Вечная молодость графини - Екатерина Лесина

– Ты червь книжный! – крикнула Дарья, но милостиво разрешила. – Продолжай. Сверим сказочки.

И снова она не права. История является сказкой лишь в том количестве, в котором ее желают видеть люди. И жизнь Эржбеты Батори – не исключение.

Со второй руки бинт стянуть было легче. Адам сунул ладони под струю воды, смывая желтый антисептик и засохшую побуревшую кровь.

– Эржбета появилась на свет в 1560 году. Ее отец, Дьердь Батори, был одновременно союзником императора Священной Римской империи Фердинанда I и его злейшего врага, Заполи. Мать – Анна Батори происходила из ветви Шомльо.

– А я всегда говорила, что близкородственные браки ни к чему хорошему не приводят!

– Для Анны это был третий брак, и к имеющимся двум сыновьям она родила еще четверых детей. Полоумного мальчика и трех девочек. При достижении Эржбетой одиннадцатилетнего возраста ее помолвили с Ференцем Надашди, более известным как Черный бей.

Руки сгибались плохо. Тонкие нити свежих шрамов стягивали кожу, грозя прорваться и выплеснуть новую порцию крови.

– У нее и вправду имелась предрасположенность к ряду наследственных заболеваний, среди которых наиболее явно проявлялись шизофрения и эпилепсия. Однако при всем том род Батори был весьма влиятелен. Владения семейства раскинулись по всей Венгрии, от Эчеда на востоке до Шомльо у границы с Австрией – на западе.

– Когда ты так рассказываешь, это совсем не похоже на сказку. И вообще, выходи! Я не могу говорить через запертую дверь!

Адам вышел.

– Ну и зачем бинты снял? Хотя да, хорошо, что снял, я тебя перевяжу, – Дарья кое-как выпуталась из складок пледа.

– Сиди. Слушай. Важно.

Потому что он должен завершить рассказ до появления Ольги. Но Дарья только мотнула головой и, схватив за запястья, потянула к столу:

– Ты говоришь, я делаю. Роли сменились, правда?

– Достоверно не известно, когда Эржбета совершила первое убийство, предположительно, это произошло случайно, в приступе ярости, которым были подвержены все Батори.

– А ты знаешь, по-моему, затянулось. На тебе все заживает, как на собаке.

Почему Дарья не слушает? Адам для нее информацию искал. Но не выпуская рук, она перехватила слово.

– Счет был открыт. Ты это хочешь сказать? У каждого из Батори было свое кладбище, просто про других не знают. Алина мне рассказала… Дело в гребне. И в старухе. Однажды Эржбета посмеялась над старухой-цыганкой, потому что та была грязна и уродлива, а Эржбета – молода и прекрасна. Но старуха сказала, что красота мимолетна, и когда-нибудь Эржбета состарится. Батори запомнила и…

– Идея-фикс, которая запустила процесс.

– Можно и так. А еще старуха сказала, что у Батори есть выбор. Тетка дала Эржбете гребень. Очень красивый гребень. Волшебный.

У нее задумчивое лицо. А еще Дарья мало похожа на Яну. Яна невысокая и аккуратная. Она любит стильную одежду и туфли на низком каблуке. Яна зачесывает волосы гладко, и волосы блестят на солнце. И помаду Яна использует бледную.

– Если расчесывать этим гребнем волосы молодой девушки, он заберет у нее молодость. И отдаст тому, кто возьмет гребень после…

Яна не верит в сказки, зато верит в биржевые индексы и рынок ценных бумаг. В аналитические прогнозы и чертово везение. Она так и говорит: «это чертово везение». Или еще «чертов везунчик».

– Конечно, девушка тогда умрет.

– Логично.

– Да что ты понимаешь, придурок! – Дарья вдруг оттолкнула его и, вскочив, отбежала в другой конец комнаты. – Логично… для тебя только и есть то, что логично! А что это по-свински, что это… несправедливо, так плевать! Как она могла! И Алина тоже. Она рассказывала спокойно, равнодушененько. Ее интересовали только гребень и невыполненное обещание, а то, что люди умерли, на это плевать! И что еще умрут!

– Ты в это веришь?

Если ее разозлить… очень сильно разозлить, она убежит и спрячется, а у Адама появится время решить иную проблему. Но если разозлить слишком сильно, то Дарье будет больно долго. А ему не хочется, чтобы ей было больно. Он и так перед ней виноват.

– Но ведь Ольга умерла. И Татьяна. И Алина призналась, что гребень пропадал. В первый раз она не заметила. Во второй – пыталась найти, но не успела. А в третий ей позвонили, сказали, где гребень, и еще посмеялись, дескать, если Алина поторопится, то сумеет предотвратить беду. И теперь он снова пропал! Он лежал в сейфе и…

– И кто-то открыл сейф, забрал гребень и спрятал его, чтобы продолжить сказку. И этот кто-то очень старается для сказки.

Нельзя ее успокаивать. Но надо договорить.

– Он или она нелогичны. Первые две смерти не имеют признаков насилия, если не считать факта бальзамирования трупа. Третий эпизод – явное убийство.

– Да потому что она сходит с ума! И Батори тоже! Она сначала использовала гребень, как было сказано, но… ей не хватало!

– Чего?

– Крови. Чужих страданий. Чужой смерти. Она хотела видеть, как уходит чужая жизнь! Чувствовать ее! Понимаешь, гребень – это обман! Эржбета оставалась красивой, но переставала быть живой, как…

– …как бальзамированное тело?

– Да! О Господи, неужели до тебя можно достучаться?!

Дарья импульсивная. В тот первый раз, когда Яна вытянула Адама из лаборатории «знакомиться», она предупредила:

– Дарья хорошая, но такая эмоциональная. Так что не дергайся, если чего.

Адам старался не дергаться. И старается до сих пор, хотя иногда сложно.

– В таком случае элемент бальзамирования приобретает ритуальную окраску и укладывается в концепцию девиантного поведения преступника?

Это должно ее разозлить. Эмоции похожи на качели. Почему бы не толкнуть их в другую сторону?

– Да.

– Тогда в нее уложится и причина смерти. Я надеюсь, что результаты анализов подтвердят наличие у Красникиной высокоагрессивной лимфомы Беркитта на фоне выраженного имуннодефицита.

– У нее был СПИД?

– Нет. Не знаю. Не похоже. Дефицит иммунитета может быть вызван различными факторами, в том числе и генетической предрасположенностью. Например, в результате близкородственного скрещивания, как у Батори. Обострение вследствие гормональной нестабильности препубертатного периода стало фактором, запустившим обе болезни. Мистичность алогична при наличии логического объяснения.

– Заткнись.

Она все-таки вспыхнула. Схватила сумку, попятилась, пока не уперлась в дверь.

– Если бы ты знал, как я ненавижу твою логику! Твое… твою дубовость!

Адам знал. И это знание поможет ему сегодня. Он посмотрел на часы, отметив, что в запасе имеется тридцать минут. Хватит, чтобы изложить некоторые соображения по делу. Оставалось надеяться, что в конечном итоге лист все же попадет в руки Дарьи.

Почерк у Адама скверный, Янка смеется, что он пишет, как кура лапой. И что лучше иероглифы расшифровывать, чем Адамовские письмена. Лист быстро заполнялся кривоватыми строками. Поставив точку, Адам перечитал и сделал приписку.

«Дарья, пожалуйста, соблюдай осторожность».

Он сложил лист, сунул его в конверт, надписал адрес и, спустившись в зал, передал курьеру. Ольга уже ждала. Как и положено невесте, она была в белом.

Степушка стоял у порога квартиры и скребся в дверь. Звонок не работал, а стучать было больно. Он совсем уж было решился уйти, убедив себя, что Марьянушки нету дома, но тут за дверью заворочалось, заскрипело, а после и вовсе что-то хрустнуло, словно на стекло наступили.

– Открывай! – взвизгнул Степушка, крестясь. И пригрозил: – Милицию вызову!

Воображение нарисовало ему вора, застывшего в ужасе. Вор был худоват и бледноват, он трясся, прижимая к груди коробку с Марьянушкиным хрусталем, и думал о том, что вот-вот будет схвачен.

Но дверь открыли.

На пороге возвышался мужик двухметрового росту. Блестела масляно бритая голова, бугрились мышцой руки, на левой синела татуировка.

– Чего тебе? – гулким голосом поинтересовался он, почесывая татуировку.

– М-марьяну.

Марьянушка протиснулась под рукой ужасного типа. Она виновато улыбалась.

– Это Федор. Федор – это Степан. Федор мой… друг.

Лапища сдавила пухлое Марьянушкино плечико, и та захихикала.

– Мы вместе работаем. А Степан – сосед мой. Он, верно, решил, что грабят, правда?

Степушка кивнул, не в силах отвести взгляд от квадратной физии, на которой застыло унылое выражение Степушкиной скорой смерти.

Вот тварь! Сразу с двоими роман закрутила. Небось выбирать думала, рядилась, который лучше. Сказать этому, что ли? Степушка заглянул в тусклые глазенки и передумал.

– Я… я тогда, пожалуй, пойду?

– Иди, – буркнул мужик, отодвигая Марьянушку в квартиру. Хлопнула дверь, заскрипел пол, натужно захихикала Марьянушка. Но вскорости смех растаял, сменившись звуками иными, от которых Степушку вбило в краску.

– Господи, спаси и помилуй, – сказал он двери, осеняя себя крестным знамением.

Произошедшее душило сердце несправедливостью, а в носу свербели слезы. Он же со всею душой к ней! И сбежать хотел вместе. И домик придумал с садом яблоневым, грядочками и гамаком, в котором станет отдыхать, природою любуясь. Непрошеная слеза скользнула по щечке прямо на губу.