Оживший кошмар русской истории. Страшная правда о Московии - Андрей Буровский

В Речи Посполитой же никак не могли понять, почему государство и король должны отвечать за частную войну магнатов. Канцлер Литвы Лев Сапега даже высказался в духе, что «этот человек уже вступил в Московское государство, и там его легче достать и казнить, нежели в наших владениях».

Борис, истинно православный человек в московском понимании слова, призвал ворожей — то есть колдуний; колдуньи предсказали великие потрясения, до полусмерти напугав Бориса. Более практические меры состояли в том, что Годунов пообещал ближнему боярину Басманову дочь в жены и полцарства (Казань, Астрахань, Сибирь — если быть точным), если зарежет Димитрия. Трем попам было дано задание отравить Димитрия, а обещано разве чуточку меньше.

Басманов перешел на сторону Дмитрия, попов разоблачили, а Борис Годунов очень своевременно помер. 13 апреля 1605 года у него вдруг хлынула кровь изо рта, носа и ушей[71], и Борис прожил еще только два часа. За это время он потребовал от бояр присягнуть его сыну Федору…

Сцена из оперы, где патриарх преграждает Федору путь к трону, от начала до конца — вранье. 13 же апреля сын Бориса Годунова, Федор Борисович, официально венчан на царство и стал царем не менее законным, чем отец.

Только вот возникло двоецарствие… Потому что на юге страны Петр Басманов, как только стало известно о смерти Годунова, очень легко склонил на сторону Дмитрия всех влиятельных командиров: князей Голицыных, Салтыкова, Ляпуновых, командира «полков иноземного строя» фон Розена. На часть войска, оставшуюся верной Годунову, ударили казаки Дмитрия, и все было кончено быстро. В результате под Кромами армия Годунова перешла на сторону Дмитрия Ивановича и готова была двигаться на Москву.

А пока в Москву приехали посланцы Дмитрия — Пушкин и Плещеев. 1 июня 1605 года под радостный рев народных масс прочитали они грамоту от Дмитрия. Народ потребовал Василия Шуйского и Богдана Вельского: они же всего несколько дней назад клялись, что царевич Димитрий мертв! Пусть-ка скажут, живой он или мертвый…

Теперь с высоты Лобного места Василий Шуйский и Богдан Вельский взволнованно рассказали, как спасали малолетнего царевича. Несколько недель назад они говорили прямо противоположное, но что тут поделаешь? Тогда жив был еще Годунов. Теперь народ узнал «истину» и приветствовал ее воем многотысячной толпы.

Москвичи составили «повинную грамоту», приглашая Дмитрия занять престол своего отца. Подписали грамоту все слои населения. Все хотели видеть на троне законного царя Димитрия Ивановича.

Вдову Годунова, несостоявшегося, но пока еще царя Федора и дочь Годуновых Ксению отвезли в простой дом, где жила семья Годуновых до того, как он стал царем.

Народ же разгромил дворы Годунова и его сторонников и пьянствовал; было то ли 50, то ли 100 опившихся до смерти.

Всех родственников и свойственников Годунова (семьдесят четыре семейства) погнали в ссылку. Никто из них, разумеется, ни в чем не был виноват, но разве это важно?! В родоплеменном обществе нет личностей, а есть кланы, племена и роды. Они и отвечают за любой поступок каждого из своих членов. Должна же была Речь Посполита повиниться за то, что Вишневецкие поддерживали Дмитрия?! В той же логике все 74 семейства и были виноваты в том, что Годунов зарезал царевича и сел на престол вместо него. А имущество их можно было разграбить по старой родо-племенной традиции, сохранившейся в Московии и в XVII веке.

Тем более виноваты были члены семьи Годунова. Князья Голицын и Рубец-Мосальский отдали дворянам приказ, и те удавили царицу, оглушили дубиной бешено сопротивлявшегося Федора и тоже задушили. Их трупы выставили напоказ, сообщив, что они отравились.

Ксения была пострижена под именем инокини Ольги. По одной из версий, до этого девушка успела побывать в качестве наложницы Дмитрия.

В общем, почти три недели шло по Москве злое, пьяное, жестокое безвременье-междуцарствие. Пока 20 июня 1605 года в Москву торжественно не вступил Дмитрий. Все улицы, все крыши были запружены народом, даже церковные кровли. «Славу» кричали так, что оглушенные галки падали с неба.

Замечу: никакой Смуты пока еще нет и в помине. Наоборот, законный наследник династии садится на трон, тем самым очень укрепляя государство.

Естественно, возникает вопрос: а настоящий ли царевич сел на трон? В Российской империи об этом и усомниться не полагалось: высочайше утверждена была версия, что Дмитрий — это Гришка Отрепьев. Сомневаться в этой версии было опасно: усомнившийся ставил под вопрос законность сидевшей на престоле династии.

Действительность же вовсе не так однозначна, и уж кем Дмитрий никак не мог быть — так это как раз Гришкой Отрепьевым. С царевичем же Дмитрием, якобы зарезанным в Угличе, все с самого начала было предельно неясно. Царевичу и впрямь угрожала нешуточная опасность: и со стороны полубезумного отца (вспомним хотя бы старшего, любимого, Ивана), и со стороны Бориса Годунова. К тому времени было уже ясно, что Годунов в средствах не стесняется и что там для него, видевшего опричнину, жизнь одного восьмилетнего мальчика…

В этих условиях бояре, которым поручено охранять царевича, вполне могли бы и припрятать его подальше. В как надежнее всего припрятать? Убить кого-то похожего, имитировать покушение, похоронить подменыша так, как хоронили бы Дмитрия. И пока все считают Дмитрия Ивановича покойником, вывезти его подальше… Например, в Западную Русь.

А еще говорят, уже в начале XX века жила во Франции одна дама, вдова, и имела почти взрослого сына. В один прекрасный день она приехала в посольство Российской империи, попросила: тут у меня бумаги остались, на русском языке, от мужа покойного… Вроде старинные бумаги. Мне они совершенно не нужны, а сына учить в университете, средства стесненные…

Посол читал бумаги, и поседелые на дипломатической службе волосы зашевелились на его черепе. Получалось, что покойный муж дамы и ее сын происходят по прямой линии от Дмитрия Ивановича, сына Ивана «Грозного», спрятанного во Франции князем Иваном Вельским. Царевич вырос в монастыре, войдя в надлежащие лета, обнаружил себя средней руки провинциальным дворянином и зажил, как все люди его класса. А последние несколько поколений семьи уже не владели русским языком и понятия не имели, что за бумаги достались им от предков.

Посол запросил инструкций и купил у дамы все за весьма приличные деньги. Нет ли еще? Есть… Что, будете покупать?! Будем, это очень интересные бумаги, о русской торговле во Франции, наши ученые заинтересовались, несите… Дама принесла еще и после этого смогла выучить в университете не одного, а дюжину сыновей. Она ушла, осыпая благословениями и неведомого русского предка, и посла, и всю Российскую империю.

Если история правдива — во Франции и по сей день живет законный наследник русского престола, даже не подозревающий о своих правах и о величии своей судьбы. Желающим — дарю сюжет.

А кроме того… Насколько мне известно, эту версию никто никогда не рассматривал… А странно, потому что она буквально напрашивается, эта версия. Дело в том, что Дмитрий вполне мог быть сыном Ивана Грозного, но вовсе не Марии Нагой.

Общее число детей, родившихся от Ивана IV, мы не знаем и, скорее всего, никогда не узнаем. Очень может быть, что его кровь течет и по сей день в людях, которые и не подозревают об этом. Известно, что Иван задушил больше ста собственных детей сразу после рождения: ведь «незаконные» младенцы, «как известно», не угодны Богу. Это мы знаем. Но кто сказал, что нам известны ВСЕ сексуальные связи Великого князя?[72] Более того, кто сказал, что все его связи были известны современникам?

Предлагаю на выбор две версии.

1. Случайная связь, которая длилась несколько дней (а может быть, и несколько часов). Фактически была изнасилована случайная женщина, о которой Иван IV тут же и намертво забыл. В те времена не знали вообще никаких средств предохранения; даже календарного метода не знали. Само предохранение казалось людям XVI столетия, и даже много позже, грехом, нарушением воли Господней.

Рождается ребенок, о котором страшный «отец» не имеет ни малейшего представления. Но окружающие-то знают, что этот пищащий сверток — не что-то и не кто-то, а «цареныш». Если близкие молодой матери располагали хоть какими-то связями и средствами, вполне могли отправить ее (и до рождения младенца, и после) в Западную Русь.

В этот вариант, кстати, ложится и вариант мертвой матери живого младенца… в конце концов, откуда мы знаем, какие приключения ждали молодую женщину в Западной Руси и по пути в Западную Русь?

2. Должен родиться малыш, а будущая мать и ее семья прекрасно знают, какова судьба ждет его сразу при рождении. Даже в Московии могли жить люди, достаточно смелые для подмены: подсунуть кремлевскому чудовищу какого-то другого новорожденного младенца — купленного, украденного, выменянного за земли и казну. И тем сохранить своего… Не очень гуманно? Но во всем времена матери, спасая детей, проделывали и не такое. Не по-христиански? Но мы уже знаем, что в XVI веке русские были не очень твердыми христианами.