Примус - Михаил Чулаки

- Слабо это звучит, старик. Долга никакого нет, а шуры-муры со следователем - это твои проблемы.

- Очень сильно звучит. По верной мудрости: не рой другому яму. Зачем же она мне вырыла? Вот и свалилась сама.

Джулия давно все поняла. И наконец вырвала трубку у Героя:

- Слушай, чувак, если у тебя вопросы, забьем стрелку, и любой сходняк меня очистит. Мишу Сухумского знаешь? Он объяснит. Не надо ментов наводить - первая заповедь. Есть проблемы? Перетолкуем сами. А твоя шкура ментов навела, за это жмурят, понял? А я только откат законный взяла... - и вдруг совсем другим тоном: - А если ты такой рыцарь бледный, ты на ней женись, чтобы не оставлять ее наедине с сумасшедшей мамой в семиметровой комнате. Отбой связи!

И она кинула трубку.

- Какая сука! Между прочим, за всю ее квартиру трепаную восемнадцать кусков только дали. Да и пожалела, комнатуху эту за два куска купила, а могла бы на Московский вокзал ночевать выгнать. Пусть бы там и зарабатывала с пассажирами на новую квартиру. Да не в деньгах дело, хотя в деньгах все дела на свете. А то, что такие примочки не спускают. Навела ментов? Значит, законно рассчитайся! Хотя за наводку уж точно в асфальт закатывают в порядочном обществе. Твоя сука думает, все хиханьки на свете, убежала от мамы и записочку подкинула - как смешно! А жить - дело серьезное. И за все надо платить.

Да, сильную союзницу в жизненной борьбе приобрел Герой.

Рассказать бы эту историю папе с мамой, они были бы в ужасе! Как это отняли квартиру?! За долги или нет - значения бы не имело! Отнимать нельзя. В их кругах так не поступали. А нахальных должников надо просто терпеть, тихо сетуя по углам. В общем, хорошим тоном считалось непротивление злу, привет от Махатмы Ганди. Зато противляться принято было государству, и притом не местному, на уровне управдомов и участковых милиционеров, перед начальством местным пасовали точно так же, как перед частными хамами, противляться принято было Политбюро и КГБ. А практическая жизнь требует ровно противоположного поведения: сопротивляться подонкам и милым мошенникам, которые живут рядом и каждый день портят жизнь, а на недосягаемое государство не посягать, бог с ним, государство занято своими всемирными делами, и отдельного человека государству с его высоты не разглядеть. Так и живут нормальные люди: прокричат, если нужно, хоть "Боже, царя храни!", хоть "Славу КПСС", с них от этого не убудет, и занимаются своими жизненными делами. А папа в жизненных делах ничего не понимал, любой слесарь или сантехник мог из него выдоить тройную цену за ремонт бачка, не говоря о мошенниках покрупнее, зато он ничего не спускал государству, никакого стеснения прав человека - и даже не только собственных, а всякого незнакомого человека. Лучше бы защитил свои права от хулиганов во дворе - от них приходится терпеть каждый день, а не от генерального секретаря.

Даже слишком Герой разволновался, представив себе родительское чистоплюйство. Потому что так и надо жить, как Джулия: не спуская обидчикам. Не позволяя наступать себе на пятки. То есть на мозоли.

- Ну чего ты замолк?! Или скажешь, что надо было забыть и простить?! Или лучше мне с нею обняться и вместе заплакать?!

- Нет. Она меня спровадила в кутузку, за ее счет меня и вытащить оттуда все правильно.

Нужно побывать в камере, а еще лучше в застенке у следака, где подвешивают ласточкой и делают из тебя слоника, побывать, чтобы понять, насколько это правильно! Там каждый лишний день может стоить потери здоровья! А вчерашняя девственница, видите ли, решила отомстить таким способом за свои маленькие неприятности.

- Какой ты стал сознательный. Ну тогда давай дружно вставать. Уже поздно.

Героя вдруг мгновенно охватило нетерпеливое желание. Как в первый раз на шоссе. Нетерпеливое желание, любовный припадок - это совсем не то, что парные супружеские упражнения.

- А давай лучше дружно лежать.

- Какой ты. Неужели телефонные разговоры так возбуждают? Я только позвоню, что буду поз... А и так подождут...

Глава 35

Все-таки Джулия ушла наконец по своим неотложным делам. Оказалось, что дела все же немного отложные, но ушла наконец. А Герою торопиться было некуда. Разве что съездить на почту за свежей партией денег.

Такова участь генератора идей. Точно так же устроен и физик-теоретик: сидит дома, царапает какие-то формулы, рисует графики - и так можно несколько лет. А потом вдруг гипотеза! И куча работы для экспериментаторов. В роли экспериментатора выступает Джулия, вот она и бегает целый день, присматривает за изготовлением пирамидок, за сбытом, за рекламой - только перечислять, и то голова кружится. Герой и не вникает. Может быть, он выдаст со временем еще один прибыльный план с перспективой на пару сотен миллионов. А пока можно прохлаждаться, его идеи за него работают и деньги капают каждую секунду.

Но в этот день было не до идей.

Джулия не позволила сделать из себя дойную корову, взыскала твердой рукой долг. А он?!

Выйдя на волю, он словно бы постарался забыть. Радовался, что на свободе, что не пытают, что не взял он на себя ни одного висяка, которые портят следователю статистику.

Он не рассказывал никому, как его били в застенке у следователя Люлько, как довели до того, что он ревел жутким голосом, какого никогда и не предполагал в себе. Только вот Шурке по телефону проговорился и то в сослагательном наклонении: может быть, переломали бы, заставили бы признаться... А как его уже ломали и заставляли - не говорил. Он опозорен потому и не хотел, чтобы кто-нибудь здесь, на воле, знал о его позоре. Джулия только поняла, когда Любка тогда позвонила в панике, что его увезли, сама она знает, какие бывают камеры в предварилке - и то бросилась спасать, выложила кучу денег, не торгуясь. А если бы знала про пытки, про то, что могут в любую минуту отбить последнюю почку?! Ведь менты любят - отбивать почки. Фирменное упражнение у них.

А что бы Джулия сделала, если бы узнала в подробностях?!

Выследив глупенькую Ариадну, она ее выпорола. По-бабски рассуждать, наверное, справедливо. А как отомстить за пытки?! Может быть, Джулия послала бы "своих мальчиков" проделать в теле следователя несколько аккуратных дырок?!

В этом главный резон, почему не нужно впутывать ее: оскорблен он, и только он может отомстить. Должен. Сколько ж можно жить опозоренным, трусливо стараться все забыть?! Он должен наконец проснуться от робкой спячки. Это тоже - вызов, который предъявила жизнь, challenge. И Герой Братеев должен соответствовать - если уважает себя. Распорядиться самостоятельно, не прячась за ее женскую спину. Такой эксперимент можно доверить исключительно себе самому.

Доказать себе, что и здесь он - первый среди равных товарищей по позору. Потому что товарищи, такие же пытаные, "припаренные" - они всего лишь радуются, что вышли из тюряги не очень искалеченными. Стреляют кругом бизнесменов как рябчиков, но кто слышал, чтобы пристрелили следователя-садиста?! Очень почетно будет создать прецедент.

Нельзя связываться ни с какими "мальчиками", Джулиными или нет, потому что потом сделаешься пешкой в их руках. Кто же в наше рыночное время упустит такой рыночный товар, как угроза доноса?! Значит, придется потом ликвидировать еще и "мальчиков", чтобы спать спокойно.

Правда, к профессионалу обратиться проще. Появились уже высококлассные киллеры, впору устраивать конкурс "Лучший по профессии"; эти просверлили бы в Люлько дырку тихо и аккуратно. А что может сделать он? У него и самого скромного пистолета нет, не говоря о снайперской винтовке, да и не факт, что он бы попал, если бы купил себе ствол. Нужна большая тренировка и большое хладнокровие, а когда выступаешь в собственном деле, трудно быть хладнокровным. Хирурги не оперируют близких, операцию всегда лучше сделает человек посторонний, которому не мешают родственные переживания. Наверное, киллеру трудно быть спокойным, если взяться за сугубо личное дело. Но Герой уже решил не плодить шантажистов на свою голову.

И снова: проще всего остаться опозоренным и не отомщенным. Но обида гложет сердце. Столько нагложет, что нетрудно и новому раку завестись. Потому что рак бывает от душевной боли.

Между прочим, совершенно свободен безнадежно больной. Будучи в четвертой стадии, можно просто встретить своего палача у проходной - и прошить очередью у всех на глазах. Такому больному уже ничего не сделаешь: ни посадишь, ни убьешь. А если бы убили в ответ - только спасибо за облегчение от лишних страданий.

Но Герой, похоже, совсем здоров, полностью вычищен на операции, у него впереди хорошие шансы на богатую счастливую жизнь. Не хочется вместо этого снова в камеру. Счастливая жизнь расслабляет, появляется соблазн не мстить, оставить всех жить как живут. На это и расчет - у такого Люлько. Опасен тот, кому нечего терять. Потому пытатели и не боятся возмездия, что хватают людей, которым есть что терять. Богатые - совсем безопасная публика. За тысячу баксов убьют кредитора или просто конкурента, а за столь неосязаемую материю, как честь, биться не станут.