Последнее слово девятого калибра - Вячеслав Денисов

– Слушаю вас.

«Не Струге», – тут же определил Михаил Юльевич.

– Это из академии беспокоят. Скажите, Антон Павлович Струге в этом номере проживает?

Если Струге подойдет, Лисс повесит трубку. Если же нет, что наиболее вероятно – судья сейчас, как сиамский близнец, не отрывается от следака, – можно узнать хоть какие-то подробности. Хоть какие-то… Результат превзошел все ожидания.

– Он здесь проживал до сегодняшнего дня, – сообщили Лиссу. В голове Михаила Юльевича мгновенно возник абрис толстяка в очках. – Но сегодня съехал.

– Как съехал?.. – опешил авторитет.

– Ищите его в гостинице «Уют». Судью Струге отозвали. А вы разве не в курсе, что его отчисляют с учебы?.. Я с кем разговариваю?

Вот беда… Вот так и «прокалываются».

– А я разве говорил, что мы не в курсе? Просто Антон Павлович не сдал кое-какие методические материалы по судебной тематике. Впрочем, благодарю. Гостиница «Уют», говорите?

Последнее, что слышал Лисс в удаляющейся от уха трубке, было недоуменное восклицание:

– Струге и – методические материалы по судебной тематике?!

Лисс бросил трубку и оскалился. Пора вводить в бой «полк левого крыла». Чиркаш. Он всегда на месте, всегда готов постоять за братву. Жаль, что туп. Однако предан. Лисс вынул из кармана сотовый «NOKIA».

Пройдет еще несколько минут после последнего разговора, прежде чем Бес войдет в кабинет и скажет:

– Лисс, у нас гости.

– Гости? – рюмка коньяка застыла в руках Михаила Юльевича. – И что это за татары?

– Менты, Лисс, – сказал Саша и поправил под мышкой кобуру.

Лисс покачал головой:

– Что им нужно?

– Они по поводу двух обнаруженных трупов на берегу реки.

Сначала Лисс не понимал, о чем речь – какие трупы и какое он имеет к ним отношение? Когда же понял, поставил рюмку на стол.

– Вашу мать… Ты же мне говорил, что их больше нет! Ни живых, ни мертвых!

– Что-то всегда остается, Михаил Юльевич. Значит, всегда что-то находится…

Это был не тот случай, когда задачу можно переложить на плечи подчиненных. Те, кто пришел в этот дом, будут разговаривать со всеми. Но в первую очередь они, конечно, будут разговаривать с хозяином дома. И будет очень хорошо, если менты пришли в дом лишь по причине обнаружения останков двух трупов.

– Приглашай сюда и распорядись насчет кофе. Коньяк они вряд ли пить будут.

Пришедшими оказались двое молодых офицеров милиции в штатском. Лисс уже давно научился прочитывать должность представителей власти по лицам. Сейчас же, перехватывая цепкие взгляды непрошеных гостей, Лисс безошибочно определил – опера.

– Проходите, располагайтесь, чувствуйте себя как в гостях, – проговорил Михаил Юльевич. – Когда предлагают быть как дома, всегда хочется выйти вон. А вам?

– А нам – все равно, – улыбнувшись, проговорил один из прибывших. – Все равно, что говорят. Обидеться и выйти вон мы не можем. Работа такая.

– Резонно, – согласился Лисс. – Тогда к делу. Чем обязан?

Рассматривая не самое скромное жилье, в котором пришлось бывать, милиционеры были спокойны и расслабленны. Дом, в который они только что вошли, был уже девятым по счету, и надежда на то, что в этом загородном Манхэттене кто-то прояснит ситуацию с двумя полуистлевшими трупами, уже давно стала слабенькой. Нет сомнений в том, что трупы – дело рук кого-то из этих чванливых «новых русских», однако беседовать с ними на территории их владений – настолько же самонадеянно, насколько глупо. Старший опер Недоступ это знал. Вся бестолковость поисков была ему очевидна. Недоступ имел неосторожность родиться двадцать девять лет назад, и именно в тот день, когда на берегу небольшой речки, под снегом, неосторожный бомж найдет два обезображенных трупа. Поэтому если сейчас думал о чем Недоступ, то в основном о доме. О своем доме, а никак не о доме этого набоба. Какой смысл вот так ходить? Что, этот сорокалетний мужик сейчас спохватится и скажет: «Да, да, что-то припоминаю, я видел, как убивали двоих, и, если вы позволите, я назову вам имена и жертв, и убийц»? Черта с два. В восьми предыдущих домах точно так же предлагали кофе, сигары и даже денег на такси и выпивку.

«Глумятся, твари», – поморщился Недоступ, переведя взгляд на крепкую фигуру хозяина дома.

– Так чем обязан?

– Вы хозяин дома? – спросил один из прибывших. Лисс мгновенно уловил его главенство в этом мини-коллективе.

– Нет, хозяин не я. Владелец уехал в Грецию, а я лишь управляющий. Исполнительный директор, если угодно. Заодно иногда присматриваю за домом. Знаете, сейчас время такое неспокойное. Новости по телевизору послушаешь – ужас охватывает.

– Бывает. Вот и приходится у всех подряд документы проверять. – Догадываясь, что «смотрящий» за домом не «догоняет», Недоступ добавил: – Паспорта там, удостоверения водительские…

– Да, да да!.. – засуетился Лисс. – Конечно. И куда я его засунул? Наверное, в стол. Понимаете, вчера контракт выгодный подписывал. Я по природе человек рассеянный. Где делом занимаюсь, там и вещи оставляю. Александр Александрович, где я вчера контракт подписывал?

– За этим столом, – выдавил стоящий в дверях Бес.

– Значит, паспорт в столе, – решительно заявил Михаил Юльевич, выдвигая ящик. Документ действительно лежал в столе. На имя Меньшикова Максима Андреевича. Второй, на имя Михаила Юльевича, находился в кармане пиджака. И только сейчас Лисс подумал о том, что любая из двух фамилий, записанная этим парнем в результаты «поквартирного» обхода, может оказаться роковой. – Странно, но его и в столе нет…

Недоступ втянул через зубы воздух. Ему больше всего сейчас хотелось оказаться дома и сесть за стол. Он так бы и сделал, на работе его поздравили и отпустили домой еще с утра. Более того, ничего не мог изменить даже бомж, сообщивший о своей чудной находке. Однако Недоступ поехал к речке. Идея выпивать дома за свое здоровье в тот час, когда друзья по ГУВД сбиваются с ног, ковыряясь в сугробах по пояс, показалась ему зазорной.

– Знаете, люди в соседних домах совсем не были против того, чтобы мы с коллегой осмотрели внутренние помещения…

Лисс развел руками, словно говоря – а чем, собственно, я лучше людей в соседних домах? Он был категорически против того, чтобы эти двое шарахались по комнатам в доме, однако было бы глупо сейчас отказать им в этом. Вряд ли они найдут нечто примечательное, относящееся к событиям на берегу речки. Если, конечно, Бес не принес из ванной и не бросил посреди спальной полуразложившуюся ногу Чирья или Боли.

– Значит, хозяин – Конопулос? – уточнил Недоступ, записывая на ходу фамилию в папку. – А ваша?

– Аристарх Макарович Новиков.

– Очень распространенное на Рублевском шоссе имя, – качнул головой Недоступ. Он все меньше и меньше нравился Лиссу. – А это что?

Толкнув дверь, он остановился на пороге. Невероятно дорогая резная кровать стояла у стены просторной комнаты. У кровати находились тумбочка и две довольно большие пальмы. Более никакой мебели в комнате не было. Если не считать мебелью нескольких портретов, развешанных вдоль стен. Скользнув по ним взглядом, Недоступ повторил вопрос. Лиссу уже давно хотелось дать команду охране, чтобы они взяли двоих нагловатых мусоров за шиворот и вытолкали взашей на улицу. Однако этого не позволяла сделать выбранная роль добродушного управляющего. Он со своим боссом – законопослушные, порядочные люди. Зачем же требовать постановление на обыск и лишний раз напрягать власть? Более всего раздражало то, что этот проходимец с погонами капитана уголовного розыска думает о том же самом, поэтому пользуется этим вовсю.

– Это – спальня Конопулоса, – пояснил Лисс таким тоном, словно объяснялся с детьми. Если в комнате есть кровать, зачем спрашивать о ее предназначении?

Все двинулись вниз по лестнице. Вскоре Недоступ, его коллега, Лисс и Бес оказались рядом с ванной. Распахнув в нее дверь, опер осмотрел ее и равнодушно отвернулся. Заметив рядом еще одну дверь, толкнул и ее. Некоторое время он с глупым видом разглядывал ее убранство, потом вздохнул и направился к выходу. За его спиной Лисс и Бес перекинулись быстрыми взглядами. Молодой оперативник из команды Недоступа, конечно, ничего не заметил…

– Можно узнать, что вы ищете? – спросил Лисс. – У меня такое чувство, будто соседи донесли в налоговую инспекцию, что в моем подвале случайно затерялся поддон долларов.

– Рутина, – сквозь зевоту выговорил Недоступ. Своим видом он напоминал дегенерата, набранного в милицию по объявлению. – Мы сами не знаем, что ищем. Порядок такой. Посмотреть и убедиться в том, что все в порядке. Пошли, Бортников, нам еще десять домов обойти нужно…

На самом выезде из центральной части города «девятку» с задремавшим в ней Ремизовым остановили сотрудники ГИБДД.

– Ну, вот, опять шмон, – вздохнул, притормаживая, водитель. – Сейчас на каждом углу будут тормозить и документы листать. Зачем они останавливают, если все равно толком не могут протокол составить? Их с этим новым кодексом так озадачили, что они по полчаса стоят, в небо смотрят и думают – как сформулировать причину задержания. Раньше проще было: «Оп! Стоять, бояться! Почему нарушаем?» А чего «нарушаем»? И спросить-то как-то неудобно. Денег даешь и дальше едешь. Сейчас: «Оп! Стоять! Батька думать будет»…