Том 10. Произведения 1872-1886 гг - Лев Толстой

Поговорили и ушли. Вдруг слышит — зашуршало что-то наверху. Видит: Дина присела на корточки, коленки выше головы торчат, свесилась, монисты висят, болтаются над ямой. Глазенки так и блестят, как звездочки; вынула из рукава две сырные лепешки, бросила ему. Жилин взял и говорит:

— Что давно не бывала? А я тебе игрушек наделал. На вот! — Стал ей швырять по одной. А она головой мотает, не смотрит.

— Не надо, — говорит. Помолчала, посидела и говорит: — Иван! тебя убить хотят. — Сама себе рукой на шею показывает.

— Кто убить хочет?

— Отец, ему старики велят. А мне тебя жалко.

Жилин и говорит:

— А коли тебе меня жалко, так ты мне палку длинную принеси.

Она головой мотает, — что «нельзя». Он сложил руки, молится ей:

— Дина, пожалуйста! Динушка, принеси!

— Нельзя, — говорит, — увидят, все дома, — и ушла.

Вот сидит вечером Жилин и думает: «что будет?» Все

поглядывает вверх. Звезды видны, а месяц еще не всходил. Мулла прокричал, затихло все. Стал уже Жилин дремать, думает: «побоится девка».

Вдруг на голову ему глина посыпалась; глянул кверху — шест длинный в тот край ямы тыкается. Потыкался, спускаться стал, ползет в яму. Обрадовался Жилин, схватил рукой, спустил — шест здоровый. Он еще прежде этот шест на хозяйской крыше видел.

Поглядел вверх, — звезды высоко на небе блестят; и над самою ямой, как у кошки, у Дины глаза в темноте светятся. Нагнулась она лицом на край ямы и шепчет: «Иван, Иван!» — а сама руками у лица все машет, — что «тише, мол».

— Что? — говорит Жилин.

— Уехали все, только двое дома.

Жилин и говорит:

— Ну, Костылин, пойдем, попытаемся последний раз; я тебя подсажу.

Костылин и слушать не хочет.

— Нет, — говорит, — уж мне, видно, отсюда не выйти, Куда я пойду, когда и поворотиться нет сил?

— Ну, так прощай, — не поминай лихом. — Поцеловался с Костылиным.

Ухватился за шест, велел Дине держать, полез. Раза два он обрывался, — колодка мешала. Поддержал его Костылин, — выбрался кое-как наверх. Дина его тянет ручонками за рубаху, изо всех сил, сама смеется.

Взял Жилин шест и говорит:

— Снеси на место, Дина, а то хватятся, — прибьют тебя.

Потащила она шест, а Жилин под гору пошел. Слез под кручь, взял камень вострый, стал замок с колодки выворачивать. А замок крепкий, — никак не собьет, да и неловко. Слышит, бежит кто-то с горы, легко попрыгивает. Думает: «верно, опять Дина». Прибежала Дина, взяла камень и говорит:

— Дай я.

Села на коленочки, начала выворачивать. Да ручонки тонкие, как прутики, — ничего силы нет. Бросила камень, заплакала. Принялся опять Жилин за замок, а Дина села подле него на корточках, за плечо его держит. Оглянулся Жилин, видит — налево за горой зарево красное загорелось, месяц встает. «Ну, — думает, — до месяца надо лощину пройти, до лесу добраться». Поднялся, бросил камень. Хоть в колодке, — да надо идти.

— Прощай, — говорит, — Динушка. Век тебя помнить буду.

Ухватилась за него Дина: шарит по нем руками, ищет — куда бы лепешки ему засунуть. Взял он лепешки.

— Спасибо, — говорит, — умница. Кто тебе без меня кукол делать будет? — И погладил ее по голове.

Как заплачет Дина, закрылась руками, побежала на гору, как козочка прыгает. Только в темноте слышно — монисты в косе по спине побрякивают.

Перекрестился Жилин, подхватил рукой замок на колодке, чтобы не бренчал, пошел по дороге, — ногу волочит, а сам все на зарево поглядывает, где месяц встает. Дорогу он узнал. Прямиком идти верст восемь. Только бы до лесу дойти прежде, чем месяц совсем выйдет. Перешел он речку, — побелел уже свет за горой. Пошел лощиной, идет, сам поглядывает: не видать еще месяца. Уж зарево посветлело и с одной стороны лощины все светлее, светлее становится. Ползет под гору тень, все к нему приближается.

Идет Жилин, все тени держится. Он спешит, а месяц еще скорее выбирается; уж и направо засветились макушки. Стал подходить к лесу, выбрался месяц из-за гор, — бело, светло совсем, как днем. На деревах все листочки видны. Тихо, светло по горам, как вымерло все. Только слышно — внизу речка журчит.

Дошел до лесу — никто не попался. Выбрал Жилин местечко в лесу потемнее, сел отдыхать.

Отдохнул, лепешку съел. Нашел камень, принялся опять колодку сбивать. Все руки избил, а не сбил. Поднялся, пошел по дороге. Прошел с версту, выбился из сил, — ноги ломит. Ступит шагов десять и остановится. «Нечего делать, — думает, — буду тащиться, пока сила есть. А если сесть, так и не встану. До крепости мне не дойти, а как рассветет, — лягу в лесу, переднюю, а ночью опять пойду».

Всю ночь шел. Только попались два татарина верхами, да Жилин издалека их услыхал, схоронился за дерево.

Уж стал месяц бледнеть, роса пала, близко к свету, а Жилин до края леса не дошел. «Ну, — думает, — еще тридцать шагов пройду, сверну в лес и сяду». Прошел тридцать шагов, видит — лес кончается. Вышел на край — совсем светло, как на ладонке перед ним степь и крепость, и налево, близехонько под горой, огни горят, тухнут, дым стелется и люди у костров.

Вгляделся — видит: ружья блестят, казаки, солдаты.

Обрадовался Жилин, собрался с последними силами, пошел под гору. А сам думает: «избави бог, тут, в чистом поле, увидит конный татарин; хоть близко, а не уйдешь».

Только подумал — глядъ: налево, на бугре, стоят трое татар, десятины на две. Увидали его, — пустились к нему. Так сердце у него и оборвалось. Замахал руками, закричал что было духу своим:

— Братцы! выручай! братцы!

Услыхали наши, — выскочили казаки верховые. Пустились к нему — наперерез татарам.

Казакам далеко, а татарам близко. Да уж и Жилин собрался с последней силой, подхватил рукой колодку, бежит к казакам, а сам себя не помнит, крестится и кричит:

— Братцы! братцы! братцы!

Казаков человек пятнадцать было.

Испугались татары, — не доезжаючи, стали останавливаться. И подбежал Жилин к казакам.

Окружили его казаки, спрашивают: «кто он, что за человек, откуда?» А Жилин сам себя не помнит, плачет и приговаривает:

— Братцы! Братцы!

Выбежали солдаты, обступили Жилина; кто ему хлеба, кто каши, кто водки, кто шинелью прикрывает, кто колодку разбивает.

Узнали его офицеры, повезли в крепость. Обрадовались солдаты, товарищи собрались к Жилину.

Рассказал Жилин, как с ним все дело было, и говорит:

— Вот я и домой съездил, женился! Нет, уж, видно, не судьба моя.

И остался служить на Кавказе. А Костылина только еще через месяц выкупили за пять тысяч. Еле живого привезли.

Микулушка Селянинович

(Стихи-сказка)

Выезжал ли Вольга-свет с дружиноюПо селам, городам за получкою,С мужиков выбирать дани-выходы;Выезжал ли сударь во чисто поле, —Услыхал во чистом поле пахаря:Слышно — пашет мужик да посвистыва(е)т,Сдалека, слышно, сошка поскрипыва(е)т,Сошники по камням, слышно, черкают, —А не видно нигде в поле пахаря.И поехал Вольга к тому пахарю —Целый день ехал с утра до вечера,А наехать не мог Вольга пахаря.День другой ехал с утра до вечера,А наехать не мог Вольга пахаря.Слышно — пашет мужик, да посвистыва(е)т,Сдалека, слышно, сошка поскрипыва(е)т,Сошнички по камням, слышно, черкают, —А не видно нигде в поле пахаря.Третий день Вольга ехал до пабедья —Наезжает Вольга в поле пахаря:В поле пашет мужик, да понукива(е)т,С края в край он бороздку отвалива(е)т,Камни, корни сохой выворачива(е)т:Как заедет мужик-от в один конец —Со другого конца и не виднушко.А у пахаря сошка кленовенька,Сошники во той сошке булатные,Захлеснуты гужочки шелковеньки,А кобылка во сошке соловенька.Взговорит ли Вольга тому пахарю:«Гой, мужик-пахарек! Божья помощь те, —Божья помощь пахать да крестьянствовать,Широку борозду отворачиватьДа коренья, каменья вывертывать!»Говорит ли мужик таковы слова:«А спасибо, Вольга, — благодарствуем, —Божья помощь, поди-тка, нам надобна.Божья помощь — пахать да крестьянствовать.Сам далеко ль едешь, со дружинушкой?Далеко ль бог несет, — куда путь держишь?»Взговорит ли Вольга таковы слова:«А я еду, мужик, со дружинушкойПо селам-городам за получкою —Выбирать с мужиков дани-выходы.Ай, пойдем со мной во товарищах!»Взял мужик, воткнул сошку в бороздочку,Он гужочки шелковы взял выстегнул,Взял из сошки кобылку да вывернул,На кобылку ввалился, сел охлепью —Со Вольгою поехал в товарищах.Говорит ли мужик таковы слова:«А не ладно, Вольга, я в бороздочкеСвою сошку оставил не убранну,Как бы сошка с земельки повыдернуть,С сошничков как бы землю повытряхнуть,А и бросить сошка за ракитов куст…»Посылал тут Вольга десять молодцов:Велит сошку с земельки повыдернуть,С сошничков велит землю повытряхнуть,А и бросить сошка за ракитов куст.Подъезжали ко сошке те молодцы,Соскочили в борозду с добрых коней,Разом брались за сошку кленовеньку.От земли этой сошки поднять нельзя.Они сошку за обжи вокруг вертят,А не могут с земли сошку выдернуть,Не могут с сошников землю вытряхнуть,—А и бросить сошка за ракитов куст.А и шлет ли Вольга всю дружинушку:Велит сошку с земельки повыдернуть,С сошничков велит земельку повытряхнуть,А и бросить сошка за ракитов куст.Вот за сошку бралась вся дружинушка,Разом бралась за сошку кленовую,—Только сошку за обжи вокруг вертят,А не могут с земли сошку выдернуть,Не могут с сошничков землю вытряхнуть,А и бросить сошка за ракитов куст.Подъезжал тут мужик, деревенщина:Он слезал со кобылки соловенькой,Подходил к своей сошке кленовенькой,Брался ручкой одной да попёхивал,Из земельки он сошку выдергивал,С сошничков он земельку вытрёхивал,Он палицей комлыжки соскребывал,А и бросил сошка за ракитов куст.На добрых коней сели, — поехали.Выезжают они на дороженьку —Мужикова кобылка ходой идет,А Вольгин-от конь уж поскакивает;Мужикова кобылка рысцою пошла,А Вольгин-от уж конь оставаться стал.Передом мужик едет, не тряхнется,—Во всю прыть Вольга едет сугоною.Мужику тут Вольга стал покрикивать,Мужику колпаком стал помахивать:«Ты, мужик-пахарек, ты постой, пожди,За тобою, мужик, не угонишься».На Вольгу тут мужик приоглянулся,Стал кобылку свою окорачивать,—И поехали шагом дорожкою.Взговорит ли Вольга таковы слова:«У тебя ли, мужик, лошадь добрая —Кабы лошадь твоя да коньком была,—За лошадку пена бы пятьсот рублей».Говорит ли мужик таковы слова:«А и глуп ты, Вольга, глупо сказыва(е)шь,Я кобылочку взял из-под матери.За сосунчика дал я пятьсот рублей;А коньком бы была — ей и сметы нет».Взговорит ли Вольга таковы слова:«А и как тя, мужик, звать по имени —Величать тебя как по изотчеству!»Говорит ли мужик таковы слова:«А я ржи напашу, во скирды сложу,Домой выволоку, дома вымолочу.Да и пива сварю, мужиков сзову,И почнут мужики тут покликивать:«Гой, Микула-свет, ты Микулушка,Свет Микулушка да Селянинович!»

Чем люди живы