Воин и чародей - Элизабет Бойе

Может быть, надо…

Рольф схватил его за руку.

— Сядь и помолчи, олух! Ты им ничего не скажешь, чтобы не вызвать у них подозрений. Сигурд, ты даже представить себе не можешь, во что мы вляпались! Будь ты альвом, ты бы лучше понимал, как обстоят дела, но иногда, пожалуй, лучше и не знать, что тебе грозит. Слушай меня, Сигурд, и поступай так, как я тебе скажу, иначе, клянусь душой, ты не успеешь даже горько пожалеть о случившемся — погибнешь скорее. Погоди, я знаю, что ты сейчас скажешь: что все не так уж плохо, что ты позаботишься о нас обоих… но есть, быть может, способ сделать то, чего хочет Бьярнхард, и все же остаться в живых. Пока что надо нам держаться как можно более мило и с ним, и с Йотуллом. Продолжай в том же духе — считай меч подарком друга. Кто знает, быть может, они искренни в своих дружеских к тебе чувствах. Твоя ненависть к Хальвдану — бальзам на Душу.

— Но ведь меч проклят! — перебил его Сигурд. — Что ты скажешь об этом?

Разве подарили бы они мне проклятый меч, если бы не желали мне зла?

Рольф вздохнул и поморщился:

— Да, я чую его проклятие… по крайней мере, что оно касается меня, но тебе оно, быть может, не навредит. Знаешь, на старых мечах проклятий — что блох на овце. Быть может, на всех мечах Бьярнхарда есть хотя бы по одному проклятию. Или он ничего не знает именно об этом проклятии — зато знает Йотулл. Этот лис способен за сотню миль учуять запах чар. У меня ведь было такое же недоброе предчувствие, когда я впервые увидел твою шкатулку, и я понял, Сигги, что беды мне не миновать, если свяжу свою судьбу с этой вещицей.

Сигурд подумал о шкатулке, которую уже уложил в седельную сумку.

— Я еще не знаю, что там за штука, а уже, кажется, ненавижу ее, — с горечью заметил он. — Она поджидала меня в шкатулке еще до того, как я появился на свет. Это же просто нечестно! Смотри, сколько уже бед случилось из-за нее. Знаешь, мне уже не очень хочется открывать шкатулку — чтобы не произошло и чего похуже. Взять хотя бы проклятие… из-за него обезлюдел Тонгулль, умерла прежде времени моя бабка, и потом, я, признаться, всегда подозревал, что с гибелью старого Адиля что-то нечисто.

— Нет, — со слабой усмешкой отозвался Рольф, — по крайней мере, одна польза от этого проклятия неоспорима. Без него мы с тобой никогда бы так не подружились… хоть и неизвестно, надолго ли.

Слова Рольфа мало утешили Сигурда. Он перепрятал меч подальше, чтобы тот как можно реже попадался ему на глаза, затем, против обыкновения с большой неохотой, присоединился к Бьярнхарду и Йотуллу в главном зале.

Никогда еще не казались ему так искренни их щедрость и приязнь, как ни пытался Сигурд разглядеть за ними затаенное зло. Приметив, что Сигурд не в духе, Бьярнхард тотчас прихромал к нему, уселся рядом и принялся серьезно расспрашивать, что так обеспокоило гостя, даже подлил ему эля, чтобы подбодрить.

— Это меч тебя растревожил? — Бьярнхард с довольно хитрым видом постукивал себя по носу. — Неужели боишься, что не сумеешь когда-нибудь отплатить мне за добро?

Сигурд пытался отговориться плохим настроением и тому подобной чепухой, но Бьярнхард не отступал. Юноша и глазом не успел моргнуть, как уже рассказал ему во всех подробностях разговор с Рольфом о мече. Бьярнхард откинулся на спинку кресла, и на лице его отразилось безмерное изумление.

— Хорош же я — подарить в знак дружбы проклятый меч! — воскликнул он, сокрушенно качая головой. — И ты мог поверить, что я сделал это нарочно?

Ты же знаешь, я с тобой совершенно честен. Твои заботы — мои, твой путь — мой, и я не покинул бы Свинхагахалл ни ради какого дела, кроме одного, которое для меня так же важно, как моя жизнь!.. Не хочу стать причиной ссоры между такими друзьями, но все же должен тебе напомнить, что Рольф все еще верен Хальвдану и высоко бы поднялся в его мнении, если бы вернул в Хравнборг тебя и шкатулку. Вспомни к тому же, что бедняга долго болел, и это, быть может, отразилось на его рассудке. Я рад, что ты заговорил со мной на эту тему, — теперь мы сможем лучше позаботиться о Рольфе. Быть может, лучше отговорить его от путешествия — оно наверняка окажется рискованным для того, кто перенес тяжкую болезнь. Если он отправится с нами, то, боюсь, не вернется.

Сигурд отлично знал — ничто не заставит Рольфа остаться.

— А как же меч? — спросил Сигурд. — Ты уверен, что на нем нет проклятия, которое может вынудить меня убить Рольфа?

Бьярнхард энергично помотал головой:

— Клянусь всем, что мне свято, — нет! Я бы никогда не вложил в руки друга такое гибельное оружие. — Он вцепился в подлокотники кресла и обжег Йотулла ненавидящим взглядом. — Этот маг спит и видит, чтобы нас с тобой разделила кровь. Может, он что-то сотворил с рунами. Надобно тебе знать, что это он наслал на тебя Гросс-Бьерна. Берегись его, мальчик мой, как бы он не похитил у тебя шкатулку!

— Не похитит, — отвечал Сигурд. — Хальвдан не меньше жаждал ее заполучить, а все же я от него сбежал.

Мгновение Сигурд и хромой ярл мерили друг друга осторожными взглядами.

Затем Бьярнхард стукнул по полу культей и захохотал.

— О да, ты достойный противник Хальвдану! Именно потому я и дал тебе меч. Когда покончишь с Хальвданом, возьмешься ли ты убить Йотулла? — Глаза его сверкали от злобного удовольствия.

— Тогда следующим останешься ты, — без тени шутки отвечал Сигурд, прямо глядя в глаза Бьярнхарду.

Когда пришло время отправляться в путь, снег и ветер неукротимо завывали вокруг Свинхагахалла. Йотулл расхаживал по полуобвалившимся стенам крепости, и ветер свистел, залепляя снегом его бороду. Вернувшись в зал, он раздраженно содрал с себя плащ и объявил:

— Я готов прозакладывать суму и посох, что эта метель порождена магией!

Ветер дует с юга — стало быть, из Хравнборга. Ну, если только это дело рук Миклы! Я повешу дрянного крысеныша вниз головой на полсотни лет!

Рольф при упоминании Миклы просиял, но Сигурда пробрал зловещий озноб, когда он представил, что из Хравнборга на него может направляться враждебная магия. Входная дверь затряслась на петлях, и Сигурду послышалось снаружи сопение морока. Он взялся за рукоять меча… и ветер словно издевательски захохотал, веселясь при мысли о скиплинге, который готов в одиночку бросить вызов бешенству пурги.

— Неужели нельзя все же отправляться в путь? — спросил он. — Весенние метели обычно подолгу не тянутся.

— И эта не протянется, — пробормотал Йотулл, роясь в своей суме. — Мы отразим ее чарами, да такими, что эти ничтожества затрясутся с ног до головы. — Он схватил в охапку какие-то инструменты и амулеты и торопливо зашагал к узкой винтовой лестнице, которая вела на самые высокие стены цитадели — наилучшее место для сотворения чар.