Чернее чёрного. Весы Фемиды - Найо Марш

вас мы оставим здесь, Фокс, и вы будете, хотя судя по всему и напрасно, наблюдать за керамической мастерской. Мы не знаем, к какому они придут решению, да и зачем вообще собрались. Попытаются вновь покушаться на Бумера? Или ликвидируют свой рыбный Ку-Клукс-Клан? Мы вообще ничего не знаем. Но вполне возможно, что-то произойдёт. Если вы сегодня сможете подольше продержаться на ногах, Сэм, я хотел бы взглянуть на ваши вырезки.

— Разумеется, рад буду помочь.

— Тогда пойдёмте?

Они вышли из машины и Аллен вновь просунул голову в окно.

— Санкриты сюда не вписываются.

— Нет? — переспросил Фокс. — У них нет мотива?

— Нет. Бумер мне сказал, что они возвращаются в Нгомбвану. Им вернули фирму. Не помните?

— Гм, в самом деле, — вздохнул Фокс, — совсем забыл.

— По крайней мере есть о чем подумать, — сказал Аллен. Оставайтесь на связи.

Он сунул в карман переносную радиостанцию и отправился с мистером Уиплстоуном на Уол.

На столике в холле лежала карточка с аккуратно напечатанными словами «Я ВЫШЕЛ».

— Это чтобы знать, — пояснил мистер Уиплстоун. — Из-за цепочки на двери.

Он перевернул карточку другой стороной, где стояла надпись «Я ДОМА», провёл Аллена в салон, закрыл дверь и включил свет, сразу предложив:

— Давайте чего-нибудь выпьем. Виски с содовой? Я схожу за содовой. Присаживайтесь, я сейчас вернусь.

И бодрым шагом удалился.

Люстра освещала картину, висевшую над камином. Трой написала еe довольно давно. Это был весёлый пейзаж, отчасти склонявшийся к абстрактности. Аллен очень хорошо его помнил.

— А, — промолвил мистер Уиплстоун, вернувшийся с сифоном содовой в руке и Люси, путавшейся под ногами, — любуетесь моим сокровищем! Я приобрёл его на одной выставке вскоре после женитьбы. Ради Бога, малышка, осторожнее! Пойдёмте в столовую, там можно будет разложить вырезки на столе. Но прежде выпьем. Можете начинать, пока я разыщу вырезки.

— Поосторожнее с виски. Мне бы нужно сохранить ясную голову. Не возражаете, если я позвоню Трой?

— Да на здоровье. Телефон на столике. Шкатулка с вырезками у меня наверху, в мансарде. Так что нужно время, чтобы еe найти.

Трой подняла трубку почти сразу.

— Алло, ты где? — спросил Аллен.

— В студии.

— Творишь?

— Вот именно.

— Я у Сэма Уиплстоуна и задержусь ещe на час. Есть под рукой карандаш?

— Подожди минутку.

Он словно видел, как она роется в карманах своего рабочего халата.

— Есть кусочек угля.

— Я просто хочу, чтобы ты записала номер телефона.

— Подожди. Давай.

Он продиктовал номер, пояснив:

— На случай, если я кому-то понадоблюсь. Например, тебе.

— Рори?

— Да?

— У тебя проблемы? Из-за того, что я пишу Бумера… Ты понимаешь?

— Понимаю, не волнуйся. Я рад, что ты это делаешь, но зол на обстоятельства, которые этому сопутствуют.

— Видишь, — заметила Трой, — это называется прямой ответ на прямой вопрос. Спокойной ночи, дорогой.

— Спокойной ночи, милая.

Мистер Уиплстоун отсутствовал слишком долго. Наконец он вернулся с большим старомодным альбомом и конвертом, полным газетных вырезок. Отворив дверь в столовую, положил все на стол и согнал с него Люси, которая проявляла к вырезкам необъяснимый интерес.

— В те времена я был страстным собирателем таких вещей, заметил он. — Все рассортировано, на каждой вырезке есть дата. Так что не должно быть никаких проблем.

И действительно их не было. Аллен просматривал альбом, вызывавшей, как и все подобные собрания, изрядную меланхолию, пока мистер Уиплстоун копался в содержимом конверта. Вырезки, относившиеся к фотографиям в альбоме, были заботливо наклеены рядом с ними. Удачливее оказался Аллен.

— Вот! — воскликнул он и показал на три фотографии, к которым пунктуальный мистер Уиплстоун аккуратным почерком приписал дату и дополнил пожелтевшей страничкой из «Нгомбвана Таймс» с кричащим заголовком: «ПРОЦЕСС НАД ГОМЕСОМ. ПРИГОВОР ВЫНЕСЕН. СКАНДАЛ В ЗАЛЕ СУДА».

Первая фотография запечатлела судью в парике, вторая — толпу людей, ожидающих перед залитым солнцем зданием суда, а третья — открытый автомобиль с чёрным шофёром и двумя пассажирами в тропических костюмах. В одном из них, ухоженном, приличного вида мужчине лет сорока можно было узнать мистера Уиплстоуна."По дороге на процесс" — гласила подпись под фотографией. Снимки из газет оказались содержательнее. Молодой чернокожий в парике и мантии не мог быть никем иным кроме Бумера. «Мистер Бартоломью Опала, государственный обвинитель.» На другой фотографии был уже тогда изрядно плешивый, дочерна загорелый взбешённый мужчина в наручниках. Он шёл между двумя чёрными гигантами-полицейскими, которые охраняли его от грозных толп нгомбванцев. «После вынесения приговора. Узник покидает здание суда,» — гласил текст под фотографией.

Заметка сообщала о процессе и подчёркивала его драматический финал. Ему же была посвящена и передовая.

— Вот ваш Шеридан, — сказал Аллен.

— Вы его узнали?

— Да. Я полагал, что впервые, да и то издалека, увидел его сегодня вечером, но в действительности встречал и прежде. Сегодня, когда Бумер навестил Трой, он сидел перед кафе на улице.

— Явно вам не раз ещe придётся его увидеть, — сухо заметил Уиплстоун. — Мне это не нравится, Аллен.

— А вы думаете, мне нравится? — поднял Аллен взгляд от альбома. — Он тогда всерьёз угрожал отомстить?

— Нужно было вам это слышать! Все угрозы он адресовал именно Бумеру, — сообщил мистер Уиплстоун, склоняясь над альбомом. — Я не видел этих вырезок уже добрых лет десять. На старой квартире они канули в ящике с множеством других вещей. Все же я должен был вспомнить его куда раньше.

— Полагаю, он изменился. Как-никак, прошло двадцать лет!

— Что касается внешности — не слишком, и не верю, чтобы сильно изменился характер.

— Вы случайно не знаете, что с ним стало после выхода из тюрьмы?

— Нет. Вероятно, вернулся в португальские колонии на востоке. Или в Южную Америку. Или сменил имя. Во всяком случае, легально или нелегально, получил британский паспорт.

— Чем он занят в Сити?

— Может быть, импортирует кофе, — пожал плечами мистер Уиплстоун.

— Хорошо говорит по-английски?

— Да, без всякого акцента, если не считать шепелявости, видимо, врождённый дефект. Налить вам ещё?

— Нет, спасибо, Сэм. Мне нужно сохранить ясную голову. Аллен поколебался, но потом продолжал: — Вам стоит знать ещe кое-что. Касается это Чаббов. Но прежде пообещайте, что это никак не повлияет на ваше к ним отношение. Если нет, я предпочту держать язык за зубами.

Мистер Уиплстоун спокойно поинтересовался:

— Это может их дискредитировать?

— Нет, — не сразу ответил Аллен, — во всяком случае, не лично. Нет.

— Знаете, при моей профессии мне приходилось хранить секреты.

— Знаю.

— Так что можете на меня положиться.

Тогда Аллен рассказал мистеру Уиплстоуну о девушке с фотографии. А умолкнув, стал ждать реакции. Мистер Уиплстоун долго разглядывал комнату, потом произнёс, больше сам себе, чем Аллену:

— Ужасно. Мне их очень жаль. Бедные Чаббы… —