Огненная кровь - Михаил Горожанин

– О! В этом вы можете не сомневаться, – снова улыбнулся молодой человек. – Наше гостеприимство поднялось на новые профессиональные высоты. Прошу вас следовать за этими господами. – Таможенник жестом указал на двух рослых и крепких полицейских в беретах. – Я присоединюсь к вам через несколько минут. Комната полиции недалеко.

Вольф оглянулся на других пассажиров своего рейса, но никого из них уже не было. Только удаляющиеся спины и чемоданы на колесах. Потом он настороженно посмотрел на громил в форме.

Небольшая формальность? Немец не потрудился изучить российское законодательство в части правил въезда в страну, но был уверен, что с паспортом все в порядке. Может, и вправду, все законно? Да и ссориться с местной полицией в самом начале первого визита в страну Вольфу не хотелось, хотя все это весьма походило на сюжет из дешевого детективного сериала. Все же он не позволил себе поддаться панике. Жестом предложил полицейским пройти вперед. Секундную задержку – когда таможенник передал ему паспорт – использовал для того, чтобы, убирая документ в пиджак, зачерпнуть щепотку мельчайшего порошка со дна внутреннего кармана.

Идя по коридорам между полицейскими, Вольф складывал в уме пространную фразу о своем иностранном подданстве и российском произволе, а губы его уже автоматически шептали, готовя превентивный удар. Сосредоточившись на этих двух вещах, немец не заметил, как быстро переглянулись конвоиры, подойдя вплотную к двери с надписью «досмотр личных вещей» и резко толкнув ее.

Увидев ожидающих его людей, Вольф моментально подбросил порошок в воздух и, сунув лицо в белесое облачко, вдохнул, чтобы выкрикнуть последние слова заклинания.

Сильнейший пинок поддых согнул его, заставил давиться болью в попытках глотнуть воздуха, выбитого из легких. Немец попытался выпрямить руку, но безжалостный удар дубинкой по локтю заставил ее повиснуть плетью. Его повалили на пол, моментально скрутили руки за спиной, чем-то стянули друг к другу даже пальцы. Рот залепили пластырем. Затем сильные руки вздернули его в воздух, и Вольф ощутил под собой стул.

Все произошло очень быстро. Судорожно втягивая живительный воздух носом, Вольф пытался сквозь боль разглядеть людей, которые, в свою очередь, пристально рассматривали его.

За столом с массивной металлической столешницей, расслабленно откинувшись на спинку стула, восседал – иначе и не назовешь – седой полицейский в форме. Еще двое небрежно присели на оба края стола. Слева, привалившись спиной к бетонной стене, на полу сидел совсем молодой парень, одетый в некое подобие черного камзола и рубашку с кружевными отворотами. Образ дополняла черная помада на губах, подведенные черным глаза и невообразимая прическа. Томас Вольф знал, что такой стиль называется «готика». Его младшая дочь, Кэтлин, была готом. Одевалась во все черное, чернила глаза и губы. Носила на себе кучу металлических побрякушек. Вольф посмеивался про себя обилию псевдоамулетов, которые, по словам дочери, были «магическими». Пару из них, те, что дочь не снимала ни в душе, ни ложась спать, он заговорил охраняющими чарами. Амулеты прекрасно работали, отводя от нее уличную шпану и взрослых извращенцев. Но от пьяного идиота за рулем BMW, несущегося со скоростью сто тридцать километров в час, не успели спасти никакие чары…

Парень-гот не был увешан украшениями. Не было даже ожидаемого пирсинга. Но все равно выглядел он совершенно неуместно в комнате, набитой полицией. Однако был совершенно спокоен и разглядывал Вольфа с явным любопытством. Гот наклонил голову, и Томас увидел на его шее мощный металлический ошейник с равномерно расположенными по кругу выпуклостями, до того скрытый воротником рубашки. Причем это явно не было украшением. Немец судорожно сглотнул и перевел взгляд на полицейского, сидящего за столом и казавшегося тут главным. На его погонах Вольф разглядел по три крупные звездочки. Много это или мало, немец определить не мог, так как чинами русской полиции не интересовался вовсе. Определить же звание по обращению к седому остальных, находящихся в комнате, он не мог, так как никто ни к кому не обращался.

В данный момент Вольф чувствовал больше возмущение, нежели страх. Ничего совсем уж необычного, за исключением подростка-гота у стены, он пока не увидел. Кто их знает, этих русских, может, его с кем-то спутали. Бывает же.

Седой полицейский за столом что-то сказал по-русски. Практически одновременно с ним заговорил гот, сидящий на полу.

– Здравствуйте, господин Вольф. Моя фамилия Косинский, и я тут главный.

Вольф вытаращился на парня. Фраза была сказана на чистейшем немецком. Седой опять заговорил, и гот, снова отстав лишь на мгновение, начал переводить. Немец с удивлением отметил, что он даже не дожидается окончания слов и фраз!

– Разумеется, господин Вольф, моя фамилия вам ни к чему, как и мне ваша. Но я считаю себя вежливым человеком, а потому привык представляться тем, с кем говорю впервые.

Немец с безразличным видом пожал плечами.

– Вы сказали, что целью вашего визита в Россию являются достопримечательности. Какие именно?

Он что, идиот, подумал Вольф. Задает вопрос человеку с заклеенным ртом. И как, интересно, я буду ему отвечать?

– Именно так и будете, – вдруг с усмешкой произнес гот, пристально глядя немцу в глаза. Вольф вздрогнул. Неужели…

– Ах, Томас, вы так догадливы! – улыбнулся гот. – Однако полковник задал вам вопрос.

Проклятье!

Хочу посетить исторический центр Москвы, быстро подумал Вольф. Парень моментально перевел на русский. Немец мысленно застонал. Это конец. Этот читающий мысли ублюдок разоблачит его в два счета!

Гот сказал что-то на русском. Все улыбнулись.

– В этом нет необходимости, – сказал Косинский, или как его там, устами гота. А тот, посмотрев в глаза немцу, мстительно добавил вслед за полицейским полковником: – Проблема, ваша проблема, Томас Вольф, заключается в том, что мы знаем, зачем вы приехали в Россию. Ты… – седой полковник ткнул в Вольфа пальцем. – Ты – не такой, как большинство, правда? Ты старый, хитрый и опытный. Ты едешь, зная, куда тебе нужно. А нужно тебе к порталу, впитать в себя поганую силу. Так куда ты ехал, Томас? Что тебе известно о местонахождении портала?

Гот замолчал. Лоб Вольфа покрылся испариной. Не думать! Думать о белой хромой обезьяне! Белая хромая обезьяна!

Парень рассмеялся и сказал что-то остальным. Громилы за спиной немца захохотали. Сидевшие у стола снова слегка улыбнулись.

Гот снова раскрыл рот.

– Это тебе не поможет, колдун! – Вольф вздрогнул. – Я думаю, ты уже догадываешься, что твоя деятельность и жизнь – окончены. Но я предложу тебе выбор. Ты умрешь сегодня. Так или иначе. Но смерть может быть долгой и мучительной, очень мучительной… Либо быстрой и безболезненной.