Боги, пиво и дурак. Том 7 - Ник Гернар
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты. На меня. Кричишь? — изумленно проговорил Оракул.
— Да!
— Смертный. Уязвимый. Кричит на бога?
— Да!!
— Откуда такая дерзость?
— Из личного опыта!
— Ты должен был выбрать, а вместо этого кричишь?
— Да!!!
— Пошел вон! — крикнул на меня вдруг Оракул.
— Не пойду!!! Да и прогонять ты меня на самом деле не хочешь — не для того звал! Вроде древний бог, а ведешь себя, как ребенок. Ты хочешь сломать правила, но так, чтобы при этом все происходило по правилам? Где ты такое видел? и что значит «Оракул не вмешивается»? Ты уже вмешался. Ты уже пошел против правил — так иди до конца!
Оракул мягкой пантерой соскользнул со стола.
— Ты думаешь. Будто понимаешь меня? Меня, кого невозможно понять? — угрожающе проговорил он.
— Чего там непонятного? Тоже мне бином Ньютона, — проговорил я, вставая напротив него. — В тебе мощи на сотню львов, а ты щемишься, как трусливая чихуахуа! Что, не так?
— Не так!
— Ну тогда ударь меня! Ну? Чего мнешься?
— Просто спустившись на уровень человека я как-то не предполагал, что в процессе общения мне предложат пасть еще ниже, до уровня парнокопытных!
— Зачем так сразу? Я же не предлагаю тебе бодаться. Ну давай, врежь мне! Или зассал? Что, хочешь и в картишки сыграть, и денег не потратить? Дерьмо из зарвавшихся божков выбить, и при этом не запачкаться? Но так не бывает! Я понимаю: гораздо проще прятаться за монотонным речитативом, да? Оно ведь так удобно за ширмой таинственности! Никто в морду не даст!
— Да ты сам зассал! — разозлился Оракул.
— Я?
— От меня зависит жизнь твоих друзей! Я — великий бог! И ты никогда…
Устав слушать весь этот бред, я слегонца приложил его поддых.
Мой противник охнул и сложился на пополам.
В ту же секунду птицы бросились ко мне со всех сторон. Только Кир остался неподвижно стоять там, где его оставил хозяин.
— А ну на место! — со злом крикнул Оракул своим прислужникам, с трудом выравниваясь. И с кривой усмешкой добавил, глядя на меня. — Это становится занятно.
И в следующее мгновение его кулак устремился мне в лицо.
Глава 21
Добрая драка лучше худого мира
Его удар был стремительным и резким. Бесхитростным, как в честной мальчишеской драке. Но сам факт, что Оракул отреагировал на мой вызов таким образом, почему-то произвел на меня гипнотизирующее впечатление. Замешкавшись на мгновенье, я не успел уклониться.
Как бы там ни было, древний бог не использовал никаких читерских приемов. Удар пришелся в челюсть — крепкий, но недостаточно сильный, чтобы я потерял равновесие. Разбитая изнутри щека засочилась соленой кровью. Отскочив назад, я присел, уворачиваясь от повторной атаки, а потом резко ушел влево и выпрямился, впечатывая костяшки правой руки в худой и по-спортивному твердый живот противника.
Оракул со стоном согнулся и отступил.
Я дал ему отдышаться.
— Второй раз… Та же ошибка, — с кривой улыбкой проговорил Оракул, выпрямляясь. — У этого тела мало памяти. Но у меня ее предостаточно. И, если ты не против, я поделюсь этой памятью с ним.
Он пластично собрался пружиной и с ловкостью Брюса Ли подскочил ко мне и ка-аак маханул с разворота босой ногой, метя мне в голову!
Я едва успел отпрыгнуть назад от этого каратэ.
— Ничего себе как ты умеешь!..
— Говорил же — я наблюдатель, — почему-то со стоном проговорил Оракул. — Все вижу. И все помню. Вот только это тело, похоже, готово воспроизвести не так уж много.
— А, ну это да, — усмехнулся я, сплевывая набравшуюся во рту кровь себе под ноги.
Покосился на Лидию. Но ребенок, как это ни странно, совершенно не обращал внимания на нашу драку. Девочка продолжала складывать что-то наподобие домика из птичьих костей, напевая что-то себе под нос.
Кир, стоявший в двух шагах от нас с Оракулом, вообще выглядел, как экспонат музея восковых фигур. Мне кажется, если бы мы нечаянно задели его, он бы просто упал, как игрушечный солдатик, и продолжил бы лежать на полу с тем же выражением лица.
Вот что у парня в голове?..
Не говоря уже об остальных птицах. Интересно, они все на самом деле — просто люди в масках?
— Нет, — услышал я голос Оракула.
— Что? — не понял я.
— Ответ на твой вопрос. Не все из них — люди. Но в любом случае тебя это не касается!
Он снова сделал выпад а-ля Жан-Клод Вам Дамм, но ойкнул и схватился за промежность.
— Ты это, со шпагатом поосторожней, — ехидно сказал я Оракулу, по-джентельменски отступая и давая ему очухаться. — Со стороны смотрится легко и красиво, но растянуться так с непривычки — полный трындец.
— Да, я уже понял. Благодарю за рекомендацию. Придется более избирательно подойти к выбору движений.
И он подошел, блин. Избирательно. Как бросился на меня, будто избранный ученик Шао-Линя на вселенское зло!
Руки и ноги Оракула замелькали на таких скоростях, что я даже выругаться не успел. Вот это я понимаю — активная старость! Чтоб я так конечностями махал в то время, как мои сверстники начнут маяться склерозом.
Получив с размаху по зубам, я отключил голову и полностью доверился инстинктам и рефлексам. Уже не помню, как, но я сбил его с ног и, усевшись сверху, хорошенько наподдавал в корпус. Потом он ужом вывернулся из-под меня и в ответ хорошенько ввалил по ребрам и один раз — по физиономии.
Зубы мои затрещали. Из разбитой губы на подбородок теплой сыростью плеснула кровь. Я застонал, и хором со мной вдруг взвыл и Оракул.
Тяжело дыша, бог сполз с меня, обнимая руку с разбитым костяшками.
Похоже, наш мортал комбат на сегодня закончился.
Я шумно выдохнул. Сел. Попытался вытереть кровь с подбородка, но бесполезно — она продолжала течь из раздувшейся нижней губы.
Хорошо, что зубы целы.
— Живой? — спросил я своего противника.
— Да, — отозвался побитый Оракул. — Но больно. Никогда не думал, что в такой примитивной телесной битве есть глубинный смысл. Мораль. Истина.
— Да? — искренне удивился я. — Они там правда есть?..
Он демонстративно поднял разбитую руку с таким видом, будто она была чашей Грааля и все объясняла.
— И?.. — с интересом спросил я.
— Не видишь? Прямая агрессия — прямое возмездие. Бьешь противника, но боль делится на двоих. Моя рука помнит твое разбитое лицо. Ничего не проходит безнаказанно. Нельзя причинить вред кому-то, не причинив вреда себе.
Я усмехнулся.
— Вообще-то еще как можно. Например, если бить не рукой, а дубиной.
— Но, если бы я взялся за дубину, разве ты не достал бы свой меч?
— Это лишь означает, что нехрен с дубиной в руках приставать к мужику с мечом. Против него надо идти с отрядом других вооруженных мужиков.
— Это еще одна философия, — внимательно глядя на меня, проговорил Оракул. — Но разве это будет честно?
— Честно? Нет. Но мы ведь говорим не о справедливости сражения, а о безопасности. О том, можно ли причинить вред другому, не причинив вреда себе. Честный бой подразумевает справедливое равенство условий, а значит, и рисков. Чтобы сократить риски, нужно обладать изначальным преимуществом. В оружии, численности или чем-то еще. И чем значимей преимущество, тем меньше рисков. И нет тут никакой философии. Просто туз всегда бьет короля, а король — валета.
— Не всегда, — задумчиво отозвался Оракул. — Шестерка козырей легко побивает и валета, и короля…
Он неловко подвинулся, чтобы сесть поудобней, и невольно опять застонал, хватаясь за ребра.
— Извини, — пробормотал я. — Перестарался немного.
— За что? Я ведь сам ввязался в это. И потом… Было весело, — криво улыбнулся он, блеснув глазами. — И, кстати, боль — это не только слабость. Но еще и ресурс, как оказалось.
— Чего? — удивился я.
Оракул глубоко вздохнул и прикрыл глаза.
— Боль в теле нарушает стройное течение мыслей, — проговорил он. — Хорошо…
Я с улыбкой покосился на бога. Вот ведь проблемы у парней! «Стройное течение мыслей».
— Бухалово! — призвал я стакан вискаря. И протянул Оракулу. — Очень рекомендую после драки.
Бог посмотрел на протянутый стакан.
И, к моему удивлению, взял его безо всяких возражений и дополнительных вопросов. И опрокинул в себя.
Слезы выступили у него на глазах, но Оракул только вытер их запястьем и кашлянул.
Я присвистнул.
— Ничего себе. Я думал, сопротивления будет больше.
— Начатое падение не остановить другим способом, кроме как достигнув дна, — сдавленных голосом ответил тот.
Я хмыкнул.
— Ну да. Наверное.
Наколдовав еще один бокал выпивки, я сделал пару глотков. Разбитый рот защипало не по-детски.
