Идет охота на волков - Владимир Колычев

– Давайте, а я пока ванну пойду приготовлю. Кто будет первым?

– А это как ты решишь, – весело сказал говорливый Леша. – То есть я.

– Ну-ну.

Валя ушла, а палачи взялись за лопаты. Посматривая на неподвижную жертву, принялись рыть землю. А она действительно была мягкой, и часу не прошло, как яма была готова.

– Все, Котяныч, теперь можно.

И снова туповатый бодигард направил на Максима пистолет. Сухо клацнул затвор пистолета, но пулевое отверстие почему-то появилось во лбу палача. Кто-то снова нажал на спусковой крючок оснащенного глушителем пистолета, и Леша замертво рухнул в яму.

– Нашли последнее желание, придурки! – представ перед Максимом, презрительно скривилась Валя. – Как ты себя чувствуешь?

Говорить он пока не мог, но головой качнул. Хреново он себя чувствовал.

– Понятно.

Валя с трудом, но скинула в яму тушу Котяныча, взяла в руки лопату.

– А ты лежи пока, сил набирайся, – сказала она. – Тащить я тебя на себе не буду...

Она торопилась. Небо надо головой мало-помалу светлело. Но девушка посматривала не только вверх, но и вперед, туда, откуда могли появиться боевики Кафтанова.

Валя закидала трупы землей, утоптала ее как могла. К этому времени Максим нашел в себе силы подняться, забрал у нее лопату, чтобы разбросать остатки суглинка, но тут же потерял равновесие и упал.

– А-а!

Она снова взялась за дело, по-быстрому разбросала землю, отряхнулась и кивком головы показала в сторону машины. Максим поднялся сам, но идти ему было очень трудно. И парализующая инъекция сказывалась, и убойные удары, которыми облагодетельствовал его Семен. Ощущение такое, будто в камнедробилке побывал, все внутренности отбиты, несколько ребер точно сломаны. Челюсть вроде ничего, потому как привычна была к таким встряскам. Нос тоже не сильно беспокоил. А вот от двух передних зубов остались жалкие обломки.

Кое-как они добрались до ее «Нивы». Валя помогла ему сесть в машину, сама заняла место водителя. Один пистолет с глушителем она положила сбоку от себя, другой – протянула Максу.

– Стрелять ты, говорят, можешь.

– Кто говорит? – с трудом спросил он, рассматривая оружие.

Это был термопластиковый «Вальтер» последней модели. Именно из этого пистолета Котяныч и собирался его убить... Неплохо Семен вооружает свою кодлу.

– Да слухи ходят, что ты в девяносто девятом у Кафтана целую бригаду положил.

– А ты сколько положила?

– Ну вот, сразу видно, что ты мент... Много положила. Потому и надоело... Я уже давно собиралась из дела выйти, но как-то все не получалось. А тут еще этот заказ идиотский... Ладно, если бы убивать, а то порноактрисой работать...

Машину сильно тряхнуло на ухабе, и у Максима свело в животе отбитые внутренности.

– Кем работать? – спросил он, скривившись от боли.

– Порноактрисой. Обычной порноактрисой. Хотя и заплатили, как порнозвезде первой величины...

Она действительно извращалась в постели как могла. И себе поддавала жару, и ему. Но ведь не о том же речь... Максим чувствовал, что не поэтому она сравнила себя с актрисой порнографического жанра.

– Ты, конечно, не знал, что спальня была напичкана видеокамерами.

Так и оказалось. Валя пролила свет на очередную пакость Кафтанова. Он даже не стал спрашивать, зачем ему это было нужно. Порнофильм для Майи, с участием ее некогда любимого героя. Но сначала он покажет ей, как избивал Максима...

Эта мразь пыталась убить сразу трех зайцев. И два фильма снять, и от Макса избавиться... Валя, конечно, тоже дрянь. Но, как бы то ни было, она спасла ему жизнь.

– Я не знаю, зачем ему это нужно, – продолжала она. – Но мое терпение лопнуло... Я заранее все решила – отработаю и за кордон. У меня для этого уже все готово. Даже деньги перевела...

– Не отработала.

– Ну почему же? Я не должна была тебя убивать. На это дело Котяныча назначили, и этого, Лешу-дебила... Я серьезный человек, а им весело, как будто я шлюха какая-то...

– Поэтому и убила?

– Да нет. Слишком это мелко, чтобы убить...

– А что глубоко?

– Да понравился ты мне... Очень понравился... А может, и влюбилась... Я, может, всю жизнь о таком, как ты, мечтала, – вымученно и с грустью улыбнулась она. – И нисколько не жалею, что согласилась на постель... Поверь, я не отбывала номер, все было натурально.

– А Бузыкины?

– Что – Бузыкины?.. Бузыкины тоже настоящие. Только им заплатили хорошо. Сказали, что тебя надо избить. Они правда думали, что смогут...

– Кафтанов смог.

– Это тебя на тормоз поставили... Не надо на меня так смотреть. Да, я киллер. Да, я гадость. Но я своей жизнью рискую, чтобы вытащить тебя из дерьма. Так бы улетела втихую за кордон, и все. А теперь с тобой возись...

– Можешь бросить. Я не обижусь...

– Может, я хочу тебя с собой увезти?.. Шучу, конечно.

– Почему?

– Да потому что ты мент по жизни, а я киллер. Не уживемся мы с тобой в одной берлоге. Мое прошлое будет между нами стоять... Напьюсь тобой вдоволь и уеду...

– Что сделаешь?

– Напьюсь... Тебе покой нужен. И лечение. Я буду тебя выхаживать...

– Где?

– Не знаю... Сейчас лето, в деревнях целые дома сдаются, деньги есть. Что-нибудь придумаем... Я тебя не брошу, не переживай.

Максим закрыл глаза, выражая свою признательность. Но вновь открыть их не смог: провалился в яму болезненно-беспокойного сна.

У каждой женщины свои таланты. Аллочка, например, блестяще имитировала оргазм. Майя же была мастером изображать усталость.

Семен обнял ее за талию, попытался привлечь к себе, но нарвался на обычное: «Сегодня был трудный день» с длинными перечнем собственных заслуг. Она заведовала крупнейшей в крае юридической компанией, клиентами которой были богатейшие люди города. И хотя она действительно выкладывалась на работе «от» и «до», Семен всерьез подозревал, что делает она это с одной-единственной целью – вечером отказать ему в сексе.

– А как насчет порнушки? – спросил он, укладываясь на свою половину широкой, чуть ли не в полкомнаты кровати.

– Ты же знаешь, я не люблю.

– Да нет, тебе понравится.

Он взял пульт и вывел на экран огромной плазменной панели изображение двух стонущих тел. Операторы прекрасно справились со своей задачей, смонтировали запись с разных ракурсов, да так, что вышло не хуже, чем в шведском порнофильме.

– Выключи немедле... – Майя осеклась, узнав Макса.

А тот рад стараться вкручивать свой болт в горячую гайку.

– Что это такое?

– Это Макс так развлекается. После зоны.

– Он что, уже вышел?

Она так завороженно пялилась в экран, что Семену пришлось переключиться с одного фильма на другой. Теперь Максу давала не баба, а мужик. И кулаком в рыло!..

– Что ты делаешь? – потрясенно протянула Майя.

– Не делаю, а сделал. Я этого козла сделал...

Этот фильм он заставил ее просмотреть до конца.

– Ну вот, теперь ты принадлежишь мне на законном основании, – осклабился он. – Я всегда был сильней, чем он. И теперь ты в этом убедилась.

– Он же почти не сопротивляется...

– Правильно, потому что сразу пропустил очень сильный удар. Это нокдаун на грани нокаута. Он, конечно, пытался мне что-то доказать, но ты сама знаешь, что самый-самый – это я...

– Это ничего не меняет, – покачала она головой.

– Что «не меняет»?

– Я все равно с тобой.

– Со мной. Но как не родная... А я хочу, чтобы все было как тогда, в девяносто втором. Помнишь, как мы кровать расшатали?..

– Я все помню... И как ты меня насиловал, тоже помню...

– Но тебе же понравилось.

– Кто тебе такое сказал?

– Никто, сам догадался... Иди сюда! Я сказал, сюда!

Майя сделала вид, что всего лишь позволила уложить себя на спину. Но его не обмануть. Он чувствовал, что женщина возбуждена. И вскоре она подтвердила, что его к ней визит пришелся ей по вкусу.

Глава 23

Палка-гнилушка плыла по речке медленно и как поплавок – на поверхность высунулась только верхушка, все остальное находилось в воде. Максим вспомнил, как в детстве с друзьями пускал кораблики в канаве, бежал за ними вниз по течению до самой реки. Но в этой речушке корабликов быть не могло, потому что в округе не было детей. Велика Россия, земли много, а жить на ней некому. В больших селах людей вроде бы хватало, ну а маленькие деревушки в глубинке потихоньку вымирали. Только старушки в них и остались. Схоронили мужиков и доживают свой век. Хорошо, если дети на лето из города приедут, а так – тоска зеленая.

И по речке, на берегу которой сидел сейчас Максим, плавали когда-то кораблики, бегала за ними детвора. И речка тогда была гораздо шире, чем сейчас. Потому что чистились тогда берега, трава скашивалась, зеленая поросль вырубалась. А сейчас некому было этим заниматься. И трава буйным цветом, и деревья в полный рост.

Но это дикая природа, и есть в ней своя прелесть. Тишина вокруг оглушающая, воздух такой вкусный, что не надышаться. Одно плохо: комары донимают. Но ведь это терпимо. Куда хуже, если вдруг боевики Кафтанова нагрянут.