Там, за горизонтом - Александр Павлович Сапегин

крик Геннадия Владимировича, а через пятнадцать минут к нему присоединилась сестрица Елена. Сам счастливый отец едва ли понял, что у него двойня, так как второй стакан самогона, сунутый мужчине сердобольной Татьяной, чтобы тот не мелькал под дверью безумным маятником, сделал ему хорошо, и пьяненький папаша только глупо улыбался во время оглашения благой вести.

Жизнь совершила очередной кульбит – в доме появились младенцы, и Михаилу пришлось выдержать целый бой с женщинами и чуть не подраться с Владимиром, отстаивая точку зрения, что не всё должно подчиняться реальным или мнимым прихотям маленьких человечков. Женщины, конечно, могут сюсюкаться сколько угодно, но скоро весна, и одни парни на себе всю нагрузку не вынесут, а тут как-никак Вера на подходе, поэтому наседать на себя Михаил никому не позволит. У него голова и так за всех болит, хоть и не проснулся материнский инстинкт.

Зато у дам начинают к месту и не к месту просыпаться разные хотелки. Где это видано, что коз и корову доят мужики, а девки не знают, с какой стороны от коровы табуретку поставить? Ну-ка быстро впрягаемся в процесс, нечего всей камарильей вокруг детей выскакивать, Галине и одной помощницы на постоянной основе хватит, а не семи нянек, чтобы дети без глазу оставались. Вера пусть поучится, тем более, ей в скором времени рожать и своё чадо нянчить. Приняли роды – молодцы, честь вам и хвала. Помогаете с младенцами – умницы, но, ядрён пень, не забываем о своих обязанностях, парни и так который день с ружьями вокруг дома ходят и с вышки не слазят, гоняя медведя-шатуна. А ведь им приходится и за отоплением с генераторами следить, в стайках и на грибной ферме работать, да ещё они под зелень печь в теплице установили и там возятся, технику к весне готовят и брус под будущее строительство возят.

Весна наступила резко. Только-только лежали снега по грудь, как в марте пришло тепло, зажарило солнце и вдоль дороги потекли полноводные ручьи. На запруженном распадке с маленьким озерком, в которое прошлым летом запустили карасей и сазанов, образовалось полноводное озеро, грозящее прорвать запруду. Пришлось отрывать пару дней от прочих дел и двумя бульдозерами укреплять плотину, наваливая железобетонные блоки и гуртуя сверху глину и землю. Вместе с Владимиром, руки у которого росли из правильного места, Михаил наметил место под устройство самодельной электростанции. Дело оставалось за малым – соорудить генератор, создание и монтаж которого взял на себя Мирошкин, затребовав в помощники Игоря Вебера и Солнцева. Самый рукастый и самый башковитый мальчишки с энтузиазмом присоединились к новому начинанию.

– Кар! Кар! – нетерпеливый вороний грай острым винтом ввился в уши, останавливая перемотку памяти.

Вконец охамевшие чёрные разбойники едва ли не прямым текстом намекали, чтобы человек не задерживал пиршество.

– Ухожу уже, ухожу, – буркнул мужчина, собрав немудрёный инструмент. – Налетайте, ироды.

Шагая по дорожке к дому, Михаил прокручивал в голове воспоминание о прорве горестей, настигших людей за прошедший год. Вместе с тем на посёлок надвигалась ещё одна беда, которую не ждали.

– Палыч, ты что делаешь? – возле Михаила, отдыхающего после наведения порядка на могиле Ольги, остановился Антон, заинтересованный непонятным занятием Боярова. – Смотри, – чиркнув о бок коробка, Михаил зажёг спичку.

– И чё? Ну, горит спичка, и чё? – не понял, в чём корень проблемы, Антон.

– Слишком быстро горит, Антоха, понимаешь?

– В каком смысле «быстро»?

– В прямом, боец. – Чиркнув о коробок новой спичкой, Михаил принялся считать, перехватив спичку за сгоревшую головку и с каким-то больным интересом наблюдая, как пламя поглощает комель без серы. – Чёрт, обжёгся!

– Всё равно, Палыч, я что-то не пойму юмора.

– Скажи мне, боец, ты бы успел одеться, пока горит спичка?

– Я что, Электроник? – осклабился Антон.

– А мы в армии успевали. Сержант у нас был тот ещё зверюга, как мы его хотели отп… кхм, короче, любимое занятие у этого козла было гонять посаженных на «губу» пацанов, устраивая побудку с одеванием на время. Чиркнет спичку и пока та горит, ты должен успеть на себя всё надеть. Если спичку держать под правильными углами, она целиком сгорает примерно за тридцать, тридцать пять секунд. Как раз хватает впрыгнуть форму и берцы, правда, зашнуровать их мы не успевали, поэтому приходилось всё начинать сначала, и так, пока коробок не опустеет. – Прикольный у вас был сержант.

– И не говори, – отозвался Михаил, зажигая очередную спичку. – Считай!

– Один, два, три… двадцать четыре. Двадцать четыре, Палыч.

– Угу, слышал. Давай ещё раз. Считай!

– …двадцать пять.

– Двадцать пять, боец. Не тридцать и уж близко не тридцать пять.

– Всё равно я не пойму, в чём юмор. Может быть, в ваше время спички были толще или их из другого дерева делали. На хрена ты мозги полощешь?

– Может быть, – дёрнул щекой Михаил. – С девяностых годов могли ГОСТы поменять, хотя я склоняюсь к другому выводу.

– Какому? – искренне заинтересовался Антон.

– В воздухе стало больше кислорода. На процент или на два.

– Да ну, гонишь! Скажи, как так может быть?

– А вот этого я не знаю, боец, но по другим косвенным признакам всё же склоняюсь к правильности своей теории.

– Это каким? – присел рядом Антон. На будущего папашу начало перекидываться промораживающее копчик беспокойство старшего товарища.

– Ты, мил человек, заметил, как наши машины из-под себя рвут, будто им бензинчик с другим октановым числом льют? – закусил зелёную травинку Михаил.

– Да ну, – пожал плечами Антон. – Как тянули, так и тянут.

– Не скажи. – Михаил постучал ребром ладони по лавке, посмотрел на мозолистую ладонь и выплюнул травинку. – А как у тебя с аппетитом последнее время?

– Нормально у меня с аппетитом.

– Это точно, – запрокинул голову Михаил, подставляя лицо солнцу. – Жрать мы стали как не в себя.

– Так на свежем воздухе постоянно, целыми днями спины не разгибаем, вот и мечем в рот всё, до чего можем дотянуться, – привёл неоспоримый аргумент Антон.

– Тоже верно, хотя мы и осенью «организмами» кверху торчали да на стройках века убивались, но ели вполовину меньше. Конечно, можно кивнуть на пацанов, вон какие жеребцы за год вымахали, и девчонки теми ещё кобылицами стали, если не брать во внимание факт постоянного голода.

– Есть малёхо, – согласился Антон. – Ты бы, Палыч, лучше за лысым зверьём следил. Вот кто жрёт так жрёт!

Они точно сфинксы?

– Ты меня спрашиваешь?

– А кого? За кем они хвостами постоянно ходят? – неподдельно удивился Антон. – Ты у них папашка или где? Открой тайну, может, ты им какие стероиды колешь тёмными ночами, что Рекс до одиннадцати килограммов вымахал. – До