Защитник Монолита - Ильяс Найманов

Он лежал на панцирной кровати, без комбинезона, заботливо укрытый стеганным одеялом. В окна пробивал дневной свет Зоны смягченный вечными облаками, занавески были открыты в открытое окно проглядывался кусочек хмурого, но светлого неба и желтые верхушки деревьев Рыжего леса. Поглядев на зажатую в правой руке пятигранную гайку, сталкер улыбнулся, сел чувствуя себя свежим, отдохнувшим и чувствующим свербящее ощущение необходимости какого-либо действия. «Новая тропинка говоришь? Пусть будет новая!».

— Лесник? — весело крикнул он, не сомневаясь что тот его услышит. — давай жрать готовить, жрать хочу сил нет!

18. На выход

Лесник появился в дверях встрепанный, осунувшийся с темными кругами перенапряжения и стресса под глазами на посеревшем лице. Седые засаленные волосы прилизаны к голове, вязаный полинявший свитер, некогда серого цвета плотно облегал стариковскую, но все еще крепкую ширококостную фигуру, подштанники с вытянутыми коленками подчеркивали худоватость ног по сравнению с крепким верхом, а домашние, тряпочные, разбитые советские шлепанцы превращали Лесника в совершенно сельского жителя. Несмотря на все признаки усталости и как будто похудевшую фигуру движения старика были живы, а взгляд выдавал иногда целый сноп радостных искр.

— Ну что Егорка? Живы, не померли? — спросил он, с некоторым удивлением разглядывая посвежевшего после сна сталкера. — Э-э… да ты я смотрю совсем оклемался, а? Как с гуся вода…

— Да, Глеб Борисыч… действительно уж не помню как дошел сюда, а сейчас огурцом. Да вот еще что — сказал Бобр вытягивая правую руку и раскрывая кулак ладонью вверх. Еще не до конца веря своим глазам он сам с изумлением увидел заблестевшую холодным металлическим блеском пятигранную гайку, грани которой несмотря на всю свою правильность невольно вызывали ощущение несимметричности предмета.

— Э-э-э… вон оно как… — с изумлением уставился на Егора Лесник. — Сама Зона… сама Зона тебя одарила сталкер… — Лесник переводил взгляд с гайки на сталкера и обратно. — Молодец сталкер…

— Дед — обратился в Леснику Егор, не в силах отвести взгляд от непонятно играющих, завораживающих граней предмета, не в силах отделать от наваждения, что углы гайки ежесекундно изменяются, в то же время странным образом сохраняя общую фигуру правильного пятигранника — а что это?

— Что это? — усмехнулся Лесник, — ты ж вроде не за этим позвал? Пойдем обедать, там расскажу. — сказал он и развернувшись вышел. — сейчас подкрепиться самое оно, раз организм требует. Я то тебя знаю, метешь со стола чисто как с голодного краю. — договаривал он идя в кухню.

На кухне уже стоял накрытый остывший котелок с вареным картофелем, сало, серый местный хлеб, солонка без крышки с крупной серой местной солью.

— Это Пенка накрыла быстренько, пока мы с тобой спали да и убежала на болото… к Доктору. — опережая вопрос сталкера сказал Лесник.

— Доктор вернулся? — как-то не очень удивляясь спросил Егор.

— Да, вернулся. Еще не совсем он, но пару выбросов все исправят и снова Болотный Доктор будет в своей избушке врачевать и людей и… жучков и паучков. — усмехнувшись добавил он и устало сел на скамью. — давай Егорка, налегай, тебе полезно.

Дважды просить сталкера за стол не было нужно, и Бобр принялся нарезать хлеб, сало и чистить картофель. Удивляясь самому себе он принялся с большой скоростью поедать продукты, не замечая что урчит при этом словно животное.

— Егор! — резко окрикнул его Лесник. — ты что не слышишь что как скотина какая тарахтишь тут? Чай не снорк! Давай помаленьку, потребляй, а лучше… — Лесник нагнулся и достал с пола бутылку водки Казаки. — Ну-ка, прими, тебе сейчас это на пользу.

«И в правду, чего это я?!» — испугался сталкер, только теперь понимая, что вел себя наверное как снорк, перепачканными руками он взял протянутый наполовину наполненный стакан. Запах дрянной водки с сивушными маслами, от которой голова шла кругом словно боролся за свое место в воспоминаниях человека и с трудом, вытеснив неосознанные звериные звуки и навыки, вместе с большим глотком жидкости, который Егор заставил себя сделать, жидкость ударила по желудку, вышибив слезу и намек на рвотный рефлекс.

— Уф… — только и смог произнести сталкер занюхивая водку салом и пережидая, пока огненное пятно не разойдется по внутренностям.

— Вот так-то, сталкер, с волками жить по-волчьи жить, ну а в твоем деле со снорками. Тут без этого никак. — прокомментировал дед разглядывая Егора.

Аппетит по мере уменьшения продуктов на столе пропадал, наступило понимание сытости, на керосинке закипел чайник.

— Давай иди чайку наладь, я посижу. — указал Лесник.

— Ага. — Бобр встал, чувствуя смятение и растерянность в душе. Кроме того сто грамм водки, как-то странно подействовали на него, притупили все чувства, в голове зашумело и теперь сталкер постепенно ушел в себя, автоматически заваривая чай, доставая сахар и расставляя стаканы.

Через некоторое время, когда они с Лесником погруженные каждый в свои собственные мысли выпили по первому стакану местного чаю, дед наливая себе второй, кивнул Егору.

— Ну, рассказывай.

Егор выложил гайку на стол посередине стола и в общих чертах рассказал откуда взялась эта пятигранная гайка. Все это время Лесник молча слушал рассказ, ни в чем не перебивая сталкера, лишь изредко потягивая со стакана, да согласно кивая. За все время он так и не притронулся к призывно сверкающему полированным металлом со своими странными неподвижными и одновременно меняющимися гранями предмету. Егор на одном дыхании закончил рассказ, чувствуя, как в груди растет снова пока еще слабый, но несомненный тот самый зов Зоны, влекущий идти дальше. В отличии от разбитого недавним сражением Лесника он чувствовал себя абсолютно свежим.

— Вот что сталкер. — сказал Лесник усмехнувшись. — Стало быть Зонушка расти желает, оно и не удивительно, после каждого задела она что-то новое выкидывает. Тут уже — дед посмотрел сталкеру в глаза, — я тебе советник не особый. Да и в голову ничего путного не приходит, устал я… Давай сынку, если хочешь оставайся, если хочешь иди тебе виднее нынче.

Смутившись непонятно чего, сталкер спрятал гайку и скомкано поблагодарил Лесника. Да ждать Бобру было нечего, после сна ему казалось, что он провел здесь в этом домике не несколько часов, а несколько дней. Спустя пару-тройку часов, после того как Лесник перекимарил, они вместе сходили в сарай, где Бобр набрал провизии и прочего необходимого в рюкзак, вместе надели на сталкера Севу, который уже не выглядел совершенно новым, но тем роднее он становился для Егора. Пока Лесник провожал сталкера до плетня, откуда ни возьмись выскочил Пес и вежливо обнюхав сталкера несколько раз махнул хвостом, улыбаясь от уха до уха своей огромной устрашающей пастью, полной слюны и синеватым языком. Обнявшись и пожелав всего хорошего Леснику, потрепав и поблагодарив Пса уклонившись от двинувшегося ему на встречу в попытке облизать лицо языка, сталкер направил свои стопы прочь из Рыжего Леса. Лесник с осунувшемся лицом и прорезавшимися глубокими, темными морщинам провожал взглядом Бобра, пока тот не исчез их виду, затем развернувшись и автоматически пощупав уже заросшую стрелянную рану чернобыльца на спине и наклонившись к огромной лобастой голове прошептал в чуткие уши мутанта.

— Все я спать… охраняй…

19. Ночной костер

Ходить ночью по Зоне, даже Бобру было не по себе. Постоянно мелькающие в темной растительности тени, спицами сознаний протыкающие сталкера и заставляющие его морщится и отвлекаться от своих мыслей и контроля маршрута, причем идентифицировать снующих в кустах зверьков не представлялось возможным. Только контур этих зверьков вырисовывался алым светом, выдающих здоровых животный с отличным обменом веществ передвигавшихся по деревьям, но не тушканов и не крыс. «Может это белки?» — усмехнулся про себя Бобр. Несколько раз человеку преграждала путь огромная, раздувшаяся плоть высотой с самого сталкера и раз в десять тяжелее, похожая на грязный шар с хлопьями облезающей то ли кожи то ли странной грязи. Видимо с возрастом умственные способности у этого животного падают, либо размеры позволяли ей не пользоваться ими. В любом случае она несколько раз с шумом устремлялась к сталкеру, выскакивая на него и замирая в нескольких метрах, намахивая перед ним клешнями, гримасничая безумно вращая огромным глазом, при этом меньшим глазом смотря точно на сталкера. Никаких опасений плоть у Егора не вызывала, скорее всего наоборот, ее наивная попытка запугать сталкера вызывала у него приступ веселья. Он мог легко ушибить ее атрофированный мозг легким волевым усилием, но было интереснее наблюдать, не выдавая своих телепатических способностей, как мутант, видя нулевую реакцию человека, фыркал и убегал в кусты собираясь выскочить еще раз, попозже чтобы точно напугать и съесть человека. «Скотина ты бестолковая — думал Егор, — хожу-брожу, ем что можу… Эх… не очень то для тебя живой человек от трупа видать отличается.» Так продолжалось несколько раз, пока ее топот не показался Бобру уж слишком надоедливым, а фырканье и повизгивание слишком утомляющим. Тогда он при следующем появлении мутанта легко припугнул его, протянув ментальную руку и не сильно, но оглушительно щелкнув бывшей свинье по мозгу. Мутант присел на тонковатые задние ноги, истерично заорал и в ужасе, не разбирая дороги бросился убегать, но не видя дороги он с размаху приложился рылом об ствол появившегося на его пути дерева, чем вызвал изрядный листопад, кувыркнувшись отлетев, и заорав пуще прежнего унесся в темноту вопя на всю пустошь. Спустя несколько минут, воцарилась долгожданная тишина, в которой сталкер уже не чувствовал себя объектом наблюдений.