Ведогони, или Новые похождения Вани Житного - Вероника Кунгурцева
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Клышегол холоший, он как ветел, его никто не догонит! — и взобрался на своего коня.
Ваня котомку надел, за стремя ухватился, подтянулся, сел задом наперед, вкруг пояса лешака дважды обвился — ох, как неудобно‑то! Да делать нечего! Да, а куда скакать? Где обещанный бабушкой Торопой проводник?
Тут старушка подскочила к всадникам, достает из кармана синий клубок не клубок, шарик размером с клубок, вокруг шарика туман клубится, из тумана нитка тянется, — а может, проволока, — дескать, это подарок Горишняка, хватайтесь, дескать, за нитку да следом за клубком идите, он доведет, докуда надо. А напоследок бабушка Торопа молвила, дескать, ежели надумаешь со Змеем сражаться — хоть с тем, хоть с другим, так помни, что только тот Змея‑то одолеет, в ком есть хотя бы капля змеиной крови. Ваня отвечал, дескать, учитывая то, как я сейчас выгляжу, так у меня есть хороший шанс… Кто мог, рассмеялся. А он спасибо старушке сказал, поблагодарил Пленко и Соколину за коня, крикнул: «Не поминайте лихом!» — лешачонок гикнул зычным голосом — и понеслись они!.. Ваня только представил: белоснежный Крышегор с седой гривой, на нем лицом вперед леший в алом балахоне, а лицом к хвосту обвившийся вкруг седла с лешаком человекозмей — вот уж, небось, картина!
Ваня держался за конец синей нитки, похожей на леску, как уж мчался снежный Крышегор, ажно седой хвост всё лицо Ване залепил, а только клубок скакал впереди. Умный конь мчался вслед за проводником.
Ване удобнее было лежать на крупе коня, чем сидеть, только трясло так, что зубы клацали — вот–вот вылетят.
Мальчик подумал–подумал и решил сменить позицию, спросил у Березая, дескать, а если он на закорки к нему сядет, так не тяжко ли ему будет? Лешачонок, широко улыбаясь, как научился за время общения с людьми, отвечал:
— Белезай большой, Белезай сильный!
Сделали остановку, и Ваня, выкидав из котомки всё, кроме фонарика и спичек (жаль было топорика — да и что бабушка Василиса Гордеевна‑то скажет, когда он вернется без топора, но делать нечего, пришлось оставить и его), и свернувшись кольцами, залез в вещмешок: по пояс‑то снаружи, а змеиная часть внутри. Раздуло котомочку так, что того гляди треснет по швам. Лешачонок надел лямки на спину и взобрался на коня. Теперь Ваня высовывался из котомки, как некогда Кровохлебка. Вот уж не думал он, что придется когда‑то самому в котомке сидеть, из‑за чужой спины на мир выглядывать… Синий клубок выбирал нетореные пути, впрочем, тореных‑то путей что‑то и не видать было! Перелески пошли, а после леса клубок то промеж развиленного ствола проскочит, то в лисью нору нырнет — под землей пробурится и через запасной ход на поверхность вызнется. Приходилось бросать свой конец нити, чтоб следом за проводником в лисью нору не лезть. Тут уж в оба гляди, чтоб не потерять проводника. Потом лес так загустел, что конь только шагом и мог передвигаться, Ваня еле клубок–от удерживал — ему что: везде просвет найдет, вот и летит вперед!
На привале развел Ваня костер, расположился подле, ладони грея, да стараясь своим непослушным хвостом в огонь не угодить. Лешак в отдалении храпел, Крышегор в сторонке пасся, а синий клубочек тут же, у мальчика под рукой, лежал. Сполохи‑то огненные осветили синий шар — и показалось Ване: вроде очертания какие‑то проступили на нем, есть пятна темнее, есть светлее. И поблазнилось: вроде это маленький глобус! Вот ерунда‑то! Придет же такое в голову… Но мальчик к самому лицу поднес клубок — и увидел: точно — вон абрис Африки, ни с чем не спутаешь, океаны вон, и другие материки… И возле костра‑то шар нагрелся, теплым стал, Ваня погладил его, руку туда сунул — и… исчезла рука! Ну и ну! В какую же это часть света он угодил: вроде в Америку? Нащупал какое‑то строение, пошарил–пошарил там, и достал… гамбургер, ну и ну! Опять руку протянул, боясь людишек помять, и кто‑то в горсть ему вложил бутылку, вынимает — кока–кола! Тьфу ты! Но на пустой желудок‑то и этому будешь рад–радёшенек! Умял в одну минуту, и темной водой запил. Вот так клубочек! Ну, теперь он с голоду не подохнет, накормит синий шар! В карман клубок положил — и уснул почти счастливый.
Утром дальше отправились, крутился клубок исправно — и куда‑то вел путников. Только всё холоднее становилось! Хоть и разгорячился Крышегор, стал дым из ушей пускать, головешками какать — да ведь не внутри коня они сидят, снаружи, мороз–от до костей пробирает! Ваня попытался вытянуть из клубка что‑нибудь полезное — и не сумел: видать, без обогрева шарик не работает! Но на следующем же привале разжег огонь — и в тепле шар ожил: опять проявились на нем материки да океаны. И после нескольких неудач, — когда вытащил Ваня сюда телевизор, старое колесо от машины да шариковую ручку, — где‑то в Скандинавии попалась ему отличная куртка, отороченная мехом.
И вовремя он приоделся — потому что повалил снег! Березай кутался в свой бархатный плащ — другой одежды лешак не признавал. Лес давно кончился: они мчались заснеженными полями, белоснежный Крышегор был в своей стихии — и летел за клубком так, что казалось, они стоят на месте, а всё вокруг стремительно уносится назад. Ваня несколько раз обмотал нитку вокруг руки, пропустив между большим пальцем и указательным — теперь клубок не потеряется и не ускользнет от них.
Долго ли, коротко ли ехали всадники — неизвестно: часов‑то у Вани не было, у десантницы часики остались. Бедная Степанида Дымова — что‑то она сейчас поделывает, где она, что с ней?! А неутомимый Крышегор всё мчался и мчался, не сбавляя хода — хотя вокруг мела метель-заметуха и не видно было ни зги.
Когда развиднелось — оказалось, что вокруг расстилается белая пустошь без конца и без края, будто других цветов, кроме белого, еще не придумали. Даже небо было белёсое, бессолнечное. Только они, чужане, окрашены по–другому: лешак в красном, человек — в коричневом. И синий клубочек резво катится впереди лошадиных копыт — никак Крышегор не может угнаться за шариком, как ни старается.
А скоро немного потеплело — и такой туман опустился, не видать стало не только клубка, а и головы лошадиной! Да что: руку вытянешь — и собственная рука в тумане скрывается. Но клубок и в тумане находил дорогу! Хорошо, что нитка у Вани в ладони — вперед, вперед за синим клубком!
И вдруг Крышегор тихонько заржал — и остановился! Березай нагнулся, и Ваня наклонился, вытянул руку из‑за плеча лешака — и достал кончиками пальцев до холодной стены. Что это? Подергал–подергал нитку — клубок–от на приколе стоит, не двигается. Это… что же? Место назначения? Прибыли, что ли? Березай соскочил на побеленную снегом землю, Ваня велел ему поднять клубочек и сунул драгоценный шарик в карман. Мальчик встал на седло и, вытянувшись во весь свой трехметровый, — благодаря хвосту, — рост, попытался достать до края стены, но не сумел, уходила она ввысь… Включил фонарик — и осветил белую сверкающую поверхность. Ледяная глыба? Нет, на лед не похоже… Может, это и есть — Хрустальная гора?! Точно!
Попытались объехать хребет — но, сколько ни скакал Крышегор, гора не кончалась, и была со всех сторон совершенно гладкой, без уступов, без расщелин, без пещер. Будто взяли и вбили в землю хрустальный клин. Так, так, так… А вдруг они объехали гору кругом — и вернулись на старое место, могло ведь и такое быть… Из‑за этого тумана ничего не поймешь! Надо взобраться наверх — но как?!
И тут Ваня придумал! Только из чего костер развести: когда на много миль вокруг ни деревца, ни кустика? Попытался светом фонарика обогреть синий клубок — не вышло. Тогда спичечный коробок запалил — и вот проявилась на шарике знакомая земная поверхность, мальчик нашел Альпы, и после пары неудачных попыток вытащил то, что хотел: альпинистское снаряжение. Порядок! Березай только глаза вытаращил — попытался сунуть внутрь синего клубка свой длинный нос, но Ваня живо отобрал у него шарик и спрятал в карман.
Долго пытались человек и леший покорить Хрустальную вершину, но гора не поддавалась. Ване хвост мешал, лешачонок высоко уж поднялся, да не выдержали его веса веревки да крепления — и с жутким воплем рухнул Березай вниз, хорошо, что позвоночник не сломал.
Это не Хрустальная гора — это какой‑то Эверест! Эх, десантницу бы сюда! Уж она‑то бы сумела покорить вершину! Но где же, где Степанида Дымова, неужто там, наверху?..
Ваня долго глядел в непроглядный туман, куда уходила вершина, а потом взял и стукнул себя по дырявой башке: вот балда! Вместо альпинистских штучек надо было вертолет доставать, лешак помог бы, да еще Крышегора бы запрягли, вытянули бы втроем, правда, управлять вертолетом никто из них не умеет, но ведь можно было б попробовать… Впрочем, поздно было жалеть о вертолете — спички кончились, нечем было согреть синий шарик.
Сели двое путников, прислонились спинами к Хрустальной горе и стали думать, как быть дальше. Белоснежный Крышегор неподалеку стоял, фыркал и перебирал копытами. А потом туман сгустился — и белый конь пропал из глаз.