Лучше не бывает - Лейни Рич

– А где же ей, к дьяволу, еще быть? – Меня ухватили за плечи, повернули на сто восемьдесят градусов и стиснули в медвежьем объятии.

Кейт была женщиной крупногабаритной – солидного немецкого телосложения. Было раньше такое расхожее выражение: «фигура, как кирпичный сортир» – так вот к ней оно приклеилось намертво (разумеется, за глаза).

– Все в порядке, Маргарита, – объявила она девице, украшенной очередным розовым пузырем. – Эта дама со мной.

Кейт за руку повлекла меня в свой кабинет, один из немногих настоящих. Следуя за ней, как баржа за пароходом, я услышала сзади вялое: «Я не Маргарита, а Хетер». Мне этот факт был глубоко безразличен, Кейт, судя по всему, тем более. В общем, никто из нас не обернулся. Так оно и проще, когда сотрудники не задерживаются надолго. Заехав еще через пару недель, я скорее всего уже не застала бы здесь Хетер-Маргариту.

– Ни за что не догадаешься, что у нас творится! – заговорила Кейт, едва прикрыв за собой дверь.

– Не знаю и знать не хочу.

– Блейна выперли!

У меня отвалилась челюсть.

– Шутишь! Как?! Каким образом?!

– Когда ты подала на канал в суд, его папаша так взбеленился! Орал: «Чтоб духу твоего здесь больше не было!»

– Но я не подавала в суд…

– То есть как это – не подавала? Тогда чего ради тебе выплатили те пятьдесят штук? Все говорят, чтобы заткнуть рот.

– Боже мой! – Я возвела глаза к небу. – По-твоему, я похожа на того, кому перепало пятьдесят кусков? Вот, убедись! – Пошарив в сумке, я выудила только что купленную деталь маскарадного костюма и сунула Кейт под нос. – Последнее приобретение.

– Что это?!

– Уши тролля. Неужели не понятно?

– Похоже, от безделья быстро съезжает крыша, – сказала Кейт, глядя на меня с тревогой, как буквально каждый в последнее время. – Тебе надо срочно вернуться в коллектив!

– Думаешь, я пришла за этим? Нет, просто мне требуется помощь.

– Это-то мне как раз понятно, – буркнула себе под нос Кейт, не в силах оторвать взгляд от хрящеватых ушей. – Нет, в самом деле, Ванда, без Блейна дела на «Восьмом канале» вроде пошли на лад, и я думаю…

– Напрасно беспокоишься, – перебила я. – Болтаться в рекламном бизнесе можно лишь какое-то время, пока не поймешь, что потерял всякое уважение к себе.

– Хочешь сказать, что мы приходим сюда с уважением к себе?

Кейт засмеялась было, но тут же снова уставилась на уши, мрачнея на глазах. Я поспешно их спрятала.

– Слушай, – спросила она, понизив голос, – а зачем тебе… это?

– А ты отгадай. Что ты так испугалась? Уши как уши. Мне вот что нужно – помнишь Молли Зейн? Хочу ее разыскать. Может, она оставила новый адрес или телефон? Ну, например, куда отправить расчетный чек или что-нибудь в этом роде.

– А тебе известно, что разглашать конфиденциальную информацию – подсудное дело? – возмутилась Кейт, сразу забыв про уши.

– Известно, известно. Мне, конечно, очень неловко просить тебя преступить закон, но это ведь совсем немножко!

– Да ладно, это я так, глупо пошутила. Подумаешь, адрес! Просто помни, что за тобой должок.

– Как хорошо, что в мире есть и незыблемые вещи, – сказала я с облегчением. – Не вздумай меняться!

– А зачем это мне? – отмахнулась Кейт, прошла к картотеке в углу и начала там рыться.

«Ванда!»

Голос Уолтера прозвучал как гром среди ясного неба. Я выронила ручку и блокнот, куда обычно заносила все хоть сколько-нибудь важное, чем баловал меня брошенный на произвол судьбы автоответчик, и оцепенела с вытаращенными глазами.

«Элизабет уверяет, что с тобой все в порядке. Хочется верить… то есть я верю, что это правда! Просто… надеюсь, я не… вот черт!»

В своем потрясении я живо ощутила, как только что съеденный пирожок просится наружу.

«Если тебе просто нужно время, чтобы свыкнуться… я готов отнестись к этому с уважением, если же я в чем-то виноват и не сознаю этого, поверь, будет лучше, если ты так прямо и скажешь. Тони все еще не удалось напасть на след Джорджа, так что сама понимаешь, как я обеспокоен. Прошу, позвони!»

И я позвонила. Я даже зашла так далеко, что дождалась ответа, почему-то решив, что звук голоса Уолтера меня приободрит. Увы, он лишь довел меня до слез, и я прервала связь, как распоследняя трусиха.

Но я позвонила, а это что-нибудь да значит.

Так сказать, сделала шаг вперед.

Я приблизилась сзади к своему стулу в Рождественском уголке и спросила у затылка оставленной на вахте Кейси, как продвигаются дела. Ответа не последовало, но когда мои руки потянулись вывалить на стол бумажные пакеты с гамбургерами, жареной картошкой и кока-колой в закрытых стаканах, девочка обернулась, вытащила наушники и выключила плеер.

– Ты что-то сказала, Ванда?

– Что слушаешь? Впрочем, лучше не отвечай, а то меня удар хватит, – проворчала я. – Надо присмотреть тебе к дню рождения подарочный набор дисков Хьюи Льюиса.

– Фу! – сказала Кейси.

– Ничего подобного. – Заметив, что экран ничем не напоминает то, к чему я привыкла, я строго осведомилась, что это значит.

– Садись, я покажу. Увидишь, тебе понравится.

Я с сомнением заняла соседний стул, и девочка тут же затараторила, от нетерпения подскакивая на сиденье:

– Понимаешь, я разработала систему!..

– Ах систему. – Я кивнула с умным видом, как всегда в таких случаях. – Быстро ты управилась. Сколько меня не было? Минут двадцать?

– Ну, я ее уже какое-то время обдумывала, но опробовала только сегодня. Кое-что пришлось инсталлировать, понимаешь?

Инсталлировать. Ничего себе словцо в устах двенадцатилетней девочки. Побольше бы таких девочек, ей-богу.

– Сейчас объясню, как это действует. Мэри Энн, – Кейси ткнула пальцем в сторону феи, которая в данный момент вела паровозик, – собирает для меня информацию: ну, там имя, любимый цвет, животное… Вот, смотри туда!

Я с интересом склонилась к экрану и увидела Бонса в костюме Санта-Клауса, с малышкой на коленях.

– Я на нем приспособила микрофон… кстати, ты не рассердишься? На это пришлось позаимствовать из денег на текущие расходы.

Ответить я не успела – Кейси прибавила громкость, и мы явственно услышали ворчливый голос Бонса:

– Значит, готовишься к школе? И уже знаешь несколько букв?

Девочка молча кивнула, охваченная явным благоговением перед такой сверхъестественной проницательностью.

– А говорить ты тоже умеешь? Еще кивок.

– Верю, что умеешь, только я тебя совсем не слышу, – сокрушенно заметил Боне. – Правда, я очень старый. Такой старый, что мне надо во все горло кричать в ухо.

Девочка приподнялась, потянулась к его уху и изготовилась для крика. Кейси убавила звук, а я ощутила всплеск благодарности к старому брюзге Бонсу. Кейси снова прибавила громкость.