Ключ от снега (Ключи Коростеля - 2) - Сергей Челяев

Незнакомец покосился на длинную веревку рубах и курток, которые сушились на подворье.

- Вот я и решил, когда воротился на остров, поначалу присмотреться к вам до поры, до времени. Поэтому и в дом наведаться не спешил.

- Между прочим, ваша избушка и так не производила впечатления такой уж сильно обжитой. Пыли и грязи, которую я отсюда вымела, хватило бы на добрую конюшню, - не преминула огрызнуться Эгле. - Поэтому лучше бы за чистотой следили, да и окна давно уже надо было чем-нибудь затянуть, если уж у вас нет стекла или, на худой конец, рыбьего пузыря.

- Все это суета, суета, - пробормотал незнакомец, спаситель Коростеля. - Хотя вину свою с себя не снимаю, и впредь буду поаккуратней.

- А пока расскажи-ка нам, любезный, кто ты есть и почему этот дом своим называешь? - потребовал Травник, и все одобрительно закивали и захмыкали, мол, давай-давай, расскажи, а мы послушаем.

Незнакомец скорчил страдальческую мину, да делать было нечего: вид четырех вооруженных и весьма решительно настроенных людей убеждал лучше любых аргументов. Поэтому гость поначалу истребовал ещё одну чашку чая, к которой, однако, не притронулся, а рассеянно отставил её в сторону и первым делом заявил:

- Своим я этот дом называю, потому что он теперь мой и есть. А построили эту избушку, насколько я знаю, ещё до побоища, по приказу одного командира балтов, светлая ему память и всяких благостей на том свете. Между прочим, срубили этот дом в очень короткий срок, а стоит до сих пор как новенький.

И незнакомец неожиданно со всего маху заехал носком рваного сапога в стену, да так, что на столе звякнула чашка.

- Видали? - удовлетворенно воскликнул он. - Вот как таинники у балтов всегда строили, не чета нынешним работным людям: им что строить, что в носу ковырять. А вы про побоище-то, надеюсь, слыхали?

- Как не слыхать, - голосом былинной бабки-ведьмы откликнулся Март. Тут на каждом шагу напоминание найдешь. А вот все-таки скажи, к примеру, по какой части ты тут обретаешься? Да и как звать своего спасителя вот наш Ян очень бы хотел знать.

- Что с вами делать, - развел руками гость и улыбнулся. - Придется, видно, сказывать. Звать меня Гуннаром, обретаюсь я все больше по купецкой части, а на острове этом частенько отдыхаю от трудов своих тяжких.

Друиды, однако, смотрели недоверчиво, а Эгле только скептически хмыкнула.

- Зря не верите, между прочим, - вздохнул Гуннар. - Человек я неженатый, семейством да хозяйством не обременен, а что ещё в жизни надо, как не отдохновение в глуши, где ты сам себе хозяин?

- Надо-то в жизни многое, - иронически заметил Травник, - да и больно горчат что-то твои радости жизни, почтеннейший. Уж слишком гиблое место ты выбрал для своих отдохновениев - сплошное кладбище. Не ровен час, ночью из курганов гости пожалуют - про остров-то этот всякое сказывают.

- Никого тут нет, - убежденно сказал Гуннар, - уж поверьте мне, не один год здесь бываю. Все это бабьи бредни да россказни рыбаков и травознатцев. Последние - не без умысла, между прочим.

- А что такое? - невинным тоном, совсем, как это умел делать Снегирь, осведомился Март.

- Говорят, что возле острова морская рыба уж больно хороша, промысел тут богат: скумбрия, палтус, сельдь опять же.

- А травознатцы что бают? - не унимался с расспросами Збышек.

- То-то и оно, что бают. Опять все сказки да выдумки. Говорят, что на острове растет трава редкая, снежный корень под названием. Да только врут все, думаю.

- Почему же врут, вовсе нет, - улыбнулся Травник. - Есть такая трава, снежный корень, её ещё иногда зовут корень снов. Сок у неё такой белесый, как у молочая, и порождает сон крепкий, но с видениями. Я слыхал о таком корне от верных людей, правда, самому находить не приходилось. А растет он как раз на островах, потому как любит сосновый лес и морской воздух какая-то в нем есть для этого корня польза.

Ты вот, похоже, тоже любишь сосновый лес - а в свой собственный дом, если верить твоим словам, зайти боишься, гостям незваным допрос учинить. Между тем, нашего Яна ты от смерти спас, но и сам сбежал - отчего бы? И какая судьба выпала тому, кто его убить хотел? Вот что нас интересует, а не твоя селедка да камбала.

Гуннар вздохнул и посмотрел на друидов, как виноватый ученик, не подготовивший домашнего задания, глядит на учителя, ожидая неминуемой трепки.

- Вышло-то все случайно. Лес этот я знаю, глядь - безвинного парня порешить хотят! Ну, сами посудите, как тут не вмешаться? Я ведь прежде, и то сказать, в военном деле подвизался и охоч был до него, да только хворь подхватил, лихоманку. Да такую злую, что как начну кашлять - право слово, не продохнуть. А с этим делом на воинской службе, да ещё и на моей, никуда не податься - пропадешь.

- Таинник что ли? - покосился Март.

- И то можно сказать, - хитро улыбнулся Гуннар. - Был я по хозяйственной части - бивуаки там, жилье, продукты всякие опять же. А это дело, я вам скажу, похлеще будет самой что на есть разведки. Только и успевай нос по ветру держать - как бы соседи не обскакали, не заняли места потеплее да посытнее. А у меня проворность ног уже стала не та, да и кашель мой распознавали маркитанты с других отрядов за десять полетов стрелы, потому шли по следу да обгоняли, занимали тепленькие места. Вот и пришлось уйти в негоцианты - удача стала изменять, а дружинники - роптать, что хуже всех их устраиваю, да и пожрать частенько получалось не густо.

- Как же ты со своим кашлем-то подкрадываешься, что тебя матерый убийца не чует?

- Ну, если бы я знал, что он - матерый, может, ещё и не подошел бы, искренне заявил Гуннар. - Я-то думал - так, рыбаки балуют, аль наказать хотят ворюгу какого-нибудь. В их дела я не встреваю - голову можно потерять. А тут гляжу - парню смерть приходит, ну, думаю, нет, не бывать тому на моем острове. Надавал по башке, да и прогнал взашей.

- Неужто отпустил? - вздыбился Март.

- А что ж, убивать, что ли, было? - по-крестьянски искренне удивился Гуннар. - Я ведь ни с кем не воюю - ни с вами, ни с вашими недругами.

- Ничего себе "не воюю", - подал голос доселе молчавший Ян. - Ты играючись справился с одним злыднем, а другой ушел и едва нас всех не перебил. Не верю чего-то я, что ты купец - больно уж ловок.

- Так ведь никому и не потребно столько ловкости, нежели купцу или акробату, - почесал в затылке Гуннар. - Так и крутимся, как шустрая белка в деревянном колесе: и вылезти вольны, да только сами себя, добровольно толкаем снова и снова в эту круговерть.

- Ну, хватит, - звучно припечатал ладонь к столу Травник. - Будь ты хоть самим королем купцов, но скажи на милость - зачем ты отпустил убийцу?

- А вот это уже мое дело, друид! - жестко сказал Гуннар, и желваки на его скулах решительно шевельнулись раз, и другой, и третий.