Практически невиновна - Наталия Левитина

И Ян придумал изящную полумеру, своего рода эвфемизм. Он решил запереть девчонку в подвале дома и навсегда забыть о ней. Таким образом, ему удавалось избежать отвратительной сцены убийства Маши. Он не увидит, как она умрет, не увидит крови и разбрызганных мозгов. И ему не придется рыть могилу.

Вепрецкий старался не смотреть в залитое слезами лицо Маши. Девушка что-то мычала. Ян едва не сбросил ее в подвал сверху, минуя лестницу, прикинув, что с переломанными костями она умрет быстрее. Но опять же приступ малодушия, идентифицированный Вепрецким как милосердие, заставил его медленно спуститься в подвал и осторожно усадить Машу на ледяной земляной пол.

Деревянная крышка захлопнулась со скрипом и грохотом. Мария осталась в кромешной тьме.

– Обгоняй джип! – кричал Данила из-за спины водителя. – Обгоняй!

Денис посадил пацана на заднее сиденье. Ребенок проявлял чудеса коммуникабельности. Он был смышленым, веселым, болтливым и отлично разбирался в марках машин – здесь чувствовалась школа Виктории.

– Классные спойлера! – орал он. – А у этого две выхлопных трубы! Дела! Обгоняй «фольксваген», обгоняй!

По дороге из санатория двое мужчин – маленький и большой – прониклись друг к другу горячей симпатией. У Дениса не было опыта общения с детьми. До знакомства с Данилой он лишь иногда наблюдал, как разговаривают с малышами женщины – богато используя уменьшительные суффиксы и элементы сурдоперевода. Эти уловки, понял Денис, помогают детям понять речь взрослых.

Однако яростная жестикуляция Дениса и его вдохновенное словотворчество были прерваны ребенком на второй минуте.

– Ты что, парень? – сурово осведомился детеныш. – С елки спрыгнул? Я не врубаюсь, ты за ляльку меня держишь?

И Черенков понял – с Викиным сыном можно говорить на равных.

К дому в Яблочном переулке они подъехали совершеннейшими дружбанами.

– Вот твой пацан! – объявил Денис, подталкивая юношу в сторону обезумевшей от счастья матери. – Классный мужик.

Виктория бросилась целовать, обнимать, тормошить сына.

– Полегче, девушка, – сказал Данила. – Не повредите экспонат! Ой, мама, ты покрасилась! И постриглась! У тебя черные волосы! Боже мой, боже мой! Вау!

– Где он был? Где ты его нашел?

– Потом расскажу, – пообещал Денис. И подумал, что разговорчивый пацан и сам объяснит матери, где он находился почти неделю. Вот Виктория удивится!

Когда Вика налюбовалась на спасенное чадо, она обернулась к Черенкову. Она едва не поинтересовалась самочувствием Коробкина, но тут же одернула себя. Было бы неправильно в присутствии Данилы обсуждать судьбу его отца. Ребенок тут же засыпал бы градом вопросов.

– Денис! Эта квартира на втором этаже… Она ведь не твоя?

– А? Квартира… Да, не моя. Друзья пустили пожить ненадолго. Они на юга уезжали. А что? Какие проблемы?

– У тебя нет своего жилья? – с подозрением поинтересовалась Вика.

– У меня квартира на Карла Маркса. Слишком далеко отсюда.

– Я не понимаю… Зачем ты попросил друзей одолжить тебе их квартиру?

Денис задумчиво смотрел на девушку. Словно прикидывал, открыть ли ей правду или обернуть все в шутку. Его спас телефонный звонок.

– Да? Да, все сделал, Геннадий Климович! Сейчас приеду.

– Геннадий Климович?! – изумилась Вика. Денис не переставал ее удивлять. – Но это ведь Боровиков!

– Боровиков, – вздохнул Денис. – Знаешь, я тебе все объясню. Только не сейчас. Сейчас я должен уехать…

Автомобиль с «крутыми» номерами мчался в сторону города. Несколько минут назад Ян Николаевич отчитался о выполненном задании. «Хорошо, – сухо произнес в трубку босс и партнер. – Отдыхай». В интонации шефа Вепрецкий услышал симпатию, ласку, прощение – то есть все то, что ему очень хотелось услышать.

Солнечный день, наполненный весенними запахами и щебетанием птиц, был упоительно хорош. Ян Николаевич отключил кондиционер и открыл окно, подставив щеку прохладному ветру. У Вепрецкого до сих пор немного дрожали руки. Он испытывал двойственные чувства.

С одной стороны, он был фантастически рад, что удалось исправить свою ошибку. Да, он фатально ошибся, пригласив к сотрудничеству известную в городе программистку. Марию ему рекомендовали знакомые – о талантливой девушке, ее изощренном компьютерном уме и придуманных программах отзывались только в превосходной степени.

Но патриотичное желание Вепрецкого оптимизировать работу отдела и всего финансового управления вылилось в настоящую катастрофу! Ян Николаевич явственно помнил мгновение, когда Мария сообщила ему о собственных выводах и подозрениях. Почва уплыла из-под ног Вепрецкого. Не целясь, Маша попала в яблочко. Она с беззаботностью ребенка в одно мгновение порубила пластмассовой лопаткой грандиозный песочный замок, долго и кропотливо создаваемый двумя большими, умными дядями.

Итак, с одной стороны, Вепрецкий вздохнул свободно, расквитавшись с Марией за оказанную медвежью услугу. Но с другой – он слишком ясно представлял себе девушку, брошенную в подземелье. Вепрецкий гнал от себя мысли и яркие видеообразы, он старался не думать о том, что сейчас чувствует связанная, с залепленным ртом Мария. Но не думать о ней он был не в состоянии.

Увлеченный собственными переживаниями, Вепрецкий заметил темно-серый «опель» лишь тогда, когда тот поравнялся с «мерседесом». Из окна машины прямо в лицо Яна смотрело черное дуло пистолета. До выстрела оставалась всего секунда, но за этот кратчайший промежуток времени Вепрецкий заново прожил свою недлинную сорокалетнюю жизнь.

Огненная красно-желтая вспышка опалила глаза Вепрецкого. Кажется, он слышал и второй выстрел, хотя это было невозможно – его мозг уже был мертв. Потеряв управление, автомобиль уехал вбок, едва не протаранив «восьмерку», телепавшуюся по крайней полосе, затем снес километровый столб, сорвался в кювет и перевернулся. Обнажилось мокрое днище «мерседеса», колеса продолжали по инерции вращаться. Автомобиль напоминал громадную черепаху, лежащую на спине и беспомощно двигающую лапами.

А темно-серый «опель», неприметный и изрядно потрепанный, уже исчез, растворился в потоке других автомобилей.

К назначенному времени Денис Черенков прибыл на место. Он стоял на тротуаре и смотрел, как к нему почти беззвучно подкрадывается черный автомобиль. Переливаясь лаком и сверкая тонированными стеклами, машина выглядела шикарно, как шоколадная пантера Наоми в ее лучшие годы. Денису оставалось открыть заднюю дверцу и сесть в салон.

Боровиков ждал. Он ткнул пальцем в кнопку и отгородился от водителя плавно поднявшимся стеклом.

«О как! – подумал Денис. – Встреча Бормана и Штирлица. Я – Штирлиц, а он – Борман. Мне не хватает накладных усов и берета, ему – тридцати килограммов».

– Итак? – спросил Геннадий Климович. – Чем порадуешь?

Денис был осведомлен о нежном отношении Боровикова к Алисе. Поэтому постарался быть тактичным.

– Да, порадую. Афера, расследование которой вы мне поручили, организована не Алисой, а неким Кириллом Коробкиным. Предполагаю, она попала под его влияние и действовала по его указке.

– Своей головой тоже надо думать, – хмуро произнес Боровиков. – Кто такой Коробкин? Что за тип? Откуда взялся? И почему она твердит, что она не Алиса, а Вика? Какая Вика? Что за бред?

– Нет, Вика – она и есть Вика. На самом деле. Это другая девушка.

– Вздор! Я десять лет ее знаю! Это Алиса.

– Нет, это…

– Чушь какая-то! Вздор! Бред!

Денис понял: если он не возьмет инициативу в свои руки, то ему и слова не удастся вставить в частокол возмущенных возгласов Боровикова.

– Геннадий Климович! Давайте начнем по порядку!

– Валяй, – разрешил Боровиков. – Давно пора! Вика, Алиса, Алиса, Вика! Голова идет кругом!

В первом блоке информации, обрушенной на сознание Геннадия Климовича, рассказывалось о том, как Алиса Горностай путем хирургического вмешательства превратилась в точную копию девушки по имени Виктория – королевы красоты.

– Я съездил в клинику. Пришлось сочинить страшную историю, но в конце концов мне показали карточку Алисы, ее фотографии до и после операции. К делу прилагались и фотографии Виктории, вырезанные из журнала. Алиса просила хирурга придерживаться оригинала, когда тот будет кромсать ее нос и губы.

– Идиотка!

– Но согласитесь, она знала, за что страдает.

– Вздор! Она и прежде была очень симпатична. И нос ее меня вполне устраивал. И губы… Нет, женщины – странные создания. С одной стороны, они мечтают быть неповторимыми, с другой – все стремятся к единому стандарту!

– Позвольте, я продолжу. Из-за усмешки судьбы именно в наш город приехала Виктория Коробкина. А вслед за Викторией подтянулся ее бывший муж Кирилл Коробкин, махинатор, мошенник-рецидивист. Обнаружив в городе, кроме жены, еще и девушку, похожую на Вику как две капли воды, он решил использовать обеих. Он убедил Алису съездить в Женеву и ограбить ваши счета – она летала в Швейцарию 18 апреля, я нашел в ее квартире использованные билеты. Вот они, смотрите, я их взял. Алиса скрупулезно собирает все документы, чеки. Думаю, она никогда бы вас не предала, но Коробкин наверняка запудрил ей мозги.