Рулетка судьбы - Аркадий Карасик

— а деньги — рубли, доллары, фунты, франки — всегда лежали и теперь лежат в фундаменте человеческого счастья либо несчастья.

В одном углу — банкиры и богатые предприниматели. Налоги, кредиты, скупка либо, наоборот, продажа акций, курс валют. Восхищаются ловкостью и удачливостью некоего Поспелова, который умудрился отхватить лакомый кусок в виде солидной пачки акций нефтяной компании. Посмеиваются над наивностью премьера, решившего подмять под стальную пяту государства финансовых олигархов. Откровенно называются фамилии кандидатов в президенты, которых подопрет могучим плечом банковское сообщество.

Депутаты Госдумы, группируются в противоположном конце огромного стола. Бросают завистливые взгляды на миллионеров, мысленно плотоядно облизываются. Еще бы! Финансовые воротилы фактически держат в своих руках вожжи управления страной, их не страшат политические катаклизмы. Затронет какой-нибудь непролуманный Указ или Постановление — мигом вмешается Международный валютный фонд, доброхоты из всевозможных организаций по охране прев человека. Защитят, не дадут в обиду.

Над депутатами дамокловым мечом или, скорей, палаческой секирой висит изготовленная под Президента Конституция. Не согласен — ногой под мозолистый зад, новые выборы с непредсказуемыми последствиями… Вернее, учитывая возможности тех же банкиров — вполне предсказуемое.

Третью группу составляют бедолаги, невесть какими судьбами попавшие на великосветскую свадьбу. Несколько худосочных дамочек в сопровождении таких же непредставительных мужей: библиотекарши, коллеги невесты. Растерянно озираются супруги Некуды. Иронически поглядывает на банкиров и депутатов милицейский капитан. Независимо держится рядом с ним девица-стажер.

Когда Собков под руку с Костомаровой вошел в зал, среди депутатской группы наметилось необычное оживление. Привычно перекричал своих коллег по политическому бизнесу плешивый толстяк с толстыми, негритянского происхождения губами, в приспушенном галстуке, падающим на арбузовидный животик.

Мой клиент, подумал киллер. Во первых, сравнил оригинал с лежащей в кармане фотокарточкой, переданной ему Монахом. Во вторых, говорила всегда безошибочная интуиция.

А вот здравый смысл протестовал. Не может человек, находящийся под прицелом «эскадрона смерти», так выпячиваться — он должен держаться на заднем плане, отгородившись от мести криминального мира охранниками и друзьями-депутатами. А плешивый господин просто лезет на рожон.

— Не знаешь, кто там выступает? — тихо спросил он «супругу». — Больно уж знакомая внешность.

— Так… Насмотрелся по телевизору, милый, вот и — знакомая… Депутат Пушкарев, блин! Алиска говорила — лучший друг ее муженька… Обычный вонючий политик! Ты, родной, не туда смотришь, — она кивнула в сторону миролюбиво беседующих финансовых воротил. — Вон там, блин, — вся политика и экономика… Потому — деньги.

Развить тему Любовь Нестеровна не успела — наступила очередь поздравлять молодых.

Аккуратно пристроив на подносе свой конверт с куском баксов, Костомарова, по праву близкой родственницы, принялась чмокать воздух на безопасном отдалении от накрашенных губ и щек невесты.

— Так… Алисочка, красавица моя, блин, мы с Сереженькой поздравляем тебя… И вас тоже, Дмитрий Иванович. Как говорят в народе, живите и размножайтесь.

Невеста заинтересованно оглядела расхваленного спутника сестры. Со знанием опытной женщины. Мускулистый, сильный, подтянутый, азиатские глаза, кавказский нос, пришпиленные к голове уши. Не то, чтобы писанный красавец, но что-то есть. Впрочем, внешность бывает обманчивой, надо бы пообщаться поближе. Желательно, в более интимной обстановке.

— Рада знакомству, — прищурилась она. Будто уже испробовала кандидата в любовники. — Правда, свадьба — не самое лучшее место для знакомства. Навестите нас завтра — пообщаемся… А сейчас я похищаю сестру. Погуляйте по залу, выпейте, закусите…

— Не скучай, Сереженька, — перебила Костомарова и провела по лицу спутника кошачьей лапкой. Пока — без выпущенных коготков. — Только смотри, блин, не кокетничай с дамами.

Собкова не огорчило предстоящее одиночество. Скорее, наоборот, обрадовало. Трудно найти лучшее время для первого контакта с заказанным депутатом. Присутствие любовницы сведет этот контакт к нулю.

Но едва он направился к пиршественному стол, на него набросились Филимон и Неонила.

Челноки чувствовали себя в незнакомой компании не самым лучшим образом. Банкиры и предриниматели смотрят на них, словно на неживые предметы обстановки: с вынужденным интересом и досадой. Депутаты, занятые своими проблемами, тоже не обращают внимание на мужиковатого громилу и его крохотную подругу.

Поэтому появление бывшего постояльца обрадовало их.

— Сережка! — громыхнул Филя, сжимая «друга» в медвежьих об"ятиях. — Вот это фокус! Гляди, Нила, нарисовался все-таки! А я что говорил? Выплывет Сергей в самом высшем обществе, обязательно выплывет! Вот и выплыл, стервец!

— Филя, прекрати орать! На нас уже обращают внимание, — тихо проговорила миниженщина.

Испуганный возможностью получить очередной болезненный щипок, Некуда выпустил Александра и принялся оглядывать посетителей. Кто там интересуется его поведением, от кого нужно укрываться и прятаться?

— Здравствуйте, здравствуйте, дорогие друзья! — Собков чмокнул в обе щеки всхлипнувшую от избытка чувств Неонилу, обеими руками сжал лопатообразную лапищу ее мужа. — Стесняетесь? Зря. Свадьба требует раскованности. Пошли, выпьем по маленькой — мигом повеселеете!

Прикрываясь простодушными чудаками, как древние воины прикрывались щитами, «сибиряк» двинулся к столу. И не вообще к столу — максимально близко к депутатской группе.

— Господи, да как же хорошо встретить в толпе пирующих знакомого человека! — все еще ликовал Некуда. — Как живешь с Любонькой, дружище? Ежедневно или — через раз?

— Остановись, Филя! Твои средневекоые ужимки просто безобразны! — женщина одарила наболевшее бедро мужа еще одним щипком. С вывертом. — Постесняйся окружающих.

— А я разве не стесняюсь? — вздрогнув от боли, удивился Филимон. — Сказал же «живешь», а не «трахаешься»!

Киллер краем уха слушал привычную семейную перебранку. Основное внимание — к ораторствующему депутату.

— Президент неуклонно соблюдает статьи Конституции, настойчиво проводит оздоровительные реформы. А мы мешаем. Все равно коммунизм в Россию не вернется: он навечно похоронен. Ностальгия по старым временам оборачивается для страны трагедий…

Часть подвыпивших депутатов встретила речь собрата гневным воем. Кое-кто вызывающе взвешивал взятые со стола увесистые бутылки. Другие подняли над головами хилые кулаки. Голоса сторонников Пушкарева превратились в малопонятное мемеканье. Легко расшифровываемое. Ситуация взрывоопасная, мозги затуманенны алкоголем, так недолго и по физиономии заработать. А подставляться под бутылки и кулаки ради утверждения самых высоких идеалов никому не хотелось.

На противоположном конце стола банкиры и предприниматели прервали неторопливую беседу и с презрением наблюдали за очередной схваткой политических противников. Воображают, что они — вершители судеб страны, а на самом деле — обычные марионетки, нити управления которых крепко держат в руках финансовые воротилы.

Новобрачные маялись под бдительной охраной Костомаровой. Алиса, удерживая жениха, рвущегося на помощь к Пушкареву, почти плакала. Надо же, столько приложить усилий, столько потерять времени на разработку «сценария» свадьбы, и все ради чего — очередного митинга?

Встревоженные жены политиков и банкиров окружили новобрачных. Будто решили защитить их от возможных посягательств мужчин. В основном — выпяченными бюстами.

— Господин Пушкарев абсолютно прав! — легко перекричал оппонентов Собков. — Лично я целиком и полностью с ним согласен! Да здравствует демократия! Пусть всегда царствует свобода человека!

Удачно увернулся от брошенной бутылки, сбил с ног агрессивного толстяка, щелчком по лбу образумил скелетину. В результате, оказался неподалеку от осажденного депутата.

Конечно, киллеру наплевать и на демократию, и на свободу, и на Президента с многочисленной его командой. Главное — найти подходы к намеченной жертве. А они, эти подходы, кажется, уже обозначены. Пока — пунктиром.

— Спасибо, дружище… Не знаю, как вас величать, — на подобии утопающего, которому бросили спасательный круг, Пушкарев протянул к неожиданному защитнику обе руки. — Демократия ни за что не погибнет, если на ее защиту поднимется простой народ. Вроде вас. Назовите свою фамилию, пожалуйста. Я велю занести ее в почетный список нашей фракции.

— Поронин! Сергей Сергеевич Поронин! — отрекомендовался киллер, — Сейчас мы с вами всех сделаем!