Нежданная гостья - Розалинда Лейкер

Клодин, скрытая от посторонних глаз в нише за рядами цветов, наблюдала за ними и увидела то же, что и в день своей свадьбы. На мгновение ей показалось, что сердце разорвется от невыносимой боли, когда она вдруг поняла: они любят друг друга, ее обожаемый муж и дорогая подруга. Клодин не испытала ни гнева, ни ревности, ни ненависти, потому что столь низкие эмоции были чужды ей, однако ее сердце замерло от безысходной тоски. Сжавшись в комок, Клодин сидела рядом с Маргаритой, которая притопывала в такт музыке и улыбалась, глядя на сына и обмахиваясь веером из страусиных перьев.

Клодин даже удивилась, что способна думать с абсолютной ясностью после сделанного открытия. Она знала, что не сможет перестать любить Себастьена, точно так же, как и Розеллу, которая была так добра к ней. У них роман? В голове Клодин что-то странно щелкнуло, будто сломался какой-то механизм. Она сомневалась, что они любовники. Видимо, это делало их муки не менее ужасными, чем ее. Клодин стало жалко их. У нее есть хотя бы надежда и вера, за которые она ухватилась как за соломинку: она жена Себастьена, и он не может покинуть ее. Это давало малюсенький, хрупкий шанс. Может, со временем их брак снова станет настоящим. Она должна верить в это, или сойдет с ума, как и себялюбивая, властная свекровь.

Когда Себастьен вернулся в ложу, передав Розеллу Филиппу, Клодин попросила отвезти ее домой. Через несколько минут они уехали вместе с Маргаритой, и никто не заметил их исчезновения.

Последний вальс звучал уже на рассвете. Филипп и Розелла кружились, окруженные сотнями пар, которые протанцевали всю ночь. На поклон кавалера Розелла ответила последним глубоким реверансом и, держась за руки и улыбаясь друг другу, они отправились к ожидавшей их карете.

Счастливые и усталые, они сидели бок о бок в открытом экипаже, освещенные золотистыми лучами утреннего солнца. Природа пробуждалась, повсюду пели птицы, наполняя прозрачный воздух радостными звуками. Рука Филиппа обвилась вокруг талии Розеллы. Он снова и снова целовал девушку, мягко прикасаясь к ее нежным губам. Розелла не противилась его поцелуям. Он совершенно прогнал ее мысли о Себастьене. После прекрасной танцевальной ночи девушку охватила вялая истома.

Но как только за поворотом дороги показался замок, Розелла внутренне сжалась, где-то в сердце ожили старые страхи. Филипп заметил, что она отодвинулась от него, нервно выпрямилась и посмотрела на западную башню. Он осторожно коснулся ее обнаженной глубоким вырезом платья спины.

– Совсем не обязательно возвращаться сейчас в замок, не так ли? Перед отъездом с виллы я приказал сервировать для нас стол на террасе.

Розелла обратила к нему просветленный, облегченный взгляд.

– Как замечательно! Обожаю завтракать на свежем воздухе. Иногда мне подают кофе на верхнюю площадку на стене замка.

– Я знаю. Когда я встаю рано утром, вижу тебя там из своего окна. Ты ранняя пташка.

Розелла отвела глаза.

– Я не очень хорошо сплю.

Кажется, танцы разбудили у обоих волчий аппетит, и они весело умяли полдюжины горячих круасанов с клубничным джемом, корзинку свежих персиков и выпили по три чашки крепкого черного кофе.

– Покажи мне дорогу в замок через речку, – попросила Розелла, когда Филипп приказал подать карету. – Я часто задумывалась, где же находятся те камни.

– Обещай, что не упадешь в воду, – поддразнил он, смеясь, и Розелла поклялась быть ловкой и быстрой.

Они прошли сквозь парк, и вот уже показались камни, широкие и плоские, залитые водой. Розелла сняла атласные бальные туфельки, Филипп засунул их с свои карманы.

– Осторожно с платьем, – предупредил он. Розелла подобрала подол юбки и взялась за руку Филиппа. Он шел впереди, помогая ей переступать с камня на камень. Солнце нещадно жгло их головы и голые плечи Розеллы, но на другом берегу путников снова ждал тенистый шатер огромных деревьев. Филипп склонился, чтобы надеть туфли на ноги Розеллы.

– Вот так, – сказал он, выпрямившись, и показал на тропинку, едва заметную в высокой траве. – Здесь я хожу. Увидишь, мы выйдем на дорожку, где я нашел твою шаль, когда возвращался из замка…

Филипп остановился, осознав, что сказал лишнее. Розелла, изменившись в лице, отшатнулась от него.

– Когда ты возвращался? – словно эхо повторила она упавшим голосом. – Я думала, ты нашел ее позже, когда вечером шел на прием. Ты… ты знаешь, что Себастьен и я были на поляне?

Он неохотно кивнул, помрачнев, и задумался, подбирая слова для ответа.

– Сначала я не понял, что вы были там. Иногда я схожу с тропинки и иду берегом реки. В тот день я сделал так же, и шум воды заглушал все звуки, пока я не вернулся на дорожку, где подобрал твою шаль. Там я услышал повышенные голоса, взял шаль и ушел.

– Что ты слышал?

– Очень немногое. Всего несколько секунд…

– Я хочу знать!

– Розелла… – расстроенно запротестовал Филипп.

– Ты слышал, как я предложила выйти замуж за Себастьена. Это так. Я же вижу, что ты слышал. О! – Она прижала похолодевшие ладони ко рту. – Я не вынесу этого!

Прежде чем Розелла успела сдвинуться с места, он обнял ее, давая успокоение и уверенность. Она уткнулась лицом ему в плечо, а Филипп ласково гладил ее белокурые волосы. Он заговорил мягко и убедительно:

– Неважно, что я слышал или что ты сказала. Это не имеет значения. Ты предлагала ему замок, именно поэтому сказала те слова. Все в прошлом, закончилось и забыто.

– Нет! – простонала она. – Он любит меня. Он хочет меня. И я любила его всю жизнь.

Филипп отстранил ее и заглянул в глаза.

– Всю жизнь? Сейчас ты живешь в нереальном мире. Прошло уже много лет после твоего единственного визита в замок. Ты вернулась в школу с головой, забитой романтическими мечтами о Себастьене де Луимонте. Не так ли? Я не прав?

Он был прав. Она знала это, хотя не желала признаваться. Ей казалось, что еще рано отказываться от того, что она хранила в памяти и сердце с детских лет. Живя в ограниченной и удушающей атмосфере пансиона мадам Делагранже, лишенная общения с внешним миром и вынужденная дружить только с девочками, Розелла постоянно думала о Себастьене. Естественно, что подростковые мечты уносили ее к единственному мальчику, близко знакомому ей, чья красота так ярко сохранилась в ее памяти. Ведь именно он сумел разогнать страхи впечатлительной сироты. Он стал ее рыцарем, окруженным светящимся ореолом. Филипп заставил взглянуть на все, что, она чувствовала к Себастьену, в другом свете. Но на первый раз довольно, она не пойдет дальше в этом открытии. Пока нет. Она не хочет видеть, не желает знать. Она не позволит вырвать из ее сердца нечто столь дорогое и прекрасное.