Краткая история быта и частной жизни - Билл Брайсон

Сегодня соль можно найти везде — и она стоит сущие гроши. Мы уже забыли, как сильно человек стремился ее добыть. Соль была нужна для консервации мяса и других продуктов питания, поэтому часто требовалась в огромных количествах: во время одной военной кампании 1513 года Генрих VIII приказал забить и засолить 25 000 бычков. Так что соль являлась крайне важным стратегическим припасом. В Средние века сорокатысячные караваны верблюдов (из которых можно было бы выстроить колонну длиной в семьдесят миль) везли соль через пустыню Сахара из Тимбукту к оживленным рынкам Средиземноморья.

Из-за соли люди развязывали войны и продавались в рабство: в свое время она была причиной раздоров и гибели. Однако это еще цветочки по сравнению с жертвами, кровопролитием и убийственной алчностью, которую возбуждал ряд редких пищевых продуктов, вообще не нужных для нашего здоровья. Я имею в виду «младших братьев» соли в мире приправ — специи. Ни один человек не умер от отсутствия специй, однако в борьбе за них полегли многие.

Довольно значительная часть истории нашей цивилизации — это история специй, начинающаяся с дикого растения, родина которого — Малабарское побережье Восточной Индии. По-латыни это растение называется Piper nigrum, что значит «черный перец», однако оно служит источником всех трех основных видов столового перца: черного, белого и зеленого. «Почему же из одного растения получается три разных перца?» — спросите вы. Правильный ответ — из-за разных сроков сбора и разных методов обработки.

В естественном ареале произрастания перец ценился с незапамятных времен, но на средиземноморский рынок его вывели римляне. Они любили перец и перчили даже свои десерты. Из-за этой их любви цены на перец долгое время были заоблачными. Торговцы специями с далекого Востока не верили собственному счастью. «Они (европейцы) приходят с золотом, а уходят с перцем», — с удивлением писал один тамильский купец. Когда король вестготов Аларих в 408 году впервые грозился разграбить Рим, римляне откупились от него данью, которая, помимо прочего, включала три тысячи фунтов перца. В 1468 году Карл, герцог Бургундский, заказал для своего свадебного стола 380 фунтов черного перца — такое огромное количество не могла бы употребить даже самая многочисленная компания пирующих — и выставил его на видное место, чтобы люди видели: он фантастически богат!

Кстати, бытующее мнение о том, что перец в старину использовался для «маскировки» тухлой еды, не выдерживает никакой критики. Человек, который мог позволить себе купить много специй (то есть уже по определению — человек весьма и весьма состоятельный), вряд ли стал бы есть несвежие продукты; во всяком случае, перец слишком дорого стоил, чтобы использовать его в качестве «маскировочного средства». Если у кого-то в закромах имелись ароматические приправы, то они расходовались весьма аккуратно и экономно; никому и в голову не могло прийти сыпать драгоценный перец в блюда, дабы отбить неприятный запах.

С древности перец формировал примерно семьдесят процентов всей торговли специями, однако в Европе потихоньку появлялись и другие редкости Востока — мускатный орех и корица, имбирь, гвоздика и куркума, а также некоторые еще более экзотические приправы, сейчас по большей части забытые: аир, асафетида, аджаван, калган и цитварный корень; они ценились еще дороже.

На протяжении столетий специи были самым престижным товаром в международной торговле. «Острова пряностей» (так назывались Молуккские острова в Восточной Индонезии), затерянные в далеких южных морях, считались настолько притягательными и ценными, что Яков I, получив во владение два маленьких островка, одно время с гордостью именовал себя «Королем Англии, Шотландии, Ирландии, Франции, Пуловая и Пулуруна».

Дороже всего ценились мускатный орех и мацис — из-за их исключительной редкости[63]. Обе специи получали из плода мускатного дерева (Myristica fragrans), которое росло всего на девяти маленьких вулканических островках, чьи отвесные обрывы вздымаются из моря Банда между Борнео и Новой Гвинеей (кругом имеется множество других островов, однако их почвы и микроклимат не подходят для мускатного дерева). Гвоздику собирали на шести других островах архипелага, примерно в двухстах милях северней.

Все эти специи поступали в Европу через сложную цепочку торговцев, каждый из которых, естественно, забирал себе свою часть прибыли. К моменту, когда мускатный орех и мацис попадали на европейские рынки, они стоили уже в шестьдесят тысяч раз дороже, чем на родине. Понятно, что со временем те, кто стоял в самом конце этой цепочки поставок, смекнули: было бы куда более выгодно отсечь промежуточные звенья и получать всю прибыль самим.

Так началась великая эра освоения новых территорий. Христофор Колумб — самый знаменитый из путешественников эры Великих географических открытий, однако не первый. В 1487 году, за пять лет до него, Фернан Дулму и Жоао Эстрейто отправились из Португалии на запад, прямо в неизученную Атлантику; они обещали вернуться через сорок дней, если ничего не найдут. Неизвестно, нашли ли они что-нибудь: больше их никто не видел. Поймать нужный ветер, чтобы приплыть назад в Европу, оказалось не так-то просто. Колумб первым успешно пересек океан в обоих направлениях. Впрочем, это его единственное настоящее достижение. Да, он был достаточно искусным мореплавателем, однако плохо разбирался в других важных для первооткрывателя вещах, особенно в географии.

Из двенадцати лет своих легендарных плаваний он большую часть времени провел у островов Карибского моря и побережья Центральной и Южной Америки, уверенный, что находится в сердце Востока и что чуть дальше на западе лежат Япония и Китай. Колумб так и не понял, что Куба — остров, и даже не догадывался о существовании к северу от нее огромного массива суши, жители которого сегодня считают, что именно Колумб открыл их родину.

Колумб набил трюмы своих кораблей бесполезным железным колчеданом (приняв его за золото), какой-то растительной трухой (он не сомневался, что это корица) и острым перцем чили, который ошибочно принял за настоящий перец с Островов пряностей. Конечно, чили тоже весьма неплох в качестве приправы, но если его надкусит человек непривычный, то в лучшем случае из глаз его брызнут слезы.

Все, кроме Колумба, понимали, что это не решение проблемы импорта специй, и в 1497 году португалец Васко да Гама, направляясь на поиски Островов пряностей, избрал другой курс в страны Востока — вокруг южной оконечности Африки. Этот путь был гораздо сложнее, чем может показаться, глядя на карту. Постоянные встречные ветра и течения не позволили бы ни одному судну, идущему на юг, пройти вдоль береговой линии Африки. Васко да Гаме пришлось отклониться на запад в Атлантику, дойти чуть ли не до Бразилии (хотя сам он этого не знал) — чтобы поймать легкий северо-западный ветер, который принес его флот к мысу Доброй Надежды. Это было воистину эпическое плавание. До сих пор европейские суда еще не заплывали так далеко. Корабли Васко да Гамы три месяца бороздили водную гладь, не видя суши на горизонте. Как раз во время этого рейса и обнаружилась цинга: до сих пор морские путешествия не были столь длительными, и симптомы болезни не проявлялись.

Плавание Васко да Гамы продемонстрировало миру еще две вещи. Во-первых, в Азии уже был распространен сифилис — всего через пять лет после того, как люди Колумба привезли его в Европу из Нового Света, — таким образом, эта болезнь стала поистине международной. А во-вторых, жестокость по отношению к местному населению экзотических стран стала нормой. Васко да Гама был нечеловечески жесток: однажды он захватил в плен мусульманский корабль, на борту которого находились несколько сот человек, включая женщин и детей, запер пассажиров и экипаж в трюме, вынес все ценное, а затем — безо всякой причины — поджег судно. Почти повсюду, куда бы он ни приходил, он обижал и убивал людей, с которыми сталкивался.

До Островов пряностей португальцы в тот раз так и не добрались. Оказалось, что эти острова расположены далеко за пределами Индии — настолько далеко, что когда европейцы все-таки прибыли туда, они спрашивали себя: не обошли ли они уже вокруг света? Не приблизились ли снова к Америке, но только с запада? Если так, то, с коммерческой точки зрения, плавание в Ост-Индию за специями было бы куда более эффективным, если не огибать Африку и не пересекать Индийский океан, а плыть из Европы на запад, продвигаясь мимо новых земель, недавно открытых Колумбом.

И в 1519 году Фернан Магеллан отправился на пяти безнадежно протекающих судах в смелую, но крайне скудно профинансированную экспедицию, чтобы разведать западный путь к Островам пряностей. В результате он обнаружил, что между Америкой и Азией лежит огромный Тихий океан, — люди до сих пор даже не предполагали, что на нашей планете столько свободного и пустого места. Еще никогда никто в мире не принял столько страданий в своем стремлении разбогатеть, как Фернан Магеллан и его экипаж: они плыли по Тихому океану, чувствуя все нарастающую растерянность и не веря собственным глазам. У них кончился провиант, и они отведали, пожалуй, самое неаппетитное блюдо из всех известных — крысиные экскременты с опилками.