Инквизиtor - Елизавета Домина

Мирон с рапортом вошёл в кабинет Апостола.

― А где Инна? Я же час назад её привёз! ― встревожено спросил подчинённый.

― Ноготь сломала, ушла на маникюр. Дверь закрой на ключ! ― начальник достал из стола бутылку виски и два стакана. ― Присаживайся.

Подчинённый положил перед начальником отчёт на стол. Сел напротив. Пётр Сергеевич налил виски в два стакана, протянул один Мирону.

― Спасибо, я за рулём! ― отодвинул стакан обратно.

― Пей! Мне доложили, ты сорвался… ― начальник настаивал.

― Рапорт почитайте, потом поговорим.

― Ты свидетеля затёр, мне тебе просто на слово поверить? ― Апостол стукнул по столу. ― Пей!

Дождавшись, когда подчинённый опустошит стакан, взял в руки рапорт. Бегло просмотрев, отложил в сторону.

― Я могу по собственному уволиться, если надо. ― Мирон потянулся за ручкой.

― Пока не торопись, договорились с ребятами: не разглашать. Латынь откуда взялась?

― Сон приснился.

― Расскажешь? ― Апостол выпил свой виски, налил ещё два.

― Да там и рассказывать толком нечего. Бабулька пришла во сне, слова эти произнесла, они весь день в голове крутились. Вот, пригодились.

― Да уж, на этот раз Бог отвёл. ― Пётр Сергеевич, захмелев от алкоголя, смягчился. ― Инна ноготь как сломала?

― О, она тот ещё терминатор! Оставила торчать во вражеском челе обломок.

― Надо её премировать. Ты мне расскажи, что там за массажистка такая знатная попалась тебе вчера?

― Это надо исключительно испытать на себе, ― протянул опустошённый стакан начальнику.

― Позвони, запиши меня! Поеду, сниму напряжение.

Через час выпившие мужчины покинули здание отдела. Апостол отправился на массаж, а Мирон, ждал такси до набережной.

***

Вошёл в арку знакомого двора, посмотрел в окна, в которых горел свет. Нажал на домофоне первый попавшийся номер квартиры.

― Почта!

Дверь подъезда открылась. По ступеням поднялся на этаж Анны. Долго решался нажать на кнопку звонка.

Баланс

Анна после работы расслабленно принимала ванну с пеной. Ароматы эфирных масел смешивались в воздухе с влажностью пара. Взгромоздив себе на голову шапку и бороду из пушистой пены, наблюдала за тем, как мыльные пузырьки игриво кружат в воде. Капли масла рисовали на плёнке кругов радужные разводы. Вспенивая руками смесь воды с гелем, представляла себя сказочным магом, который создаёт суперпузырь. Соединяла несколько маленьких в один большой, сдувая его в свободное плавание по воде.

В дверь позвонили: от неожиданности, девушка вздрогнула. Она не ждёт гостей. Посмотрела на пол в ванной, не могла же заиграться настолько, чтобы затопить соседей. Вроде сухо! В любом случае, надо проверить: кто там? Накинув полотенце, подошла к двери, посмотрела в глазок. Сердце волнительно забилось чаще, — он пришёл к ней. Выдохнув, набралась решительности, отворила двери.

Мирон стоял, собираясь с мыслями: что сказать Ане, когда она откроет дверь? Но сейчас перед ним — этот маленький гном в полотенце, с шапкой из пены на голове, любые аргументы утратили актуальность. Брови мужчины поднялись вверх, попытался сдержать улыбку. Уголки глаз уже предательски сжались в гармошку, прорисовав на лице отчётливые полоски гусиных лапок.

― Здравствуй, Дори, ― вспомнив персонажа из «Хоббита», поприветствовал он Аню.

― Меня Аня зовут, ты пьяный, что ли? ― Анна строго посмотрела на Мирона.

― В зеркало иди, посмотрись! В гости можно?

― Проходи, ― Анна негодовала на то, что все мечты о новой встрече опять не совпали с реальностью.

Подошла к зеркалу, посмотрела, рассмеялась. Мирон встал сзади, обнял Анну, взяв за запястье, заглянул в отражение: увидев себя её глазами, замер. Мужчина никогда не представлял себя таким, — он знал, что привлекает женщин, но это отличалось от того, что созерцал обычно. «Красота в глазах смотрящего» ― поймал себя на мысли, сдунув шапку из пены с макушки девушки.

― Ты разная… Я не знаю как вести себя с тобой! Каждый раз теряюсь, готовлюсь, продумываю слова, но они не подходят под твоё настроение, ― мужчина развернул девушку к себе лицом. ― Сначала дикая и полна желаний, потом воинственная амазонка, и вот, сейчас смотрю на тебя, как на ребёнка, и ничего, кроме желания улыбаться, не возникает.

Аня молчала, пристально глядя в выразительные голубые глаза. За дни его отсутствия девушка столько раз поменяла отношение к нему в одиночестве, продумывая, — кто он для неё? Сейчас они рядом. Но в голове нет никаких мыслей, что ответить, только чувство, будто её сейчас разорвёт от счастья.

― Не пропадай, пожалуйста, больше. Я скучала! ― девушка прижалась к мужчине так сильно, что слово «близость» обрело для него новый смысл.

Её «скучала» ударом тока пробежалось эхом по телу Мирона, пробуждая невероятное желание обладать. Он тоже скучал, но произнести этого не смог, сложно признаться в этом даже самому себе. Коснулся щеки Анны, наклонился, их губы встретились. Поцелуй, полный нежности, тоски, смешанных чувств.

Распахнул полотенце. Кожа девушки белая, будто снег на рассвете, искрящийся в первых лучах солнца: чистый, не тронутый следами. Тугие соски, напряжённые от возбуждения на аккуратной груди, глубокая пупочная впадина, линия лобка, с манящими половыми губами. Мирон рассматривал её с незнакомым чувством познания прекрасного. Тело Ани настолько идеально, что на секунду, мужчина приревновал к тем, кто звал её инопланетной. Они не могли созерцать это. Она только его!

За спиной Анны, в зеркале отражалась картина, которую он хотел запечатлеть в памяти, как любимый кадр фотоальбома, которого у него в жизни не было. Он стоит рядом с обнажённым телом хрупкой и манящей, желанной женщины. Хотел бы любоваться этим каждый раз, как в первый. Остановить мгновение, сохранить эти чувства.

Погладил её грудь, провел по животу, обхватив руками, отнёс на кровать. Анна не желала мешать мужчине наслаждаться её телом. Она хотела его, жадно, необузданно.

Рядом с ним, устав от мыслей в разлуке, поняла, что такое отдаться. Сдаться, перестать сопротивляться, протянуть белый флаг перемирия в глупой войне битвы полов. Отставить на время свои принципы и стеснения, довериться полностью ему. Раствориться в нём, познать его вкус и ощутить экстаз от проникновения члена в горячее, влажное от возбуждения, лоно. У неё год не было секса, но так, как Мирона, она не хотела никого раньше.

Мужчина, стоя перед ней, стянул футболку, обнажив торс. С шумом расстегнул ремень, спустил брюки. Увидев, что под джинсами нет трусов, Анна возбудилась ещё больше. Его член, скованный до этого момента плотной тканью,