получить такой результат!

Сам В.Черномырдин не баллотировался и настоял, чтобы большинство чистых технократов в правительстве отказались от участия в выборах. Пошли только чистые «вы- бороссы» и партия С.Шахрая, куда входили также А.Шохин и Г.Меликьян[22], а также В.Квасов по одномандатному округу.

В.Черномырдин в мягкой форме предлагал мне и А.Козыреву не идти тогда на выборы, но по принципиальным соображениям я не прислушался — непосредственно перед выборами это было бы предательством.

Подготовка к выборам совпала с подготовкой новой Конституции. Я остался неудовлетворен так называемым «обсуждением» проекта. Как член комиссии по подготовке проекта Конституции и министр я внес ряд очень важных предложений, но ни одно из них не было рассмотрено по существу и включено в окончательную версию.

Мне приказали участвовать в пропаганде проекта, и я летал в Киров, но боюсь, что не был слишком убедителен, так как сам не был вполне убежден. Тем не менее я не считаю, что нужно торопиться сегодня с внесением поправок в Конституцию. Возможно дело в конкретных людях, а не в законах. Коли рожа крива, нечего на зеркало пенять!

Я голосовал тогда на улице Косыгина в участке, расположенном в старинной усадьбе «Васильевское». Было много журналистов, которые атаковали меня вопросами. Директор института, которому принадлежит сейчас усадьба, пригласил меня выпить рюмку коньяку. Между тем уже завершался очередной важный период моей жизни.

ВТОРАЯ ОТСТАВКА

Одним из самых тяжелых моментов моей жизни был уход в отставку со всех постов в январе 1994 года.

Сначала меня слегка удивил Е.Гайдар, неожиданно и несогласованно объявив о своей отставке, причем в качестве причины были названы попытка объединения денежных систем России и Белоруссии и крайне дорогой ремонт Белого дома.

Я тоже был против объединения и ремонта, но столь скоропалительные действия дружественного первого вице-премьера почти полностью изолировали меня в правительстве.

Дело в том, что уже после выборов 12 декабря 1993 года стало очевидным стремление В.Черномырдина сделать довольно крутой поворот в экономической политике, хотя он, видимо, и не вполне понимал, в какую сторону. Я тогда встречался с Е.Гайдаром, А.Козыревым и А.Чубайсом (а также с С.Шахраем), пытаясь выработать единую согласованную политику демократической части правительства, дабы спасти ситуацию.

А.Чубайс тогда уклонился от совместных действий под предлогом необходимости завершить любой ценой первый этап приватизации. А.Козырев заявил, что нельзя загонять Президента в угол, и, как обычно, ушел в сторону. Надо сказать, что он всегда держался особняком. В данном случае его аргументация была слабой и мне непонятной.

Е.Гайдар был не против того, чтобы что-то предпринять, так как сам оказался в более чем двусмысленном положении (все 3,5 месяца второго пришествия он не имел даже конкретных обязанностей в правительстве), но хотел все сделать мягко и интеллигентно.

Он предложил написать Б.Ельцину записку в своем интеллигентском стиле и взялся за работу. Записка ушла, но реакции на нее не последовало.

Помню, я звонил Гайдару в конце декабря 1993 года из Парижа из кабинета нашего посла-демократа Рыжкова (бывшего члена Межрегиональной депутатской группы), чтобы узнать, что происходит в Москве. Ситуация оставалась «подвешенной».

А потом Е.Гайдар стал действовать в одиночку, быть может, чтобы не подводить всех нас. Очень жаль.

В воспоминаниях бывшего пресс-секретаря В.Костикова говорится, что Е.Гайдар согласовывал свою отставку с Б.Ельциным, а я вроде бы должен был оставаться, но у меня якобы взыграли какие-то личные политические амбиции.

Это неверно. Во-первых, со мной никто даже не потрудился переговорить по этому вопросу. Разговоры, видимо, были только с Е.Гайдаром. Во-вторых, никаких политических амбиций у меня, по крайней мере тогда, и в помине не было.

В том январе — 1994 года — в Москву еще раз приезжал Б.Клинтон, и я участвовал в его переговорах с Б.Ельциным в Кремле. Я тогда сделал попытку воздействовать на российскую сторону переговоров с помощью американцев и очень просил заместителя министра финансов США Лэрри Саммерса, чтобы Б.Клинтон в переговорах особенно подчеркнул важность финансовой стабилизации и недопустимость сворачивания реформ.