Судьба - Алексей Миронов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вот теперь можно и за князем приглядеть, – крикнул он Лютобору, чуть попридержав коня, когда остатки его отряда проскакали сквозь расступившиеся порядки тысяцкого, плотным строем перекрывшие проход в сторону кремля. – Продержись, покуда народ за стены не втянется, и сам отходи. Не геройствуй!
– Сделаем, Евпатий Львович, – кивнул Лютобор, смотревший на стремительно приближавшуюся лавину всадников, покрытых чешуей.
Когда за его спиной началась настоящая мясорубка, Евпатий был уже у Спасского собора, из ворот которого выбегали испуганные монахи, крестясь. Приказав своим ратникам скакать вперед и ждать его за воротами, сам воевода осадил коня и осмотрелся. Здесь улица, обстроенная лавками и домами купцов средней руки, упиралась уже в одноименные Спасские ворота, за которыми начинался Средний город. Последний оплот Рязани, окруженный высокой стеной. За этой стеной стоял и его собственный терем. На северо-западе, через Межградие, укрепления Среднего города смыкались со стенами княжеского кремля.
Конь нервно переступал копытами, пока воевода разглядывал происходящее вокруг него на улицах осажденного города. Буквально в трех сотнях шагов бился Лютобор, сдерживая натиск татарской конницы на перекрестке двух улиц. На таком же перекрестке, чуть левее, где сходились дороги на Исады и Ряжск, насмерть стоял Наум.
За их спинами со всех сторон стеклись к Спасским воротам выжившие люди – ремесленники, мастеровые, крестьяне. Кто ехал на телеге, кто шел пешком. Скарба никто не брал: дороже жизни у русского человека нет ничего.
– Быстрее бегите, добрые люди! – прикрикнул на них воевода. – Не ровён час, татарин прорвется.
Оглянувшись, он заметил рядом несколько бородатых священнослужителей, оторопело застывших возле Спасского собора. Они стояли молча в нерешительности. То крестясь и оглядываясь на высившиеся за спиной купола, то глядя на толпу бредущих к воротам людей. Зловещими отсветами играло на куполах пламя пожарища.
– Что ж теперь будет-то, Евпатий Львович? – вопросил один из священников, глядя с надеждой на воеводу. – Как собор-то оставить на поругание?
– Идите быстрее за стены, святые отцы, – не столько приказал, сколько посоветовал Евпатий. И повторил: – Не ровён час, татарин прорвется. А там – помолитесь усердно о нашей победе.
Дождавшись, когда братия, взяв с собой самые ценные иконы и смешавшись с людским потоком, исчезла в створе ворот, истово крестясь, Коловрат еще раз окинул взглядом поле боя. Лютобор бился насмерть. Половина его ратников уже полегла под натиском тяжелой татарской конницы и обстрела из луков. Строй прогнулся, но он еще держался, не сходя с места. А вот Наум уже отступал с боем по улице к Спасским воротам. У него оставалось едва ли больше полусотни бойцов. Татары, словно черти, лезли изо всех щелей. Того и гляди могли выскочить из переулка за спиной и отрезать оставшихся воинов от спасительной дороги.
Посмотрев в сторону княжеского кремля, Коловрат увидел, как сразу два огненных шара ударилось о его стены, поддав жару в и без того полыхавший костер. Не только амбары, но сам терем Юрия уже занялся. В этих отсветах было видно, как пролетают камни над Серебряными воротами.
– Этак мы долго не продержимся, – решил Коловрат, глядя на разбушевавшийся в кремле пожар, – похоже, пора князя спасать.
Людской поток почти иссяк. Все, кто мог убежать, уже скрылись за стенами. Проскакав сквозь башню, воевода осадил коня и наказал стоявшим у ворот охранникам:
– Как подойдут Наум с Лютобором, сразу закрывай ворота. Да смотри, чтоб ни один татарин с ними не проскочил.
Прихватив остаток ратников, ожидавших его за стеной, Коловрат поскакал с ними в сторону кремля, криками разгоняя людей, запрудивших улицы. Путь его лежал мимо своего терема, что находился ближе к центру Среднего города.
Чуть замедлив ход, Евпатий успел заметить за воротами Ратишу с десятком пеших бойцов, которым велел охранять свой дом. Ратиша тоже его приметил и едва заметно кивнул, давая понять, что пока все в порядке, оборону держит. Многие охранники были из числа «лесных духов», обученные стрельбе из самострелов и другим боевым умениям.
Мечей, топоров, луков, арбалетов и прочего оружия в тереме Коловрата было запасено предостаточно. Да и охранников сейчас было в три раза больше, чем виделось с улицы. Только вот прорвись сюда татары, долго все равно его терем не продержался бы. Вся надежда была на то, что за это время Лада с дитем и посвященными помощниками сможет уйти через подземный ход.
Убедившись, что терем пока стоит, Коловрат пришпорил коня. Больше волновал Евпатия сейчас разгоравшийся пожар в кремле. Если бы не огонь, то князь мог бы держаться долго – кремль стоял на самом высоком холме Рязани и обороняло его достаточно людей. Были среди них и арбалетчики. Но в эту ночь татары решили во что бы то ни стало взять непокорную столицу Рязанского княжества. Бой шел не только по стенам Столичного города, но уже и возле самого кремля. Татары одновременно атаковали и Серебряные ворота, и прилегавшую стену Межградия.
Быстро приближаясь к Межградию, Коловрат услышал страшный треск и с холма, поднимавшегося чуть не вровень со стеной Среднего города, заметил, как рухнули Серебряные ворота. Не то под ударами тарана, не то разрушенные нескольким точными попаданиями из пороков. Татары хлынули внутрь Межградия черной рекой. Сначала пешие, а затем показались и конные. Ратники с арбалетами, защищавшие ворота, скосили немало наступавших, но те все лезли и лезли. Словно вурдалаки, почуявшие запах крови. Русичи стали отступать к перекидному мосту в кремль, который был пока опущен.
– Вот те раз, – даже привстал в седле Коловрат, чтобы лучше рассмотреть происходящее, – как же быстро они проникли в город. Какие два дня, тут счет на мгновения пошел.
Тотчас ворота в кремль отворились, и на мост выехал сам князь Юрий в сверкающей броне. За ним выстроилась вся его дружина, состоявшая из отборных воинов. В отблесках пламени на каждом из копейщиков блестело зерцало и шлем со зрением, большой каплевидный щит прикрывал тело, алый плащ был накинут на плечи. Подняв вверх руку с копьем, князь что-то прокричал своим ратникам и первым бросился в самую гущу сражения.
– Вот ведь неугомонный, – прошептал с восхищением Коловрат, – смерти ищет.
Удар русских витязей был страшен. Они смяли первые ряды наступавших, остановив натиск. А затем обрушили свои карающие мечи на их головы, изрубив почти всех, кто ворвался
