Не пытайтесь это повторить - Надежда Первухина

– Я хочу знать, какое это будущее, – серьезно сказал Лекант. Я же окаменела, потому что Предсказательница говорила каким-то другим голосом.

– Лекант, не надо, – пролепетала я.

Но он не услышал.

А Предсказательница сообщила ему:

– Тебя ждет бессмертие, слава и разлука, Златоперый. Их не избежать.

А потом…

Я даже не знаю, как это произошло. Статуя начала трескаться и рассыпаться.

Мрамор крошился на мелкие кусочки, поднимая пыль. Лампочки замигали и погасли.

И снова раздалось гудение, похожее на пение высоковольтных проводов.

Меня охватил страх. Что-то непонятное творилось вокруг нас, а Лекант был так недостижимо спокоен!

– Лекант, я не хочу с тобой разлучаться! – воскликнула я и обняла его. Я обнимала его так, как плющ обвивает дерево. Я вцепилась в него и молила, сама не зная о чем. У меня была форменная истерика. Но я успокоилась, едва Лекант взял меня на руки.

– Тише, Тийя, – прошептал он и поцелуем приник к моей шее. – Все будет хорошо. Мы не расстанемся.

– Уйдем отсюда, – попросила я. – Нам, наверное, пора в ресторан.

– Хорошо, уйдем.

«Ушли» мы недалеко. Мы уселись в сквере на ближайшей скамейке, я прижалась к Леканту всем телом, а он торопливо покрывал поцелуями мое лицо. И вот…

Снова это!

Вспышка неведомого Солнца!

Ярость все сметающего света!

Я без сил соскользнула в траву. Закрыла глаза. Трава приятно холодила мои обожженные щеки, а перед опущенными веками плясали протуберанцы.

– Тийя, прости, – покаянно подхватил меня Лекант и снова водрузил на скамейку. – Я не смог сдержаться.

– Это снова был… акт твоей любви?

– Да.

– Ничего. Я привыкну.

Хотя привыкнуть к этому было невозможно.

Может, все-таки насчет «Камасутры» это идея?

Я посмотрела на часы. Была половина десятого.

– Лекант, идем. Пора. Нехорошо опаздывать.

– Да, да, идем, – сказал он, а сам приник губами к моей шее.

– Лекант, – простонала я, – так нельзя.

Он искренне удивился:

– Почему?

– Ну потому… Потому что мы еще не женаты.

– Что значит «женаты»?

Я опять застонала – теперь уже от бессилия объяснить Леканту такое простое понятие.

– Женаты – значит принадлежим друг другу навсегда и всецело.

– Но я уже принадлежу тебе навсегда и всецело, милая. А разве ты не принадлежишь мне?

– Мм, принадлежу.

– Тогда почему ты против моих поцелуев? Мои поцелуи так плохи?

– С ума сошел! Твои поцелуи великолепны! Но я…

– Что?

– Я хочу, чтоб в моей голове оставалось еще хоть что-нибудь, кроме желания с тобой целоваться.

Лекант рассмеялся:

– Хорошо, Тийя. Идем туда, куда нас пригласила певица.

И мы пошли.

Ресторан «Надежда» весь был освещен огнями по случаю того, что в нем давался ужин для примадонны. Вокруг заведения толпился разный народ – начиная от простых зевак и заканчивая переодетыми фээсбэшниками – они, видимо, ждали, что на бедную Елену Нейс снова будет совершено покушение. Мы с Лекантом прошли как сквозь строй навстречу улыбающемуся метрдотелю.

– Господа, вы куда? Сегодня в ресторане ужинает только мадам Елена Нейс и ее близкие друзья.

– По счастливой случайности мы и есть друзья госпожи Нейс. Пропустите нас, иначе будут проблемы.

Метрдотель посмотрел на сверкающие крылья Леканта и молча с поклоном посторонился.

Мы вошли в банкетный зал. Здесь, во главе поставленного буквой П стола, сидели Елена Нейс и ее муж. Больше никого не было.

– Добрый вечер, – сказали мы им.

– Благословенны будьте, – отозвалась Елена, а Павел встал и снова пожал Леканту руку. – Садитесь поближе. Здесь очень неуютно из-за размеров этого кошмарного стола. Так и кажется, будто на тебя пялится сотня глаз.

– Дорогая, – улыбнулся Павел, – но ведь во время концерта на тебя тоже пялится сотня, а то и поболее, глаз.

– То концерт, – вздохнула Елена. – Там я сама себя забываю. Садитесь, садитесь.

Мы не стали чиниться и сели.

– Я взяла на себя смелость заказать вам ужин, – сказала Елена. – Вам, Светозарный, я выбрала меню по-европейски, а вам, Тийя, – средиземноморский туф и песчаник. Согласны ли вы с моим решением?

– Конечно, согласны, – ответила я. – Ничего не едала вкуснее средиземноморского туфа!

Официанты принесли блюда и вина. Мы принялись за ужин, перебрасываясь ничего не значащими фразами и дежурными комплиментами. Наконец, когда с едой было покончено, Павел сказал:

– Мы с Леночкой были небескорыстны, приглашая вас на этот ужин. Дело в том, что мы боимся.

– Да, мы боимся, – подтвердила красавица Елена, и только сейчас я заметила, как она бледна.

– Сегодня, перед концертом в филармонии, нас посетил один весьма высокопоставленный чиновник из местной администрации. Он пригласил Елену спеть для губернатора нашей области. Послезавтра. В шесть вечера. Губернатор предоставляет для нас свою загородную резиденцию в Кулибинке. Слушать будут он сам, его семья и самые близкие люди…

– Я согласилась спеть для губернатора, – сказала Елена Нейс. – Но теперь я боюсь.

– Чего? – спросила я.

– Того, что на меня снова будет совершено покушение.

– Но у губернатора такая охрана!

– У меня тоже была охрана, – ровным голосом сказала Елена. – Но после сегодняшнего инцидента в филармонии они все уволены.

– Толку-то от них, – рыкнул Павел. – Только кормились от Леночкиных гонораров…

– Я понял, чего вы хотите, – промолвил Лекант. – Чтобы я охранял госпожу во время концерта.

– И до и после него, – добавил, кивая, Павел. – Мы хотим, чтобы вы поехали с нами в резиденцию губернатора.

– Выручите нас, – сжала ладони Леночка. – Я спою у губернатора на вечере, и мы тут же уедем отсюда. Нас ждут во Флоренции.

– Хорошо, я буду охранять, – просто сказал Лекант.

– Спасибо!

– А во Флоренции? – спросила я. – Во Флоренции не может быть опасно?

– Флоренция – город фей, – сказала Елена Нейс. – Там у нас с Павлом усадьба. Самая высокая степень безопасности.

– Во Флоренции я постоянно могу пребывать в своем волчьем облике, – сказал Павел. – А волком я чувствую опасность куда лучше, чем человеком.

– Помогите нам, – заключила Леночка, – и Небо благословит вас.

– Все уже решено, – кивнул Лекант. – Я помогу. Значит, послезавтра в шесть вечера. А завтрашний день как вы проведете?

– Мы будем безвылазно у родителей Павлика, – ответила Елена Нейс. – Не думаю, что кто-то посмеет…

– Будем надеяться, что не посмеют, – вздохнул Павел. – Лекант Светозарный, если бы ты знал, как тяжко любить женщину и понимать, что не можешь ее от всего уберечь!

– Я знаю это, – тихо сказал Лекант, и его крылья сложились и исчезли. – Я сам люблю и любим. Но уберечь смогу.