Зеленые ворота - Януш Мейсснер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Генрих Шульц со своей любовью особо ей не навязывался. Редко мог найти он время на посещение своей загородной резиденции, а если это и случалось, приезжал в обществе какого-нибудь гостя, обычно чужеземца, которого угощал роскошным обедом, желая привлечь на свою сторону или похвалиться перед ним красотой и обаянием Марии Франчески и жизнерадостностью и остроумием Анны.
Он по-прежнему не жалел денег на удовлетворение капризов сеньориты, что в известной мере смягчало недовольство или холод, с которым принимала та его порывистые ласки.
В глубине души она уже тосковала по Мартену. Когда королевский военный флот вышел в море, а через несколько недельна Святого Гжегожа — кончилась ярмарка и шляхта толпами покинула Гданьск, возвращаясь по своим усадьбам, в сердце Марии надолго воцарилась тоска. И не могли разогнать её ни поездки в город с Анной, ни восхищение множеством знакомств и связей приятельницы, ни развлечения, которые придумывала фрау Хетбарк.
Вот только за азартной игрой в карты Мария Франческа настолько оживлялась, что забывала о Мартене. Эта страсть захватывала её все больше, вот только счастье ей не улыбалось. Пару раз она довольно крупно проиграла Готарду Ведеке, который был хафенмейстером, или старшим над морской стражей порта и Лятарни, и Вильгельму Шульцу, двоюродному брату Генриха. Проигрыши её бесили. Она не хотела соглашаться с таким поворотом судьбы и считала его издевательством, поскольку привыкла, что во всех делах ей уступали первенство. Ведь она была молода и хороша собой; к тому же оба гданьских богача — Готард и Вильгельм — за ней приударяли. Им следовало проиграть, чтобы доставить ей удовольствие. А на самом деле те бесстыдно загребли её денежки, даже глазом не моргнув.
— На их великодушие в игре не рассчитывай, — насмешливо посоветовала ей Анна. — Не требуй слишком многого от судьбы, которая столь благосклонна к тебе по прочей части. Ей просто следует немножечко помочь.
— Каким же образом? — спросила удивленная сеньорита.
— Весьма простым. Садясь играть, выбери соответствующее место за столом.
— Откуда же мне знать, на каком месте повезет?
— Всегда напротив зеркала, — невинно улыбнулась фрау Хетбарк. — Если украдкой ты в него заглянешь, своей хорошенькой мордашки всего скорее не увидишь, но карты Ведеке или Шульца — наверняка, в зависимости от того, кто сядет против тебя. Это намного облегчает выигрыш…
Мария Франческа рассмеялась.
— Теперь я понимаю, почему ты не проигрываешь! Но… где мне взять второе зеркало? — спросила она после минутного раздумья. — И не слишком ли это…это…
— Вульгарно, — закончила за неё Анна. — Ну разумеется! Если хочешь, я научу тебя и прочим способам и станем играть вместе. Нужно только знать меру. Излишнее везение в игре может вызвать ненужные подозрения.
— Ты очень умная! — с искренним уважением заявила Мария. — Мне ещё многому нужно учиться, чтобы с тобой сравняться.
ГЛАВА XI
«Зефир», загруженный одним балластом, поднял якорь в ЛаРошели 9 октября, и отдав надлежащий салют королевскому флагману «Виктуар», вышел из бухты в открытое море, неся на гротмачте гданьский флаг с двумя равноплечими крестами, увенчанными короной.
Тринадцатого к вечеру миновал остров д'Оссан у северо-западной оконечности Бретани, почти четверо суток боролся с бурными водами Ла Манша, на рассвете проскользнул между Дувром и Кале и девятнадцатого зашел в Шевенинген.
Порт был невелик, зато за ним в глубине суши разрасталась Гаага — утопавший в зелени город прекрасных дворцов и общественных зданий, над которыми возвышался великолепный собор Святого Иакова, построенный в четырнадцатом веке. Да, Гравенхаге, как её тут называли, возбуждала удивление и зависть жителей других провинций, но вот порт… Там не было ни облицованных камнем набережных, ни волноломов, как в Роттердаме или Брейле.»Зефир» стоял на рейде, прикрытом только во время отлива илистой банкой, на которой разбивались волны, и Мартен проклинал Шульца за выбор места погрузки. Якоря скользили по илу на мелководье, пропахивая в нем глубокие борозды, коварная мель выныривала на несколько часов и вновь скрывалась под водой, корабль раскачивался и рвался на цепях, словно предупреждая, что первый же приличный шторм или даже сильный шквал мог выбросить его на берег.
Нужно было спустить шлюпку и попасть на берег, чтобы найти агента, который оформит все формальности и оплатит стоянку, а также сможет доставить зафрахтованные товары, перевезти их барками к борту «Зефира»и погрузить.
Мартен опасался, что предстоит немало возни, но вопреки ожиданиям не встретил никаких трудностей. Портовый чиновник, предупрежденный лоцманом, ожидал его на деревянной пристани; взглянув на сертификат, подписанный Генрихом Шульцем, кивнул, словно уже обо всем знал, и указал дом, в котором помещалось торгово-транспортная и маклерская контора Эрнеста Занделя.
Там Мартена приняли если не как давнего знакомого и приятеля, то во всяком случае как привилегированного клиента, которого надлежит избавить от всяких хлопот. Фамилия Шульца действовала не хуже, чем в иных местах солидные взятки и чаевые, и даже лучше. Мартену не пришлось ни о чем заботиться: и колесный транспорт до пристани, и водный до стоящего на якоре корабля, и погрузка ящиков и мешков, укладка и закрепление их штауэрами было делом агентов-экспедиторов.
— Устроим все за пару дней, — пообещал ему глава фирмы. — Но если вам нужны деньги, — добавил он, — могу уже сегодня выплатить аванс за фрахт.
Мартену деньги были нужны, поскольку почти всю ссуду, полученную от Пьера Каротта, он потратил в Ла-Рошели на неотложные закупки. Правда, «Зефир» благодаря этому был надолго обеспечен провиантом и всеми корабельными материалами, но Гаага наравне с Роттердамом славилась ювелирными изделиями, особенно из жемчуга, он же хотел привезти Марии какой-то сувенир, чтобы не выглядеть в её глазах нищим.
Услужливый агент, прослышав про жемчуг, поехал вместе с ним в город и предложил свои услуги проводника. Его знакомства и бескорыстное посредничество позволили Мартену не только подобрать красивейшую диадему, усаженную белыми жемчужинами несравненного блеска, но и сэкономили ему немало золотых гульденов, поскольку голландец сторговался почти на треть дешевле. Он отвергал какое бы то ни было вознаграждение за услугу, зато охотно принял приглашение отобедать и проводил Мартена в пригородное заведение в Бош ван Хааг, где — как он утверждал — можно отведать лучший во всех Нидерландах суп из бычьих хвостов.
Суп оказался достоин своей репутации, а доббель-квит, который пили под него, напомнил Мартену давно прошедшие времена и первую свою юношескую любовь в Антверпене. Это сентиментальное настроение ещё усилили то надрывные, то снова зажигательные мелодии, которые наигрывал квартет цыган в дальнем углу зала. Зандель заметил задумчивость своего клиента и, проявив большую деликатность, не стал занимать его разговором. Лишь в перерыве, когда цыгане отложили инструменты, спросил, понравилась ли ему их музыка.