Признание - Джон Гришэм

Досье на Бойетта было уже достаточно пухлым. Сотрудникам Флэка удалось поднять судебные дела в четырех штатах, выяснить, где Бойетт отбывал сроки, найти адвоката, которого ему предоставили после ареста в Слоуне. Тот смутно его помнил и переслал дело. У них было подписанное показание владелицы «Ребел мотор инн» по имени Инесс Гэффни, которая не помнила Бойетта, но нашла его имя в списке постояльцев за 1998 год. И еще они добыли данные, подтверждающие строительство склада, где работал Бойетт, если верить его словам.

Карлос навел порядок на столе. Все напряженно ждали.

Припарковавшись позади старого здания вокзала, пастор открыл дверцу и услышал вдалеке вой полицейских сирен. В воздухе пахло гарью. В городе что-то происходило.

— Вчера вечером сожгли Первую баптистскую церковь, — пояснил Аарон, когда они поднимались по ступенькам в офис Флэка. — Теперь горит церковь черных. — Он кивнул влево, будто Кит ориентировался в городе.

— Неужели жгут церкви? — изумился он.

— Да.

Бойетт с трудом преодолевал подъем, опираясь на палку. Наконец они вошли в вестибюль. Секретарша сделала вид, что печатает, лишь на секунду подняв глаза.

— Где Робби? — поинтересовался Фред Прайор, и та кивнула в сторону конференц-зала.

Робби Флэк встретил их там. После неловких представлений Бойетт смутился, не зная, подавать ли руку. Неожиданно он обратился к Робби:

— Я вас помню. Видел вас по телевизору, когда арестовали Донти. Вы были очень расстроены и кричали в камеру.

— Это на меня похоже. А где были вы?

— Здесь, мистер Флэк. Смотрел телевизор и не верил, что арестовали не того парня.

— Что правда, то правда — арестовали не того парня. — Вспыльчивый по натуре, Робби Флэк с трудом сдерживался. Ему хотелось влепить Бойетту пощечину, выхватить палку и избить его до полусмерти, осыпать проклятиями за все совершенные преступления. Он готов был убить его собственными руками, но притворился спокойным и сдержанным. Никакие проявления эмоций Донти сейчас не помогут.

Они вышли из конференц-зала и направились в кабинет. Аарон и Фред остались в коридоре ждать развития событий. Робби пригласил Кита и Бойетта к маленькому столику в углу, и все сели.

— Может, хотите кофе или еще чего-нибудь? — почти гостеприимно предложил он и посмотрел на Бойетта, который, не мигая, выдержал его взгляд.

Пастор, кашлянув, ответил:

— Послушайте, Робби, мне неудобно просить о чем-то, но мы очень давно не ели и умираем с голода.

Робби взял трубку и велел Карлосу принести из кафе сандвичи и воду.

— Нет смысла ходить вокруг да около, мистер Бойетт. Расскажите то, что собирались.

Тик. Пауза. Неожиданно Бойетт заерзал на месте и отвел глаза.

— Первое, что я хотел бы выяснить, могу ли я рассчитывать на денежную компенсацию.

Кит опустил голову, воскликнув:

— Боже милостивый!

— Это вы серьезно? — переспросил Робби.

— Думаю, сейчас всем не до шуток, мистер Флэк, — ответил Бойетт. — Вы так не считаете?

— О деньгах раньше не было и речи! — не выдержал Кит.

— У меня есть кое-какие потребности, — сказал Бойетт, — но нет ни цента и никаких перспектив достать деньги. Я просто спрашиваю, вот и все.

— «Вот и все»? — повторил Робби. — До казни осталось меньше шести часов, и наши шансы остановить ее более чем призрачны. Штат Техас собирается казнить невинного человека, а я сижу рядом с настоящим убийцей, который вдруг просит денег за то, что сделал!

— А кто сказал, что я — настоящий убийца?

— Ты! — вмешался пастор. — Ты сам сказал, что убил ее и знаешь, где тело, поскольку сам закопал его. Хватит играть в игры, Тревис.

— Если я правильно помню, ее отец обещал заплатить кучу денег, когда ее искали. Что-то около двухсот тысяч долларов. Это так, мистер Флэк?

— Это было девять лет назад. Если ты думаешь, что стоишь в очереди за деньгами, то сильно ошибаешься. — Робби старался говорить спокойно, но было видно, что он сдерживается из последних сил и вот-вот взорвется.

— Зачем тебе деньги? — спросил Кит. — Ты же сам говорил, что жить тебе осталось несколько месяцев. У тебя же опухоль, помнишь?

— Спасибо, что напомнили, пастор.

Робби смотрел на Бойетта с нескрываемой ненавистью. Он готов был заложить все свое имущество и расстаться с последним долларом, лишь бы получить признание, которое могло спасти жизнь его клиенту. Повисло долгое молчание, пока все трое размышляли, что делать дальше. Бойетт вдруг скривился и, приложив ладони к вискам, начал с силой сжимать голову, будто давлением извне старался снизить давление изнутри.

— У тебя приступ? — спросил Кит, но ответа не дождался. — У него бывают такие приступы, — пояснил Кит Робби. — Обычно помогает кофеин.

Робби вскочил и вышел из комнаты.

— Сукин сын хочет денег, — сказал он Аарону и Прайору, ожидавшим в коридоре. Пройдя на кухню, он нашел банку с кофе и, захватив пару бумажных стаканчиков, вернулся в кабинет. Затем налил чашку Бойетту, который уже согнулся практически пополам, упираясь локтями в колени, и со стоном сдавливал голову ладонями.

— Вот кофе.

Тишина.

Наконец Бойетт произнес:

— Меня сейчас вырвет. Я должен прилечь.

— Устраивайся на диване, — разрешил Робби.

Бойетт с трудом поднялся и с помощью пастора добрался до дивана. Он лег, подтянув колени к груди, и продолжал сжимать голову.

— Вы не могли бы выключить свет? — попросил он. — Через минуту все пройдет.

— У нас нет на это времени! — ответил Робби, едва сдерживаясь, чтобы не сорваться на крик.

— Пожалуйста, всего минуту, — жалобно повторил Бойетт, корчась и хватая ртом воздух. Кит и Робби вышли из кабинета и направились в конференц-зал. Там снова собрались все сотрудники, и Робби представил им Кита Шредера. Вскоре принесли еду, и они быстро поели.

Глава 21

За Донти пришли ровно в полдень. Ни минутой раньше, ни минутой позже. Процедура была отработана до мелочей. В металлическую дверь постучали. Три раза. Он в это время разговаривал с Седриком, но, узнав, что время вышло, попросил позвать мать. Роберта встала позади Седрика, а рядом пристроились Андреа и Марвин. Все они с трудом умещались в тесной кабинке и плакали, не скрывая слез. Последние четыре часа они постоянно смотрели на часы, и теперь слов не осталось. Седрик уступил место матери, та взяла трубку и прижала ладонь к перегородке. Донти сделал то же самое. Трое детей, обнявшись, приблизились к матери. Андреа чувствовала, что вот-вот потеряет сознание.

— Я люблю тебя, мама, — сказал Донти. — Извини, что все так вышло.

— Я тоже тебя люблю, сынок, и тебе не за что извиняться. Ты не сделал ничего плохого.

Донти вытер щеки рукавом.

— Мне так хотелось выйти до смерти папы. Я мечтал, что он увидит меня на свободе и узнает: я ни в чем не виноват.

— Он всегда знал это, Донти. Твой папа в этом не сомневался. Он умер, зная, что ты невиновен. — Роберта промокнула слезы бумажной салфеткой. — И я никогда в тебе не сомневалась.

— Знаю. Наверное, я скоро встречусь с папой.

Роберта кивнула, но ответить не успела. Позади Донти открылась дверь, и появился огромный охранник. Донти поднялся, повесил трубку и приложил к перегородке обе ладони. Его родные сделали так же — прощальные объятия, — и он ушел.

Донти снова заковали в наручники и провели по коридорам через лязгающие замками металлические двери на внутреннюю лужайку — и дальше в другое крыло, где находилась его камера. Донти оказался в ней в последний раз. Сев на койку и остановив взгляд на коробке с нехитрым скарбом, Донти подумал, что наконец он отсюда вырвется.

Родственникам дали несколько минут, чтобы они пришли в себя. Когда Рут выводила их из комнаты, она обняла каждого и выразила соболезнование. Драммы поблагодарили ее за доброту и участие.

— Вы поедете в Хантсвилль? — спросила Рут, открывая металлическую дверь.

Да, конечно, поедут.

— Лучше отправиться пораньше. Говорят, будут проблемы с движением.

Они кивнули, но не знали, как реагировать на эту новость. На выходе из тюрьмы родным Донти вернули их документы и сумки, и они навсегда оставили это место.

«Проблемы с движением», о которых упомянула Рут, была тайной операцией под кодовым названием «Объезд», которую задумали провести два чернокожих студента с помощью пользователей социальной сети «Facebook». Участвовать в гениальном по простоте плану выразили желание десятки добровольцев.

В 2000 году вскоре после помещения Донти в камеру смертников заключенных перевели из Хантсвилля в блок Полански. Теперь их содержали в другом месте, а место казни осталось неизменным. За семь лет примерно двести заключенных перевезли обратно в Хантсвилль для приведения смертного приговора в исполнение. Маршруты транспортировки были тщательно отработаны и проверены, но после нескольких десятков перевозок, прошедших без сучка без задоринки и без каких бы то ни было попыток освободить осужденных, власти решили, что принимаемые меры предосторожности излишни, поскольку до осужденных никому нет дела. Процедуру перевозки упростили, и маршрут не менялся. Из тюрьмы выезжали в 13.00, потом сворачивали налево на 350 шоссе, а потом еще раз налево — на 190-е с четырехрядным интенсивным движением. Спустя час были на месте.