Ловушка для Катрин - Жюльетта Бенцони

– Иди с ним, Мартен. И последи там, пока тебя не позовут. А то у него уже появилась мысль бежать за своим знаменитым прево! Эй, вы, мы тоже поднимемся. Четверо со мной, забрать эту девку!

– Мы слишком шумим, Гийом ле Ру, – вмешался один из мясников. – Мы так разбудим весь квартал.

– Ну и что? Даже если люди проснутся, они останутся на местах. Все эти жалкие трусы! Они спрячутся под одеялами, чтобы ничего не слышать.

Через минуту Катрин была разбужена бандой, ворвавшейся к ней в комнату. Ее грубо схватили и препроводили в залу, где посадили на стол у камина.

Появление обнаженной женщины, чьи длинные золотые косы не скрывали ее тела, созданного для любви, вызвало что-то вроде глухого урчания у этих мужчин. Огонь камина окутывал ее всю таким теплым светом. Казалось, что она сделана из чистого золота.

Не успев проснуться, Катрин расширенными от ужаса глазами смотрела вокруг себя. На нее глядели горящие глаза. Это стадо уже облизывало влажные губы, тянуло руки к ее телу.

– Боже, как она красива! – проговорил один. – Перед тем как ее убить, надо ее распробовать. Я хочу свою долю от красотки.

– Верно говоришь, – поддакнул другой. – Я тоже хочу долю. Ты только посмотри на эту грудь! На эти бедра! Ты больше никогда такие не получишь!

– Заткните глотки, – прогудел человек, казавшийся вожаком. – Мы поговорим об этом после! Мне тоже есть что сказать. Но сначала надо ее судить.

Катрин поняла наконец, что не мечется в кошмарном сне. Что все эти люди вполне реальны. Она еще чувствовала мертвую хватку их грубых рук на своем теле.

Ею овладел безумный ужас, который сковывает все движения, леденит кровь в жилах. Что они с ней сделают? А рядом горел огонь, чей жар с каждой минутой становился все более обжигающим.

Она отшатнулась, но главарь немедленно схватил ее за руку.

– Ну, моя красотка! Сиди спокойно! Нам есть о чем поболтать.

Внезапно молодая женщина обрела голос, который до последней минуты отказывался ей служить, так она испугалась.

– Да что же вам от меня нужно? Вы сказали, что хотите меня судить? Но почему? – проговорила она слабым голосом.

– Сейчас скажем! Давай, Берта! Вперед!

Из банды мужчин вышла женщина. Худая и смуглая, со стального цвета волосами и желтым лицом, она была одета в черное. На ее длинном лице только зеленоватые глаза казались живыми. В этих глазах была непримиримая глухая ненависть.

Катрин ее уже узнала, несмотря на возраст: эта женщина была Берта Легуа, жена Гийома, человека, которого убил Арно… и она поняла, что эта женщина – сама приближающаяся к ней смерть.

С торжественностью, которая в ней была бы смешной, если бы она не была отягощена угрозами, женщина подошла к столу, наклонилась и с силой, с какой змея бросает яд, плюнула в лицо Катрин.

– Шлюха! – проскрежетала она. – Ты заплатишь за все, что сделала, и за преступление своего мужа.

– Что я вам сделала? – зло ответила Катрин, охваченная внезапной яростью.

Она всегда терпеть не могла Берту Легуа, которая даже в молодости никогда не имела сердца и которую служанки боялись как огня, потому что по любому пустяку она их била и лишала еды.

– Что ты сделала? Ты прикинулась кошкой перед этим идиотом коннетаблем, ты переспала с ним, и вот пожалуйста – незаконный муж сбежал из Бастилии. Как же ему так повезло, а? Ты заплатишь! Раз уж я не могу взять жизнь убийцы, я возьму твою. Боже правый! Я чуть не задохнулась, когда старый Лаллье объявил, что вернул слово Ришмону, и потом, когда объявил о бегстве. Тогда я за деньги собрала этих славных ребят… К счастью, у меня еще осталось кое-что… и ты увидишь, что будет.

– Ничего не произойдет, – прорычала Катрин, чувствуя, как леденящий страх рождается в ней, – мы в Париже. Есть власть, стража, прево! Если вы осмелитесь меня тронуть, у вас даже не останется времени пожалеть о том, что вы сделали!

– Если ты подохнешь раньше, плевать нам на плату, – осклабилась вдова Легуа. – А потом, надо будет еще нас найти… Как только заплатишь нам по счетам, мы исчезнем. Эй вы, там, давайте пустите кровь этой самке и бросьте в огонь.

– Но-но, потише, Берта! – сказал тот, которого назвали Гийомом ле Ру. – Нам некуда спешить, и мы можем успеть позабавиться. Вы не сказали, что это будет такая красивая дамочка!

Женщина яростно дернула плечами.

– Грязная свинья! Я плачу вам не за то, чтобы вы развратничали с этой дрянью, я плачу за месть. Красивая она или нет, какая разница. Убейте ее, говорю вам! Мы не можем задерживаться здесь. Если вы этого немедленно не сделаете…

Нервным движением сорвав с пояса Гийома нож, она замахнулась, собираясь броситься на Катрин. В этот момент дверь, которую мясники по небрежности не потрудились забаррикадировать, с грохотом рухнула на каменные плиты пола, а через высаженное окно и дверь орущая компания, потрясая палками и топорами, ворвалась в помещение трактира. Их вел высокий парень с рыжими волосами. Он бросился на мясников, крича во всю силу легких в лучших военных традициях:

– Шазей идет на помощь! Давай, ребята! Выдворим эту нечисть!

В одно мгновение свалка стала всеобщей. Берта Легуа получила такой жестокий удар, что отлетела к квашне, в которую и села полуживая. В это время мэтр Ренодо, в тревоге следивший за событиями в зале под присмотром мясника Мартена, бросился к окну с ревом:

– Помогите! Спасите!.. Бегите за караулом!

Улица проснулась. Из домов выскакивали полуодетые буржуа и спешили к трактиру.

Катрин воспользовалась потасовкой и торопливо бросилась к лестнице. На полдороге к своей комнате она столкнулась нос к носу с Беранже, который наконец, очнувшись ото сна, спускался, потягиваясь и зевая с риском свернуть челюсть.

При виде своей хозяйки, взбегающей по лестнице в чем мать родила, он от изумления широко открыл глаза и икнул.

– Эй, друг! Что ты стал там на лестнице как пень? Можно подумать, ты увидел черта! Иди-ка сюда, помоги нам!

– Иду, Готье, иду!

И паж Катрин, даже не узнав, кто и с кем дерется, но с единственным желанием понравиться своему другу-студенту бросился в свалку и принялся колотить всех, кто попадался ему под руку.

Битва была такой жаркой, что дом мэтра Ренодо никогда бы от нее не оправился, если бы начальник охраны не появился наконец со своими людьми. Эффект был магическим. Как только каски лучников засверкали на улице, кто-то крикнул:

– Стража!

И началась всеобщая паника, все пустились наутек: мясники и студенты удирали во всех направлениях, как стая воробьев.

Только несколько несчастных, оглушенных ударом палки или получивших удар ножом, лежали на полу у ног обезумевшего Ренодо.

Среди них был Гийом ле Ру, получивший удар табуретом и лежавший, согнувшись пополам, у очага, а также жена Легуа, которую один из лучников без особых церемоний вытащил из квашни. Оба незамедлительно были доставлены к мессиру Жану де ля Порту, королевскому судье по уголовным делам в Шатле.