Проклятая игра - Клайв Баркер

— Будь осторожна, — прошептал он, ощутив прикосновение.

Ладонь ее была влажной; Кэрис ослабила хватку.

Они лежали рядом, и Марти нежно уговаривал ее. Она стащила с него халат, пока его пальцы трудились над застежкой ее джинсов. Кэрис не предприняла ни малейшей попытки помочь, с удовольствием наблюдая за его сосредоточенным лицом. Ей было бы приятно раздеться совсем — кожа к коже. Но сейчас нельзя рисковать. Если он оттолкнет ее, увидев кровоподтеки и следы уколов, она этого не вынесет.

Марти справился с молнией и уже засунул руки под ее трусики. Он торопился, и хотя ей очень нравилось видеть его настойчивость, теперь она позволила ему себя раздеть. Приподняв бедра над кроватью, она стащила джинсы и белье, открыв свое тело от сосков до коленей. Он двигался по ней, отмечая свой путь дорожкой слюны, вылизывал ее пупок и опускался ниже; лицо его пылало, а язык погружался в нее, готовый изучать тело Кэрис и искать наиболее чувствительные, судя по ее вздохам, места.

Он спустил ее джинсы ниже, и теперь она не сопротивлялась — долой одежды! За джинсами последовали трусики, и она закрыла глаза, забыв обо всем, кроме проникающего в нее языка. В спешке он почти пожирал ее; тело Кэрис не отвергало ничего, что могло его насытить. Марти проник в нее настолько глубоко, насколько позволяла анатомия.

Что-то кольнуло ее сзади в шею, но она не обратила внимания, слишком увлеченная другим. Марти поднял взгляд вверх, и на его лице она заметила сомнение.

— Продолжай, — сказала Кэрис.

Она изогнулась на кровати, приглашая войти в нее. Выражение сомнения не исчезло.

— Что-то не так?

— А предохраняться? — спросил он.

— Забудь.

Повторного приглашения не требовалось. Кэрис не лежала перед ним, а полусидела, глядя на его милое бахвальство: Марти сжимал член у основания, пока головка не потемнела и не заблестела, а потом медленно, почти благоговейно вошел в нее. Он оперся руками о кровать по обе стороны от Кэрис, изогнул спину — полумесяц к полумесяцу — насколько позволял ему вес тела. Губы его приоткрылись, показался язык.

Она двинулась навстречу, прижимая бедра к его бедрам. Он судорожно вздохнул и нахмурился.

«О боже, — подумала она, — он кончил».

Но его глаза снова открылись, по-прежнему неистовые, и его толчки после первоначальной угрозы преждевременного извержения стали ровными и медленными.

Кэрис снова почувствовала нечто на своей шее — теперь уже не просто укол. Это был зуд, словно там сверлили дыру. Она попыталась игнорировать ощущение, но оно усилилось. Марти слишком увлекся, чтобы заметить ее дискомфорт. Он дышал прерывисто, на лице выступил пот. Кэрис попыталась подвинуться, надеясь, что боль вызвана неловкой позой.

— Марти… — выдохнула она. — Перевернись.

Он сначала отнесся к такому маневру с сомнением, но едва очутился на спине, а Кэрис уселась сверху, легко поймал ее ритм. Он поднимался ввысь, его голова кружилась.

Боль в шее не ушла, но Кэрис перестала обращать на нее внимание. Она нагнулась вперед — ее лицо в шести дюймах от лица Марти — и позволила своей слюне стекать в его рот. Он ловил губами нить пузырьков и входил в Кэрис глубоко, как только мог.

Вдруг что-то внутри нее шевельнулось. Не Марти. Что-то или кто-то другой трепетал в ней. Ее сосредоточенность пошатнулась, сердце сжалось. Она перестала различать, где она и что с ней. Как будто чужие глаза смотрели сквозь ее глаза и Кэрис разделяла их видение. Секс показался ей извращением, грубым животным совокуплением.

— Нет, — воскликнула она, пытаясь подавить внезапную тошноту.

Марти приоткрыл глаза, сочтя ее «нет» просьбой отложить финал.

— Я пытаюсь, детка.. — Он улыбнулся. — Только не двигайся.

Она поначалу не поняла, о чем он; Марти был за тысячу миль от нее, он лежал, покрытый вонючим потом, и мучил ее против воли.

— Хорошо? — выдохнул он, сдерживая себя почти до боли.

Он словно набухал внутри нее. Это ощущение Кэрис избавило от двойного зрения. Другой наблюдатель скользнул прочь из ее глаз, восстав против полноты плотского акта — против его реальности. У Кэрис мелькнула мысль: может ли вторгшийся в нее разум почувствовать Марти? Ведь этот мозг разрывает головка члена, готового излить сперму.

— Боже, — выдохнула Кэрис.

С уходом чужих глаз вернулось наслаждение.

— Не могу остановиться, детка, — проговорил Марти.

— Продолжай, — сказала она. — Все хорошо. Все хорошо.

Капли пота Кэрис упали на него, когда она шевельнулась на нем.

— Продолжай. Да! — выкрикнула она.

В ее восклицании звучало чистое блаженство, и Марти не стал больше сдерживаться. Он пытался оттянуть извержение на несколько дрожащих секунд. Тяжесть бедер Кэрис, жар ее вульвы, блеск ее грудей заполнили его голову.

А затем заговорил чей-то низкий грудной голос:

— Перестань.

Марти замигал, взгляд его заметался. В комнате никого больше не было. Значит, это его голова сочинила звук. Он отогнал иллюзию и снова взглянул на Кэрис.

— Продолжай, — просила она. — Пожалуйста, продолжай.

Она танцевала на нем. На сгибах ее бедер мерцал свет, с них катились капли сверкающего пота.

— Да… да… — ответил он, забывая о чужом голосе.

Кэрис взглянула на Марти, когда приближение опасности отразилось на его лице, и сквозь все сложности собственных мерцающих ощущений снова почувствовала второй разум. Этот червь в ее разбухающей голове рвался вперед, его тошнота загрязняла зрение. Кэрис боролась с ним.

— Уходи, — произнесла она, задыхаясь. — Уходи.

Но червь хотел победить ее, победить их обоих. То, что раньше казалось странным, теперь затаило злобу. Оно собиралось испортить все.

— Я люблю тебя, — сказала она Марти, отвергая вторжение чужого. — Я люблю тебя, я люблю тебя…

Пришелец внутри нее дернулся от ярости и стал еще злее, потому что Кэрис помешала ему. Марти был неприступен — на пределе страсти, слепой и глухой ко всему, кроме наслаждения. Он застонал и кончил, и Кэрис вслед за ним. Это вытеснило мысли о сопротивлении из ее головы. Где-то вдали она слышала шепот Марти:

— О боже… Детка… Детка…

Но он был в другом мире. Они не объединились даже сейчас: Кэрис пребывала в своем экстазе, Марти — в своем, и у каждого — собственная гонка за наслаждением.

Неуправляемый спазм потряс Марти. Потом он открыл глаза. Кэрис сидела, закрыв руками лицо.

— Ты в порядке, детка? — спросил он.

Когда ее глаза открылись, ему пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть. Это была не Кэрис. Кто-то чужой смотрел на него сквозь решетку пальцев — какое-то первобытное создание, всплывшее со дна моря; черные косящие глаза с серыми зрачками уставились на Марти, и он чувствовал в них нутряную ненависть.